Читать книгу "Битва дипломатов, или Вена, 1814 - Дэвид Кинг"

Когда император не был занят наведением порядка в нескончаемом хаосе государственных дел, он предавался музыке: Франц играл на скрипке в семейном струнном квартете, и ему иногда аккомпанировал на виолончели министр иностранных дел Меттерних. Францу нравилось делать конфеты, ухаживать за растениями в дворцовых оранжереях и без конца рассматривать огромную коллекцию карт в библиотеке. Император обладал такими географическими познаниями, с которыми не мог сравниться ни один сюзерен, приехавший на конгресс. Грандиозное собрание книг, насчитывавшее после его смерти сорок тысяч томов, составило основу Австрийской национальной библиотеки.

Эпицентром светской жизни должен был стать Хофбург, дворец императора Франца, или кратко Бург, как все его называли. Первоначально четырехбашенная крепость, выстроенная в последней четверти XIII века, предназначалась для защиты города. С того времени дворец беспорядочно разросся, заняв несколько кварталов, по мере того как Габсбурги добавляли к нему новые флигеля и дворы.

Император Франц решил предоставить приезжим монархам практически весь дворец. Поразмыслив над рангами и амбициями коронованных особ, император выделил русскому царю бело-золотистые, в стиле рококо апартаменты на третьем этаже Амалиенбурга, пристроенного к дворцу в конце XVI века, названного в честь жены императора Иосифа I и недавно обновленного. Это были поистине царские хоромы: позолоченные зеркала, хрустальные канделябры, сверкающие паркетные полы, камчатые кресла.

Королю Пруссии отвели анфиладу комнат в Швейцерхофе, средневековом центре замка; во дворе здесь прежде проходили рыцарские поединки, туда вели ренессансные «ворота добродетели» XVI века, увенчанные габсбургским орлом и двумя львами. В этом крыле располагалась императрица Мария Людовика, которой пришлось перебраться в другие покои дворца, чтобы освободить место для прусского монарха.

В Хофбурге разместились еще три короля, две императрицы, королева и многочисленные князья. В Швейцерхофе поселился долговязый, тощий и словоохотливый король Дании Фредерик VI, а на втором этаже Амалиенбурга — меланхоличный, грузный и суровый самодержец Вюртемберга. Апартаменты в крыле начала XVIII века, известном как Reichskanzlei, то есть государственная канцелярия, занял король Баварии Максимилиан I Иосиф, «добрый король Макс», основатель фестиваля «Октоберфест».

Каждый вечер во дворце накрывалось сорок — пятьдесят банкетных столов, обходившихся Францу в баснословные суммы. За ними устраивались обильные и изысканные пиршества, состоявшие иногда из восьми блюд. Вначале слуги в париках и ливреях приносили супы и закуски, аккуратно расставляя их среди серебра, хрусталя, цветов и свечей. Затем подавалось мясо — говядина, окорока, оленина, фазан или куропатка. Вина подбирались соответственно блюду: устрицам сопутствовало шабли, отварному мясу — рейнское вино, жаркому — бордо или токай с императорских виноградников в Венгрии. Потом на столах появлялись фрукты, пирожные, сладости, различного рода выпечка, сыры или желе. Мороженое подавалось только тогда, когда присутствовал император Франц. Для хронически не высыпавшихся гостей день и ночь подогревались огромные чайники с кофе (не менее шестисот порций!).

Кухни, где готовились грандиозные пиршества, являли собой такое же поразительное зрелище. На главной кухне, куда вела лестница под дворцовой часовней, дымился гигантский вертел, на котором при желании можно было зажарить целого быка. Ему ассистировали несколько вертелов меньшего размера: для гусей, уток, зайцев и фазанов. Кипели котлы, медные горшки, а пламя исполинского вертела было настолько сильным, что все вокруг напоминало преисподнюю. В соседних комнатах шеф-повара, повара и поварята рубили, резали, кромсали туши «бедных животных, подобно тому как дьявол расправляется с душами, обреченными на вечные муки».

Заботясь о досуге своих сиятельных гостей, император учредил специальный «фестивальный комитет», поручив ему «спланировать, подготовить и провести развлекательные и увеселительные мероприятия». По настоянию Франца комитету надлежало составить самый «насыщенный и оригинальный» график светских развлечений, «какой только можно вообразить»: он должен был непрестанно изыскивать новые и интересные способы для «получения удовольствия» и «создания атмосферы всеобщего веселья». Надо сказать, что фестивальный комитет действительно оказался самым загруженным органом Венского конгресса. Он организовал лавину пышных балов, банкетов, маскарадов, выездов на охоту, ставших фирменным знаком Венского конгресса и названных потомками «расточительной блажью».

Прихоти высокородных гостей были самые разнообразные, и удовлетворять их было непросто. Это создавало не только проблемы, но и давало повод для зубоскальства. Один из очевидцев заметил по поводу конгресса:

«Император России — за всех любит.

Король Пруссии — за всех думает.

Король Дании — за всех говорит.

Король Баварии — за всех пьет.

Король Вюртемберга — за всех ест.

Император Австрии — за всех платит».

Ненадолго Вене предстояло стать столицей Европы, местом празднования общей победы над Наполеоном и собрания венценосцев, какого не случалось со времен Римской империи. Дворцы, парки, театры и бальные залы, весь город готовился к уникальному праздничному фестивалю. Вена принимала у себя крупнейшую мирную конференцию, какой еще не было в истории. Но на Венском конгрессе останется и клеймо самого расточительного, распутного и сомнительного международного форума.

Глава 2

ДВА КНЯЗЯ

Господи! Кто же устоит перед обаянием человека с такими пороками!

Из диалога с любовницей графа Франсуа Казимира Муре де Монрона о его приятеле князе Талейране

Столовое серебро отполировано, скатерти наглажены, салфетки накрахмалены. Погреба заполнены лучшими винами, в том числе токаем столетней выдержки. Стоимость одной бутылки превышала годовое жалованье младшего профессора Венского университета. Скоро в город хлынут знатные гости, по выражению одного наблюдателя, «словно крестьяне на сельскую ярмарку».

Императорские кареты покрашены в темно-зеленый цвет с желтыми гербами на дверях, кучера оделись в желтые ливреи. Франц приготовил для гостей триста экипажей, одинаково желто-зеленых, что должно было снять проблему первенства. Это было мудрое решение, хотя один из представителей Неаполя, синьор Кастелли, предпочел бы шикарный выезд, сравнивая свою карету с «каморкой служанки на колесах».

В центре всей кутерьмы красовался австрийский министр иностранных дел князь Клеменс фон Меттерних. Ему исполнился сорок один год. У него были вьющиеся белокурые волосы, светло-голубые глаза и гибкая, грациозная фигура фехтовальщика. Князь, чуть выше среднего роста, обладал тонкими, приятными чертами лица и искрометным даром красноречия. Меттерниха называли «Адонисом всех салонов».

Трудно поверить, но этот элегантный, утонченный человек, создавший для Австрии эффективную сеть международных интриг, не родился в стране, которую представлял. Он увидел Вену только в возрасте двадцати одного года. Меттерних — выходец из Рейнланда. Он родился в Кобленце, расположенном на берегу Рейна, в краях, известных своими соборами, террасными виноградниками, и смешанная франко-германская культура не могла не проявиться в его общительном характере.