Читать книгу "Невеста поневоле - Барбара Картленд"

Сэр Гораций встал.

— Камилла, перестань говорить глупости.

Он подошел к дочери и обнял ее:

— Дорогая, ты очень красива. Где бы ты ни очутилась, мужчины будут преклоняться перед тобой, а женщинам придется признать тебя первой красавицей. Я знаю, что в Мельденштейне тебя ждет счастье.

Королевский двор там не так рьяно следует протоколу, как венский или испанский, где простой вздох может считаться грубым нарушением этикета. Жители Мельденштейна, от принца до последнего подданного, живут просто и счастливо.

— Но буду ли я счастлива с человеком, которого никогда не видела, который почти на двадцать лет старше меня и которому я могу не понравиться при встрече, так же как и он может не понравиться мне.

Сэр Гораций удивленно посмотрел на дочь, лицо посуровело.

— Та-ак, — ледяным тоном протянул он. — По-видимому, я ошибся, думая, что ты обрадуешься изменениям в нашем печальном положении. Я полагал, что ты предпочтешь стать правящей принцессой в Мельденштейне — одной из самых красивых стран мира, нежели умирать с голоду в полуразрушенном доме.

Сэр Гораций прошелся по комнате взад-вперед.

— Я ожидал, — продолжил он, — что ты будешь рада, если твоя мать поедет в Бат и облегчит свои страдания, что ты захочешь увидеть дом отремонтированным к приезду Герваса. Теперь я вижу, что заблуждался.

Сэр Гораций сделал паузу и продолжил еще более язвительным тоном:

— Тебя беспокоит то, что ты никогда не видела человека, готового повести себя благородно по отношению к твоей семье. В таком случае я напишу ему, что моя дочь считает его неподходящим претендентом на свою руку. Ведь в этот жизненно важный период в истории Мельденштейна он не захотел оставить свои королевские обязанности, пересечь Ла-Манш и упасть на колени перед привередливой девчонкой, которая, несмотря на свою хваленую красоту, еще не получила ни одного приличного предложения!

Сэр Гораций не повышал голоса, но его лицо побелело, а дыхание участилось, словно ему пришлось долго бежать. Он с трудом сдерживался.

— Камилла, будь любезна, прикажи лакею, жалованье которому я не смогу оплатить, принести мне перо и бумагу, чтобы написать его королевскому высочеству принцу Гедвигу Мельденштейнскому письмо с твоими извинениями.

Сэр Гораций замолчал, но казалось, что звук его голоса все еще слышен в комнате. Леди Ламбурн всхлипнула и закрыла лицо руками. Поколебавшись, Камилла сказала бесцветным голосом:

— Все в порядке, папа. Я выйду замуж за принца.

Ведь у меня нет выбора, не так ли?

— Выбор есть, и он — за тобой, дорогая. — Сэр Гораций поднял рюмку бренди и опрокинул ее, словно набираясь сил.

— Ты абсолютно прав, папа, — продолжила Камилла. — Нам оказана высокая честь, и я должна быть благодарной. По крайней мере, мы отремонтируем дом и починим потолки, чтобы они не протекали.

— Вот это речь разумной девушки. — К сэру Горацию вернулся естественный цвет лица. — Я так и думал, что здравый смысл возобладает в тебе. Сейчас нам придется поторопиться, так как премьер-министр уже вернулся в Мельденштейн. Через месяц к нам прибудет специальный эскорт, который сопроводит тебя, маму и меня на свадебную церемонию.

— Через месяц! — повторила Камилла. — Но я не успею так быстро подготовиться.

— Свадьба состоится в июне, — уточнил сэр Гораций. — В это время года в Мельденштейне очень красиво, и свадебные церемонии в королевской семье всегда проходят во вторую неделю месяца, которая традиционно считается благоприятной для подобных торжеств.

— Значит, премьер-министр уехал, получив твое согласие, — горько заключила Камилла. — И ты ни минуту не сомневался, что я соглашусь?

Одно мгновение казалось, что сейчас сэр Гораций обрушит на дочь весь свой гнев, но дипломатическая выдержка взяла верх, и он ответил ей терпеливо и даже ласково:

— Мое дорогое дитя, я хорошо представляю, что ты чувствуешь, но сама подумай: мог ли я дать другой ответ премьер-министру? Ты знаешь, что заставило меня отправиться в Лондон? Безысходность нашего положения. У меня не было ни пенни. Ты понимаешь, что значит, когда в банке нет денег и продано все, что можно?

Сэр Гораций взял жену за руку:

— Посмотри, твоя мать не носит колец. В буфете почти не осталось серебра, о картинах на стенах напоминают одни белые квадраты, из гостиной исчезла мебель, конюшни стоят пустые.

Он театрально простер руки:

— Ты не подумала, как стыдно мне было месяц за месяцем не платить жалованье даже Агнес и Уитону, что я испытывал, когда был вынужден отказаться от рабочих на ферме, садовников и лесничих! Старый Гроувз, прослуживший у нас сорок дет, не получил пенсию.

Сэр Гораций обнял Камиллу за плечи и мягко продолжил:

— Я никогда не был миллионером, дорогая, но раньше жил как джентльмен. И какое же унижение я испытывал, как страдал от сознания собственной нищеты! Поэтому, когда появилась возможность улучшить положение моих близких, за которых я несу ответственность перед Богом и людьми, я не сомневался, что ты одобришь и поймешь мой поступок.

Мягкость и убедительность, сквозившие в голосе отца, растрогали Камиллу до слез.

— Прости, папа, — пробормотала она. — Я просто внезапно испугалась того, что ждет меня в будущем.

Я выйду замуж хоть за дьявола, чтобы сделать счастливыми тебя и маму. Я люблю вас и наш дом. Я хочу, чтобы в нем сделали ремонт и чтобы к возвращению Герваса с флота он выглядел так же хорошо, как и раньше. Я думала только о себе, говоря все эти глупости.

Она повернулась к отцу лицом, и он заметил вдруг, как она похудела и осунулась. Сэр Гораций взял дочь за руку.

— Малышка моя. — Его голос дрогнул. — Ты знаешь, что мечта всей моей жизни — видеть тебя счастливой. Клянусь, что этот брак осчастливит тебя.

— Я уже счастлива, папа, — ответила Камилла, словно желая убедить саму себя в словах отца. — Просто сначала твое известие испугало и удивило меня. Сейчас уже все прошло. Пожалуйста, прежде чем мы начнем готовиться к свадьбе, заплати Агнес и Уитону и, если можно, отблагодари их сверх положенного.

Сэр Гораций притянул дочь к себе.

— Я рассчитаюсь с ними сию секунду. Я велю Агнес приготовить на ужин седло барашка, и мы все почувствуем себя лучше после вкусной еды.

Он поцеловал Камиллу в мокрую от слез щеку и вышел. Девушка посмотрела ему вслед, затем опустилась на колени подле матери и склонила голову ей на грудь.

— Прости, мама. Должно быть, я расстроила тебя.

— Нет, моя милая, — откликнулась леди Ламбурн. — Я понимаю, каково тебе. Мы все хотим встретить и полюбить мужчину своей мечты. — Она провела рукой по золотистым волосам дочери. — Надеюсь, ты пока никому не отдала свое сердце, любовь моя?