Читать книгу "Обреченные на страх - Альбина Нури"

Я хотела спросить кто, но не могла. Какое-то время мы оба молчали, а потом папа начал плакать. А я – в первый раз в жизни – потеряла сознание. Перед глазами словно задернули черную штору, уши заложило, грудь сдавило. И меня не стало.

Первая мысль, которая посетила меня по возвращении, касалась натертых босоножками пальцев. Было больно, и я подумала, что нужно срочно налепить новый пластырь, иначе не дойду до машины.

«Вроде нужно обувь глицерином натирать или воском, чтобы размягчить…» – подумала я.

Память вернулась не сразу, а вот телесное неудобство тут же дало о себе знать. Но все-таки блаженное неведение было недолгим.

– Папа! – рванулась я, попытавшись вскочить.

– Тише, тише. – Оказывается, Ася стояла надо мной и обмахивала полотенцем.

Наши взгляды встретились, и я поняла: мне ничего не померещилось, не пригрезилось от жары. Папа сказал то, что сказал. В руке у Аси был мой сотовый – видимо, я его выронила.

– Родители ждут. Тебе надо ехать, – сказала Ася. Когда одни, мы всегда на «ты». – Такси через пятнадцать минут. Насчет твоей машины предупрежу. Будет на стоянке сколько потребуется.

Если бы я была в состоянии, почувствовала бы благодарность за эту ее немногословную готовность прийти на помощь, за то, что не села рыдать со мною рядом, а сразу сделала то, что нужно.

Она права – за руль мне нельзя. Водитель я начинающий, права только в апреле получила, а водить стала и вовсе в июне. В таком состоянии, как сейчас, наверное, даже дверцу не сумею открыть.

Я выбралась из кресла, чувствуя себя полной развалиной. Руки-ноги не хотели слушаться, спина была деревянная. Есть такой литературный штамп – «раздавленный горем», так вот, меня и вправду расплющило, прижало к земле.

Мы с Асей смотрели друг на друга, и губы ее подрагивали, а зеленые глаза были слишком яркими от блестевших в них слез. Наверное, она хотела сказать что-то утешительное, но не могла найти слов.

Напрасные старания: ни в одном языке мира нет слов, которые смогли бы успокоить, поддержать человека, который потерял того, кого любит.

– Яша, – беспомощно проговорила Ася, назвав меня прозвищем, которым называли только друзья. Она вдруг разом потеряла всю свою невозмутимую уверенность и теперь казалась маленькой и жалкой.

Это стало последней каплей. Рухнула незыблемая твердыня, пала столица во время войны. Все самое страшное оказалось правдой.

Всю дорогу до Ягодного я проплакала. Стоило чуть-чуть успокоиться и попробовать думать о том, что нужно для организации похорон, каким образом поддержать маму с папой, как в голове начинали мелькать картинки.

Мы с Жанной в ее комнате. Она вертится перед зеркалом – примеряет свадебное платье. У сестры длинные темно-русые волосы со светлыми мелированными прядками и карие глаза в пол-лица. Она похожа на маму, а я – копия отца. Недавно Жанна обрезала челку и теперь боится, что похожа на пони. Я говорю ей, что она похожа не на пони, а на мишку-коалу – мягкого, круглоглазого и няшного, а она швыряет в меня подушкой, и мы обе хохочем.

Дашуля в розовом слюнявчике сидит на высоком стульчике и ест пюре. Я зачерпываю его ложкой, а она раскрывает рот, как галчонок. Ей вкусно, а я не понимаю, как можно есть протертую тыкву. Племяшка зовет меня «Маськой» – что-то среднее между Марьяной и Яшкой. Это второе слово, которое она сказала, после «мамы». Даже «папа» было третьим, и я горжусь этим, как ни одним своим профессиональным успехом, а Илья притворно хмурится: «Просто мы только про тебя и говорим целыми днями – деваться от тебя некуда! Вот ребенок и повторяет!».

Мы на берегу Волги. Пешком до него далеко: раньше часто ходили, но у Дашули ножки коротенькие, объясняет Жанна, она устанет. Сестра говорит это как-то трогательно и мило и вместе с тем забавно, так что я потом долго подкалываю ее этими «коротенькими ножками». «Давайте на выходные в Булгар махнем! Историческое место, со всего мира люди едут, а мы не были», – предлагает Жанна нам с Ильей. «Нет, тебе нельзя», – заявляю с серьезной миной. «Почему?» – удивляется сестра. «У тебя ножки коротенькие, не дойдешь».

В общем, едем на машине, оставляем ее наверху и спускаемся по тропинке к воде. Отличное местечко: трава зеленая и пушистая, как мамина мохеровая кофта. Мы с Жанной болтаем, мама возится с Дашулей. «Апся!» – просит наша детка. Это означает «купаться». Мама говорит, что рано – мы только-только из воды, но Дашулю не остановить, и все послушно лезут в речку.

И много-много всего вспоминается, и слез не удержать. Какой счастливой была жизнь, а я и не замечала, не сознавала.

Ехала в Ягодное, и мне казалось, что еду на свои собственные похороны.

Глава 3

Про то, что случилось, многие могли слышать или читать. В Интернете любая информация разлетается мгновенно. Происшествие по-настоящему трагичное, правда муссировали его не слишком долго: шокирующие новости появляются постоянно – то взрывы, то теракты, то авиакатастрофы. А тут хоть и ужасный, но все-таки несчастный случай. Нет злодеев, нет виноватых, ничего, кроме самих пострадавших.

Примерно так о случившемся было написано в одном из изданий:

«Несчастье произошло во время экскурсии на скалу Киселева – уникальной красоты природный памятник на побережье Черного моря, неподалеку от города Туапсе. Примечательна скала гладкой, отвесной каменной стеной высотою сорок шесть метров.

Это популярное экскурсионное место, куда приезжают толпы туристов. Между прочим, именно там снимали известную сцену рыбалки на Белой скале из кинофильма «Бриллиантовая рука».

Илья и Жанна Стекловы (фамилия изменена) с трехлетней дочерью прибыли к скале Киселева на прогулочном теплоходе. На смотровую площадку поднялись последними, так что других свидетелей происшествия не оказалось. По словам мужчины, его жена с дочерью подошли к краю, чтобы сфотографироваться. Снимал их он сам.

Все случилось очень быстро. Малышка, обычно послушная и спокойная, вдруг закапризничала, захныкала и принялась вертеться, с силой вырываться из рук матери. Панамка слетела с ее головы, и молодая женщина инстинктивно потянулась за ней.

– Я не успел ничего сделать, – говорит убитый горем отец. – Закричал «Осторожнее!», бросился к ним, но не успел. Дочка случайно ударила жену по лицу. Наверное, от неожиданности Жанна дернулась и оступилась. Она стояла слишком близко к краю, а там еще и ветер… Они обе упали».

Вслед за ними вниз с высоты почти пятидесяти метров полетела и фотокамера. Нам с родителями так хотелось (очень слабое слово, нужно умножить его на миллион!) взглянуть на последние снимки Дашули и Жанны – они пробыли в отпуске больше десяти дней и много снимались.

Но это оказалось невозможным. Илья выронил фотоаппарат, когда рванулся к краю скалы, и тот разбился, ударившись о камни внизу. Все, что было запечатлено, рассыпалось на кучу осколков, и соленая морская вода завершила дело.