Читать книгу "Армия Второй звёздной Империи - Павел Кузнецов"

Ахиллесова пята бюрократии

Огромный мегаполис распахнул офицеру свои объятия. Многоуровневые движущиеся тротуары, в самых замысловатых комбинациях сочетающиеся с транспортными развязками; огромные проекции реклам, фантастическими гроздьями «нанизывающиеся» на развязки; гигантские шпили высоток, – всё это многообразие было для Раймона непривычным. Редкие выходы в город на увольнительные происходили обычно вместе с другими курсантами, и городская фантасмагория проходила где-то на грани сознания, которое было полностью поглощено общением с товарищами. Курсанты жили в расположении-казарме коллективом, посему выходили за её пределы также коллективом, то есть неким единым целым, ощущающим окружающее особыми органами чувств, но не каждым членом по отдельности. Теперь же он был один на один с городской суетой. Ему всё казалось чужим, даже чуждым, особенно на фоне армейского порядка, когда даже положение вещей в личной стенной нише чётко определено уставами и правилами внутреннего распорядка.

Особенно непривычными были окружающие люди. В их одежде и поведении не было совершенно никакой системы, что вступало в яркий диссонанс с привычным Раймону окружением. Пёстрые наряды, улыбки на лицах или напряжённые гримасы, быстрый шаг или лёгкая непринуждённая походка – вот чем встречали его гражданские. Зато, стоило им оказаться в метре от офицера, как они резко меняли направление движения, раздавались в стороны, даже отводили взгляды, словно вокруг молодого человека действовало некое силовое поле, раздвигающее человеческий поток. «Что такого они во мне видят? Почему стараются не переходить мне дорогу? Ведь имперский солдат – их защита и опора; по крайней мере, нас так учили», – недоумевал офицер. На самом деле люди просто чувствовали исходящую от офицера ауру силы, готовности немедленно броситься убивать и умирать, и это похлестче всяких силовых полей отваживало от него простых обывателей. Не последнюю роль в подобном отношении играла и офицерская форма. Тот красный комбинезон с алой же береткой Раймон одевать не стал – это был своего рода полевой вариант формы. Если сравнивать её с далёким прошлым Земли, то по фасону и статусу он больше напоминал маскхалат, пусть и с некоторым налётом парадности – сказывалась его способность менять цвет по желанию носителя. Сейчас же лейтенант щеголял в чисто парадном офицерском одеянии.

Созданная профессиональными психологами и модельерами, впитавшая в себя века армейского опыта человечества, форма была окружена ореолом торжественности. Никаких обтягивающих комбинезонов, никаких тёмных невнятных пиджаков – только острые линии небесно-голубого одеяния и блеск множества металлических элементов. Широкие брюки с серебряным шитьём по бокам брючин, металлическая пряжка, блеск которой так интересно перекликался с блеском серебряного узора по коже ремня. Приталенный китель, до низа бёдер, с широким отложным воротом, манжеты которого идут от самого живота, расширяясь к собственно воротнику. Рукава также заканчиваются манжетами, на морской манер. На всех манжетах серебряное шитьё, вместо старомодных пуговиц совершенно неотличимые от них магнитные клипсы. Звёзды на погонах логично дополняют композицию – построенную по цветовому принципу: «Голубое небо – звёздное серебро». Ну и, конечно, знаменитая офицерская фуражка.

Ноги обуты в изящные полусапожки, скрытые широкими брючинами – как шутили сами служивые, «для нанесения максимального урона личному составу городских кабаков». В самом деле, сапожки, несмотря на их внешнюю изящность, были сработаны на совесть, из специальных пластиков и сплавов, так что удар ими выходил знатный. На умелых ногах, конечно. А если уж раскрывать все карты, то офицерские сапоги позволяли пристыковывать к ним лёгкий скафандр, что в космосе сильно экономило время во внештатных ситуациях.

Насквозь официальный облик офицера дополняли тросточка в одной руке и небольшой кейс в другой. Когда он шёл в подобном наряде в одиночку, молодцевато поигрывая тросточкой, это производило сильное впечатление. Зато когда их, таких торжественных, вывалился на улицу сразу целый поток, выглядело это несколько комично. Все с кейсами, все с тросточками, все в совершенно одинаковых нарядах, отличающихся лишь пантеоном медалей, – кто на что учился, как говорится. Вот только заметны эти отличия были лишь самим военным, для несведущих гражданских значки сливались в загадочную своей непознанностью массу серебрящегося на солнце металла – россыпь пивных пробок, ни дать, ни взять.

Остались позади сцены прощания друзей и товарищей, каковыми стали курсанты за шесть лет совместной казарменной жизни. Были здесь и попойки, и братания, и клятвы не забыть и не бросить в беде; были обещания вытягивать своих в случае такой возможности. Эти клятвы даже годы спустя не потеряют своей актуальности. Такие мелкие, юношеские сантименты, казалось бы, легко разбивающиеся о стену времени, на самом деле составляли одно из слагаемых армейского чувства локтя. Однако теперь всё это было позади, а впереди Раймона Вангу ждал секретный объект в самой пустынной части человеческой галактики. Добираться туда предстояло без малого десять суток, а для старта офицеру пришлось перелететь на противоположное полушарие планеты. Это-то и заставило его впервые за последние годы оказаться один на один с враждебным миром. Впрочем, Ванга не унывал, он в своей юношеской наивности ещё не подозревал о подлинной враждебности окружающего мира, с любопытством и доверчивостью взирал вокруг, готовый «служить и защищать».

Северный Космопорт был шумным, людным местом. Чтобы добраться до его отпускных терминалов, нужно было продраться сквозь невероятное нагромождение парковочных площадок для планетарных летательных аппаратов. Затем предстояла борьба с зоной свободной торговли, с её гроздьями торговых точек, торгующих всеми доступными во вселенной развлечениями. Борьба, между прочим, нешуточная, ибо тамошние голографические рекламы меркли перед настойчивостью местных людей-зазывал. Дальше путника ждала таможенная зона – эдакий островок порядка и дисциплины в океане космодромного хаоса. Ну а в конце прошедшего все эти круги людского ада ожидал ещё один островок, на этот раз служивший прибежищем овеществлённому ожиданию: сеть кафе, ресторанов, закусочных и просто залов праздного времяпрепровождения.

Лейтенант стоически перенёс первую зону, с любопытным недоумением миновал торговые ряды, и тут его продвижение неожиданно остановила таможня. Раймон подошёл было к длинной очереди ожидавших досмотра гражданских, когда заметил неприметную надпись, призывающую служащих звёздного флота проследовать по голубой стрелке. Был ли молодой офицер таким служащим? А почему нет? Форма, свежее офицерское удостоверение – всё было при нём, так что Раймону даже в голову не приходило иного. Лейтенант уверенно проследовал по неоновой стрелке. Мимо таможенных терминалов, дальше, дальше… пока путь офицера не преградила металлическая переборка с дверью. Дверь открывалась магнитной карточкой. Раймон провёл по считывающей зоне своим блестящим ещё совершенно новым удостоверением офицера. Он был совершенно уверен в его магическом влиянии на окружающее, посему был крайне удивлён, когда считывающий круг полыхнул алым. Естественно, дверь не открылась. Лейтенант в недоумении замер возле входа. Возвращаться к скоплению гражданских совершенно не хотелось, но и стоять возле двери было, по меньшей мере, глупо.