Читать книгу "Принц Зазеркалья - А. Г. Говард"

Пассажиры отвечают дружным кивком и осторожно вылезают из-под кресел. Я чувствую легкое удовлетворение.

А потом, улыбнувшись, поворачиваю ключ и открываю дверь, ведущую в прошлое моего врага.

2

Спуск

Как только я закрываю за собой дверь, моя уверенность тает.

Купе маленькое и без окон. Над кремовой кушеткой висит шпалера цвета слоновой кости, рядом стоит высокая напольная лампа, освещающая клетчатый пол.

Лунное печенье, как положено, лежит на тарелке и издает запах миндаля. Хоть я и голодна, но не могу съесть ни кусочка. Здесь всё чересчур знакомо.

Здесь я обнимала Джеба и маму и чувствовала их любовь в ответных объятиях. Теперь мои руки ноют от тоски.

На противоположной стене – красные бархатные занавески, которые готовы раздвинуться и показать обрывки чужого прошлого. В этом поезде я видела историю любви моих родителей и воспоминания Джеба. Я вошла в их головы и ощущала чужие эмоции, как свои.

Я почувствовала, как изменилась мама, когда отказалась от рубинового венца, чтобы дать папе шанс на жизнь… я даже видела, как Морфей помогал ей – он пронес папу через портал в человеческий мир, хотя ради этого ему пришлось подвергнуть риску свои тщательно разработанные планы. Я узнала о благородстве и смелости Джеба, который отказался от собственного будущего, чтобы спасти меня.

Столько жертв было принесено. Я бы отдала что угодно, чтобы повернуть время вспять и всё исправить. Но оно безжалостно.

«Время… В Стране Чудес оно не властно. Пусть это служит для тебя надеждой. А теперь соберись. Надо приготовиться к встрече с Червонной Королевой». Так сказал Морфей в тот вечер, незадолго до выпускного бала, за несколько часов до того, как всё рассыпалось. Его голос звучит так отчетливо, как будто Морфей на прямой связи с моим сознанием. Но это невозможно: нас разделяет железный купол. И все-таки неудивительно, что его послание эхом звучит в моей душе, когда я балансирую на грани. Ведь он хранитель мудрости Страны Чудес, страж всего безумного и смелого.

Джеб – мой якорь; он напоминает мне о сострадании и не дает забыть о том, что наполовину я человек. А Морфей – ветер, он тащит меня, вопящую и отбивающуюся, на вершину скалы, спихивает вниз и наблюдает, как я парю на развернувшихся крыльях. Когда Джеб рядом со мной, мир напоминает холст, нетронутый и приветливый. Когда я с Морфеем, мир – безумная игровая площадка, которая тянет сильнее любого магнита.

Джеб и Морфей занимают разные половины моего сердца, а вместе служат мостиком между человеческим миром и Страной Чудес. И я не знаю, что с этим делать. Если мой папа не обретет утраченные воспоминания, у меня, может быть, никогда не будет шанса найти ответ.

Впервые за несколько недель на глаза наворачиваются слезы. Я так хорошо наловчилась скрывать отчаяние. В психиатрической клинике это было частью спектакля – изображать тупое равнодушие. Но чувствовала я себя совершенно иначе.

Борясь со слезами, я вскидываю голову. Морфей сказал бы, что я королева, а королевы не плачут. А Джеб – «Держись, спортсменка».

И они оба правы.

Я поворачиваю колесико на стене, чтобы приглушить свет. Занавески раздвигаются, и я вижу киноэкран. «Представь ее лицо, глядя на пустой экран, – велел кондуктор, когда я была здесь месяц назад, – и ты переживешь чужое прошлое так, как будто это происходит сегодня».

Удивительно, как легко я вспоминаю лицо Червонной Королевы – в виде одного из рисунков, сделанных мамой на полях «Алисы в Стране Чудес». Такой она была, прежде чем маленькая Алиса прыгнула в кроличью нору, прежде чем неверный муж нанес Королеве незаживающую рану… прежде чем предал ее. Такой она была, пока еще не носила венец.

Экран освещается, я разлетаюсь на тысячу кусочков и собираюсь воедино на экране, в теле Червонной Королевы. Теперь я смотрю ее глазами.

Она еще маленькая – лет десяти, по человеческому счету. Хотя дети в подземном королевстве не такие, как на земле, – они умнее и циничнее, им недостает невинности и воображения. Девочка прерывисто дышит, бегом следуя за шайкой пикси. Они волокут мертвое тело, завернутое в алый бархат. Пикси не останавливаются, пока не добираются до кладбища. На защищенной земле им ничто не грозит.

– Подождите! Верните ее! – кричит Червонная Принцесса.

Она чуть не падает, споткнувшись о платье, а потом хлопает крыльями и отрывается от земли. Она приземляется у ворот в ту самую секунду, когда они закрываются. Стоя там в одиночестве, девочка заглядывает сквозь решетку. Из лабиринта кустов появляется Первая Сестра. Из-под подола мелькают восемь тонких паучьих ног. Человеческое туловище ужасной садовницы наклоняется над мертвой женщиной и извлекает из нее душу. Та извивается, поднимаясь из тела покойницы, как светящаяся лоза.

Первая Сестра наматывает душу на запястье и отсылает пикси, вместе с безжизненным телом, прочь.

– Нет, ты не можешь ее забрать! – кричит Червонная Принцесса.

В груди у нее такая тяжесть, что больно дышать. Запах плесени и гнилых листьев обжигает ноздри. Она никогда еще не подходила так близко к саду мертвых, потому что с младенчества слышала ужасные истории о его хранительницах и о том, что происходит за оградой. Но рассказы о руках-ножницах и о кровавых ошметках, которые остаются от нарушителей, не пугают Принцессу сегодня – в тот день, когда ее навсегда разлучают с матерью.

Первая Сестра, хмурясь, смотрит на нее из-за ворот.

– Это священная земля, девочка-королева. Что бы ты ни думала, не надо делать глупостей. У тебя здесь нет такой власти, как в твоем королевстве.

Принцесса сердито глядит на Сестру. Всё ее тело делается пунцовым, когда она сосредотачивается на волосах женщины-паука. Пряди, блестящие и тонкие, как карандашные стружки, трепещут от ветерка вокруг лица Первой Сестры, но магия Червонной Принцессы не производит никакого эффекта.

Она меряет взглядом высокий забор и колючие ветви, которые тянутся над кладбищенским садом, образуя крышу. Никак нельзя пробиться.

Первая Сестра высокомерно усмехается.

– Было бы ошибкой искать дорогу сюда, юная принцесса. Разве что ты хочешь лично познакомиться с моей сестрой. Она с особой ловкостью умеет делать конфетти из маленьких нежных пострелят вроде тебя.

До кончиков крыльев Принцессу охватывает дрожь.

Напоследок гневно взглянув на нее, Первая Сестра оборачивает жалобно хнычущую душу вокруг пальцев. Взметнув юбкой, она разворачивается и исчезает в лабиринте листвы.

Появляется король – отец Принцессы, раскрасневшийся от бега.

– Что толку в бессмертии, если мы не можем быть вечно вместе? – спрашивает Червонная Принцесса, прижавшись замерзшим носом к железу ворот.

– Бессмертие просто позволяет тебе с определенного момента не стареть… и твоя душа не умирает, – отвечает отец, пытаясь отдышаться.