Читать книгу "Великая сила любви - Барбара Картленд"

Секретарь сообщил маркизу о случившемся, только когда тот вернулся домой.

— О Господи! — воскликнул маркиз. — Что же мне делать с ребенком? Сколько ей сейчас лет?

— Ей пятнадцать, ваша светлость, но вам нет нужды брать на себя заботу о ее воспитании. В ваше отсутствие я связался с ее тетей, леди Лэнгли, старшей сестрой полковника. Мисс Ция будет жить со своей тетей, и та позаботится о ее образовании и содержании.

— Маркиз облегченно вздохнул:

— Спасибо, Баррет. Я знал, что на вас можно положиться!

— Леди Лэнгли обладает большим состоянием, ваша светлость. Так что несмотря на то что полковник не оставил дочери денег, девочка не будет ни в чем нуждаться.

До сегодняшнего дня маркиз не вспоминал о ней…

— А по какому поводу священник хочет видеть меня? — спросил он теперь.

— Он привез письмо от мисс Ции, — ответил Баррет. — Вот оно.

Он положил письмо перед маркизом. Однако в его голосе маркизу почудились странные нотки, и он спросил:

— Вероятно, вы читали его. Что там написано?

— Мисс Лэнгли просит вашего разрешения стать монахиней.

— Монахиней? — переспросил удивленный маркиз.

Он взял письмо и прочитал следующие строки:

Дорогой опекун,

Хочу сообщить Вам, что я решила посвятить свою жизнь служению Господу. Но для того чтобы принять постриг, мне необходимо Ваше разрешение. Я была бы чрезвычайно признательна Вам за помощь.

Искренне Ваша,

Ция Лэнгли

Монастырь Страстей Господних.

— Это просто невероятно! — воскликнул маркиз, прочитав письмо. — Сколько ей сейчас лет?

— Едва исполнилось восемнадцать.

— И вы говорите, она унаследовала огромное состояние своей умершей тетки?

— Именно так, ваша светлость.

Маркиз взглянул на письмо и произнес:

— Думаю, мне надо увидеться со священником.

— Я был уверен, что вы этого захотите, — сказал Баррет.

— Какое впечатление на вас произвел святой отец? — спросил маркиз.

— Я могу ошибаться, — поколебавшись, ответил Баррет, — но у меня сложилось мнение, что оп не совсем тверд в своей вере.

— У вас есть какие-либо основания так думать?

— Сегодня утром он заезжал к нам, — объяснил Баррет. — Когда слуга предложил ему чашку кофе, он спросил немного бренди. Он объяснил это тем, что только что проделал утомительное путешествие из Корнуэлла. Однако, согласитесь, для священника это достаточно странно.

— Полностью с тобой согласен, — коротко сказал маркиз. — Пригласите его.

Маркиз знал, что Баррет прекрасно разбирался в людях и никогда еще внутренний голос не подводил его.

Не прошло и десяти секунд, как дворецкий возвестил:

— Отец Протеус к вашей светлости?

Мужчина в рясе вошел в комнату. Ему било за сорок, виски лишь слегка припорошила седина. Этот высокий, хорошо сложенный человек имел благополучный, цветущий вид. Маркиз отметил про себя, что он вряд ли ведет жизнь аскета.

Грудь священника украшал большой богато украшенный крест. Двигался он медленно, с горделивым достоинством.

Маркиз протянул руку и сказал: , — Доброе утро, святой отец. Мне передали, вы хотите видеть меня.

— Да благословит вас Господь, сын мой, — проговорил священник, садясь в указанное маркизом кресло. — Для меня большая честь встретиться с вашей светлостью. Я наслышан о ваших успехах на бегах. Должно быть, приятно собрать столько призов.

— Да, конечно, — отозвался маркиз. — А вы увлекаетесь скачками?

— По мере своих скромных сил я стараюсь следить за всем, что происходит в мирской жизни. И к тому же Ция рассказывала о том, каким прекрасным наездником был ее отец.

— Да, это так, — согласился маркиз. — К сожалению, он умер довольно молодым человеком.

— Это очень печально, — ответил священник. — Но я уверен, что его душа упокоилась в раю. И единственная его забота на этом свете — его дочь, которую необходимо защитить.

— Защитить от чего? — немного резко спросил маркиз.

— От лжи и черствости этого суетного мира, — ответил священник. — Сказать правду, ваша светлость, Ция желает принять монашество. И могу обещать вам, что мы позаботимся о ней. Она будет жить счастливо до той минуты, когда душа ее обретет покой в раю.

— И для этого вам требуется мое разрешение? — спросил маркиз.

— Если ваша светлость соблаговолит подписать эти бумаги, обещаю, что никогда вас больше не побеспокою, — ответил священник.

Маркизу показалось, что при этом его голос слегка изменился.

Священник положил на стол два документа. Один из них должен был стать подтверждением того, что опекун не возражает против пострига своей подопечной.

Другой документ предписывал банку перечислить деньги со счета Ции Лэнгли на имя монастыря Страстей Господних.

Маркиз прочитал второй документ и спросил:

— Обязательно ли переводить деньги?

— Те, кто посвящает себя Богу, отказываются от личной собственности, — ответил священник.

— Да, и в данном случае речь идет о большой сумме денег, не так ли? — заметил маркиз.

— Для нас это не имеет никакого значения, — высокопарно произнес священник. — Девушка желает принять монашество, а средства, как должно быть известно вашей светлости, пойдут на благие дела: в помощь бедным и нуждающимся в поддержке. Таких в наше время много.

— Бедные и нуждающиеся живут в Корнуэлле? — спросил маркиз.

— Под нашей опекой действительно находится много местных жителей, — ответил святой отец, несколько удивленный вопросом. — Но мы помогаем также нашим братьям и сестрам в Лондоне и других больших городах, где люди в буквальном смысле слова голодают.

— Думаю, я должен был спросить об этом ранее, — сказал маркиз. — Я знаю, что вы — католический монастырь, но ведь полковник Лэнгли был протестантом, не так ли?

— Нет, милорд, вы ошибаетесь, — ответил священник— Наш монастырь является одновременно и учебным заведением.

К нам поступают, чтобы изучать не только Святое Писание, но и другие науки. Я убедил леди Лэнгли послать Цию именно к нам, потому что у нас самые лучшие преподаватели музыки и живописи. А Ция проявила необыкновенный интерес к этим предметам и стала первой ученицей в классе.

Мелодраматически понизив голос, он продолжал:

— Незадолго до смерти ее светлость леди Лэнгли, желая обратиться к Господу, поселилась в монастыре. Должен сказать, она была так счастлива, что не хотела покидать нас.