Читать книгу "Музей истории искусства Вена - Т. Акимова"

Ян Госсарт (Прозванный Мабюзе) (около 1478–1532) Святой Лука, пишущий Марию. Около 1 520. Дерево, масло. 34,1 х27,3

К образу святого Луки, рисующего Деву Марию, довольно часто обращались фламандские живописцы, считавшие его своим небесным покровителем. Согласно преданию, Лука впервые изобразил явившуюся ему Богоматерь.

Ян Госсарт дважды писал картины на этот сюжет. В венском, более позднем варианте, в отличие от ранней работы, хранящейся в настоящее время в Национальной галерее Праги, художник интерпретирует сцену явления Богородицы как чудо. Тема визионерских откровений святым была очень характерна для религиозного чувства народов Северной Европы XV–XVI веков.

Мастер изобразил Деву Марию с Младенцем Христом на руках так, как будто Она предстала перед евангелистом Лукой в мистическом видении: среди облаков в ореоле золотого света, окруженная ангелами. Сам святой показан стоящим на коленях перед пюпитром, на котором лежит белый лист с рисунком. Держащую серебряный карандаш руку апостола направляет находящийся за его спиной златокудрый ангел. Великолепие выдержанной в римском стиле архитектуры усиливает ощущение грандиозности свершающегося события. Яркие цветовые всплески и сложная игра светотени в складках одежд наполняют картину беспокойным движением, соответствующим экзальтированному духу визионерства XVI столетия.

Питер Брейгель Старший (между 1525 и 1530–1569) Битва Карнавала и Поста 1559. Дерево, масло. 118x165

Картина Питера Брейгеля Старшего «Битва Карнавала и Поста» представляет собой вид на площадь небольшого фламандского городка. Художник как будто смотрит на человеческий муравейник из окна высокой башни. Среди участников многолюдного действа не сразу различимы показанные на первом плане герои шутовского турнира: восседающий на винной бочке жирный Карнавал и тощий, увенчанный пчелиным ульем Пост, держащий в одной руке розги, в другой лопату с рыбами. Две эти аллегорические фигуры олицетворяли противоборство Добра и Зла, воздержания и распущенности, а их сражение, которое было принято устраивать в последний день Масленицы, должно было символизировать победу добродетели над греховными страстями. Однако данная сцена, поясняющая сюжет работы, не является ее центральным эпизодом. Настоящий главный «герой» здесь — деятельная и праздная людская толпа — образ суетного человечества.

Многочисленные персонажи, объединенные в небольшие группы или выступающие поодиночке, совершенно безлики: индивидуальность не различима под гротескной карнавальной маской. В картине Брейгеля, как в земной жизни, все перемешано: сытые богачи соседствуют с нищими, изуродованными войнами, а веселые играющие дети — со стариками, везущими хоронить мертвецов. Все пребывает в движении: люди снуют между домами, выходят из дверей и выглядывают из окон. Пестрая, сложная колористическая гамма произведения вносит ощущение мелькания фигур, многоликости толпы, создавая замысловатый узор из нежных оттенков розово-красных, сиреневых, зеленых и желтых цветов, чья красота вступает в противоречие с неразумием человеческого поведения. Несмотря на кажущийся хаос, картина четко делится на две части: левую — греховную, где царят чревоугодие и распущенность нравов, и правую — добродетельную, пронизанную благочестивым духом строгого воздержания и покаяния. Причем герои последней упорно надвигаются на первую, захватывая ее территорию и символизируя победу наступающего поста.

Питер Брейгель Старший (между 1525 и 1530–1569) Вавилонская башня 1563. Дерево, масло. 114x155

В основу картины Питера Брейгеля Старшего «Вавилонская башня» положена история из Первой книги Моисея о строительстве людьми грандиозного сооружения, достигающего вершиной неба. «Построим себе город и башню высотою до небес», — самонадеянно сказали они. Однако задуманному не суждено было сбыться, ибо Бог, смиряя смертных, дерзнувших совершить деяние, достойное божества, смешал их языки. Не имея возможности понимать друг друга, люди прекратили строительство и рассеялись по всей земле. Вавилонская башня стала символом поверженной гордыни и образом недостижимого на земле единства человеческого рода.

Этот библейский сюжет настолько занимал воображение автора, что он трижды обращался к нему в своем творчестве. Представленная работа — лучший образец воплощения данной темы. Брейгель в отличие от своих предшественников, изображавших башню прямоугольной, делает грандиозную ступенчатую постройку круглой, подчеркивая арочный мотив в ее архитектуре. Во время своего путешествия по Италии нидерландский художник посещал Вечный город, который произвел на него сильное впечатление. Сходство изображенной башни с римским Колизеем очевидно, однако это не реальное здание, а нечто невообразимое до конца даже в своем замысле. Друг Брейгеля, географ Абрахам Ортелиус, сказал о нем: «Он написал много такого, о чем считалось, что это невозможно передать». В центре картины — ступенчатый конус с большим количеством входов, арок и окон разного размера. Но в постройке нет гармонии: чем она выше, тем заметнее пропорциональный разнобой ее архитектуры. Вырастающая из прибрежной скалы башня довлеет над мирной равниной. Вокруг этой странной конструкции расставлены лестницы, вращаются колеса сложных машин, деловито снуют подвозящие материалы люди. Со знанием дела мастер изображает эту кипучую деятельность: тут все полно движения, у подножия башни живет целый портовый город. Ироничный художник запечатлевает даже приезд на ударную стройку царя Нимрода, перед ним подобострастно падают ниц перепуганные рабочие. Но, несмотря на заботу и суету людей, их огромное создание выглядит искусственным и мертворожденным по сравнению с гармоничной красотой живой природы, сотворенной Богом, которой они себя противопоставили и нанесли разрушения в угоду своим призрачным и неосуществимым замыслам.

Питер Брейгель Старший (между 1525 и 1530–1569) Несение креста 1564. Дерево, масло. 124x170

Многофигурная композиция данной работы разворачивается среди весеннего пейзажа, полного влаги и свежести. На землю пролился дождь, люди идут по грязи и переходят лужи вброд. Вдали, справа, над широким кругом около Голгофы, еще нависают темные, дождевые тучи, а слева небо проясняется и озаренный солнцем Иерусалим виден в светлом, утреннем тумане. Художник изображает обширную панораму, большую часть которой занимает густо усеянная мелкими человеческими фигурками земля, а небу отводится лишь узкая полоса.