Читать книгу "Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 - Сергей Михеенков"

В период сентябрьской перегруппировки после тяжелых и изнурительных боев за Ельню дивизии 49-й армии заняли позиции в районе Холм-Жирковского, прикрывая рубеж Сычевка — Гжатск. Именно в этом направлении в период проведения операции «Тайфун» ударят танки Гота, чтобы пробить брешь в советской обороне и замкнуть кольцо вокруг Вязьмы. И вот, буквально накануне атаки, 194-ю, 248-ю, 220-ю стрелковые дивизии приказом, поступившим из Генштаба, снимают с оборудованных и хорошо пристрелянных рубежей. Маршал Буденный, командовавший Резервным фронтом, получил следующее предписание: передаваемые 194-ю, 248-ю, 220-ю сд с армейскими управлениями, со всеми частями связи, а также входящими в состав армии армейскими и тыловыми учреждениями отправить по железной дороге… 194-й, которой вскоре придется держать оборону у Кременок и Троицкого под Серпуховом, предписывалось следовать маршем к станции Семлево с отправкой 2 октября в 18.00 и следовать до станции Харьков. 248-я должна была отправляться со станции Касня до станции Готня, Юсупов 3 октября в 18.00. 220-я — из Сычевки до станций Комаричи и Усожа с погрузкой 4 октября с 18.00. В состав 49-й армии передавалась также 303-я сд, изрядно потрепанная во время боев под Ельней. Ее тоже спешно снимали с позиций и отводили. 303-ю вроде бы отводили в тыл для пополнения и отдыха. Но в то же время она была еще достаточно боеспособной. Управление 49-й армии отправлялось со станции Сычевка до Курска вместе с 220-й сд. При этом приказом из Москвы командованию Резервного фронта, а также командующему Московской зоны ПВО предписывалось прикрывать с воздуха погрузку и следование составов на перегонах Ржев — Занозная до линии Москва — Тула. Уже перед отправкой командарм-49 узнал о том, что ему также передается 41-я кавдивизия. Она уже грузилась на станции Ковров и следовала до станции Навля. Составы пошли. С аэродромов Ржева, Кирова и Вязьмы взлетели истребители прикрытия.

Если задуматься исходя прежде всего из обстоятельств, сложившихся на юге, то Генштаб поступает совершенно логично. Снимает дивизии со спокойного (на тот период) участка фронта и перебрасывает на угрожаемый. Но если взглянуть на карту, наложить на нее события тех дней во всех их катастрофичности и многообразии и задуматься глубже, то вырисовывается, мягко говоря, несколько иная картина. Даже если закрыть глаза на то, что участок под Холм-Жирковским, где построила свою оборону 49-я армия, был далеко не спокойным.

Во-первых, отвод 49-й армии произошел в самый канун начала операции «Тайфун». Генштаб фактически отводил свои войска перед самой мощной группировкой. Во-вторых, дивизии были выведены именно напротив немецких танковых корпусов, к тому времени уже сосредоточенных за Днепром для решительного удара. В-третьих, на укрепленных и пристрелянных позициях 49-й армии происходила не просто смена частей, войска попросту выводились. В-четвертых, впереди, в первом эшелоне, стояли ополченцы, которые, при всей храбрости и готовности к самопожертвованию личного состава, все же были вооружены значительно слабее кадровых дивизий РККА. Да и владели своим оружием значительно хуже кадровых. В любом случае они уступали нацеленным на них дивизиям Гота и в составе нашей обороны заведомо играли роль обреченных, то есть своего рода буфера, живого амортизатора между мощью танкового клина и противостоящей ему мощью противотанковой обороны кадровых частей РККА. Но последние, как мы видим, были убраны с позиций. В-пятых, почему командующий группой армий «Центр», планируя и начиная операцию такого масштаба, имея при этом такую ответственность, совершенно не позаботился о резервах? Как будто все уже было предрешено и предопределено.

На опытного и осторожного фон Бока это никак не похоже. Как будто фельдмаршал заранее знал, что никакой остановки в пути до Москвы уже не будет, что его полевые армии и танковые группы одолеют предстоящий марш единым броском, что противостоять его танковым клиньям некому. Когда задаешься этими вопросами, невольно приходишь к выводу, что так может поступать командующий, который совершенно уверен в том, что никаких сложностей на пути продвижения его войск не предвидится. Стопроцентный успех! Гарантированный марш вперед, до Москвы, в рамках запланированного времени и лимита горючего, с рядом сложностей, которые, впрочем, тоже предусмотрены и на преодоление которых вполне хватит ресурса наступающих войск.

Глупо искать предателей и вражеских информаторов в своем стане задним числом, когда все уже оплачено кровью, а архивные полки подчищены и прибраны так, что там ничего уже, никаких концов днем с огнем не найдешь. Но история штука такая. Вчера, — когда массы удовлетворялись идеологическими штампами и комбинациями, мало кому приходило в голову, к примеру, перепроверять архивными или иными данными мемуары прославленных полководцев и маршалов. А сегодня удаленные от активных дел военные и иные пенсионеры, умники-поисковики и краеведы, начитавшись военных книг и мемуаров советских и немецких генералов и солдат, подключились к Интернету и начали копать в глубину. Что же там, в глубине? А в глубине то, что некоторые сказки оказались реальностью, и то, что преподносилось нам как историческая правда или замалчивалось, оказалось не более чем сказкой, сочиненной для того, чтобы отвести глаза от происходившего в действительности.

Итак, генерал Захаркин, следуя приказу маршала Буденного, грузил свои дивизии в эшелоны и отправлял по железной дороге на юг. А генерал Гот уже выводил свои танковые и армейские корпуса на исходные. Перед ним открывались позиции московских рабочих и людей умственного труда. Это обещало возможности для самого широкого маневра.

Прежде чем взяться за настоящую книгу, я исследовал большое количество необходимого материала, прочитал немало воспоминаний бывших ополченцев, листал их письма, рукописи, хранящиеся в школьных и местных музеях. Первое, что признают бывшие бойцы московских ополченческих дивизий, — это недостаток в вооружении. Как в количестве, так и в качестве. Винтовками роты были обеспечены примерно на 60 процентов, то есть каждое отделение (10 человек) имело 6 винтовок. Пулеметы в основном имели старенькие, ремонтные. Некоторые полки получили исключительно пулеметы времен Гражданской и Первой мировой войны. Словно экипировали их не для реального боя, а для съемок кино о славном прошлом. В окопах «гочкисы», «шоши». Из них-то и стрелять почти никто не умел. Боекомплект — ограниченный. Англичане нам патроны к этим пулеметам не поставляли. Командный состав имел револьверы системы «Наган» образца 1910 года, иногда щеголял громоздкими маузерами с деревянной кобурой, которая в бою служила прикладом для ведения более точного огня. Более удобный и убойный ТТ имели только командиры не ниже комбатов. Орудийный парк дивизионного уровня состоял из старых французских пушек калибра 75 мм, которые были расточены под наш 76-мм снаряд. Имелись, конечно, дивизии, вооруженные по полному штату не хуже кадровых. Но это было исключением, а не правилом. Особенно недостаточной в войсках этого периода была связь. Именно из-за того, что не вовремя передавались и получались командирами разного уровня команды и распоряжения, зачастую погибали или попадали в плен, в безвыходную ситуацию целые подразделения. Из-за неувязки взаимодействия, при отсутствии той же связи, не в ту сторону палила артиллерия, не туда шли танки, не там окапывались бойцы, не оттуда ожидали атаки противника, который вдруг появлялся с фланга или с тыла. Средств управления не хватало так же, как и винтовок.