Читать книгу "Свистопляска - Иоанна Хмелевская"

Вчера, когда меня допрашивал на пляже полицейский, я сообщила ему варшавский адрес Гавела. Точно его не помнила, Садыба 115 или 117, да там почтальон найдет, виллу 1 ввела на Садыбе все знали. Яцека известили телеграммой, о несчастье он узнал сегодня утром, успел допросить ещё в первой половине дня, побывал в полиции, в больнице в Новом Дворе, а потом появился у меня, и мы около часа с ним проговорили. Все эти подробности я Зигмусю сообщать не собиралась.

Легко говорить — не собиралась. Зигмусь забросал меня градом вопросов: что за гость, откуда приехал, куда поехал, что теперь делает и от чего умер знакомый. Очень хотелось сказать, что Гавел попал под трамвай, с трудом удержалась. Ох, как же хочется есть! В городке на каждом шагу продавали жареную рыбу, но в эту пору в забегаловках было много народу. Наконец удалось отыскать сравнительно небольшой хвост к одной из жаровен и свободный столик на открытом воздухе, и вскоре я уже сидела над жареным судаком и кружкой пива.

Пока я подкреплялась, Зигмусь подсчитывал, сколько денег я теряю, питаясь так нерационально, и давал бесплатные советы, как же следует питаться дешево и сердито. Рассуждения о питании он чередовал с информацией о том, как его буквально разрывают на части всевозможные издательства и редакции журналов, добивавшиеся чести печатать его произведения, а в промежутках пытался ознакомить меня с наиболее эффектными фрагментами своего нового эссе, зачитывая их громким, пронзи тельным голосом, то и дело обращаясь ко мне и заставляя запомнить самые гениальные формулировки. При этом ещё умудрялся задавать дополнительные вопросы о Гавеле и Яцеке. Просто удивительно, как я могла есть в такой обстановке, как кость не застряла у меня в горле? Может, благодаря пиву? Но оглушил он меня своей трескотней здорово, и вот доказательство — я имела глупость сообщить ему, что Яцек чудовищно богат.

И это была чистая правда. Яцек был богат и сам по себе, Гавел с малолетства приобщал сына к своему бизнесу, сын оказался способным и уже в семнадцатилетнем возрасте завел собственное дело. А теперь вот ещё и унаследовал состояние Гавела, других наследников у покойного не было. Как всегда предусмотрительный, Гавел загодя составил завещание, в котором все оставлял сыну. Из того, что мне известно, Яцек мог теперь запросто приобрести себе эскадру реактивных истребителей, целую флотилию крейсерских яхт и в придачу парочку замков на Луаре.

Зигмуся безумно заинтересовала эта информация, и он немедленно предложил мне переговорить с Яцеком о том, чтобы тот издал творения Зигмуся за свой счет, причем в роскошном оформлении. И силой заставил меня пообещать, что я это сделаю!

Нет, больше не выдержу, скорей, скорей отвязаться от Зигмуся, мне просто жизненно необходимо передохнуть от него! Сыта по горло его громогласными разглагольствованиями, этими бесконечными «да-да-да», «только так, только так», «просто-просто жемчужина» (его творения, он понимает, что мечет бисер перед свиньями, а что-что сделаешь?) и т.п. и т.д. Езус-Мария, не вынесу больше! А ещё при этом требовал, чтобы я непременно смотрела ему в глаза, иначе он потеряет нить повествования. Я не спятила только потому, что с самого начала переключила все внимание на судака с пивом и старалась не слушать, о каких жемчужинах и бисерах своего творчества втолковывал мне кузен во время нашей продолжительной беседы. Если только можно назвать беседой этот непрерывный монолог-клекот.

Послушно поглядывая на Зигмуся, я старалась не видеть его, останавливая взгляд на каком угодно постороннем объекте. За спиной Зигмуся в приятном окружении цветов и зелени находился ларек, в котором продавали янтарь. Будь на его месте куча навоза, я и то предпочла бы её Зигмусю.

Несмотря на позднюю пору, ларек был открыт и у него околачивался какой-то мужчина, внимательно разглядывая выставленный на продажу товар. Время от времени этот человек отходил от киоска, прохаживался по тротуару, любовался морем и столиками под тентом и опять возвращался к киоску. Лицо его показалось мне знакомым, но сначала я лишь пялилась на него без всякой задней мысли, ощущая в себе какие-то туманные подсказки памяти. В конце концов память вывело из себя отсутствие реакции с моей стороны, и она несколько разрядила туман. Тут меня осенило — ведь я же знаю этого человека! Северин Вежховицкий!

Удовлетворенная память оставила меня в покое, теперь подключился мозг. Он ясно и недвусмысленно заявил, что это чистой воды идиотизм. Последний раз я видела этого человека более тридцати лет назад, и он выглядел вот точно так же, как сейчас. Невозможно ведь, чтобы за тридцать лет ни чуточки не изменился. Сейчас Северину было бы около восьмидесяти, так я и поверила в этот феномен природы: гладкая кожа, черные волосы, гибкие молодые движения. Впору показывать такого за деньги! Вздор, не может быть!

Я уставилась на феномен природы, пустив мимо ушей эмоциональные разглагольствования кузена. Вот мужчина опять остановился, обратясь ко мне лицом. Да нет же, Северин Вежховицкий, он самый, хотя в это и трудно поверить. Северина я помнила прекрасно, в детстве лет десять подряд приходилось общаться с ним изо дня в день, и возненавидела я его страстно, запомнив на всю оставшуюся жизнь. Так что же означает сейчас появление вот этого типа? Двойник? Опять нонсенс, какой двойник, ведь другое же поколение!

А раз другое поколение, подсказал разум, то это может быть сын того Северина. Последний раз я видела сыночка, когда тому было лет десять, и уже тогда он поразительно походил на отца. И вот теперь наверняка сын Северина разглядывал янтарь в киоске и прохаживался передо мной по тротуару. Не может посторонний человек обладать таким сходством, оно фамильное. К тому же при такой оригинальной внешности...

— И что скажешь, что скажешь? — донесся до меня голос Зигмуся. — Твое мнение, твое мнение? Говори же, говори же!

Вот интересно, о чем это я должна высказать свое мнение? Черт бы побрал этого настырного приставалу, ведь я же ни словечка не слышала из того, что он втолковывал мне битых полчаса.

— Ты совершенно прав! — поспешила я заверить кузена, а то, не дай Бог, примется повторять все сначала. — Я целиком и полностью согласна с тобой!

Зигмусь просиял, и это обстоятельство чрезвычайно встревожило жалкие остатки моего сознания, свободные от Северина Вежховицкого.

— Чудесно-чудесно! Я так и думал! Значит, создаем малое предприятие и ты приступаешь! Все материалы у меня при себе, сама-сама убедишься. Вот, возьми-возьми с собой, только-только не потеряй! Сразу-сразу и передаю тебе!

Страстно поцеловав меня в локоть, Зигмусь принялся Перетряхивать содержимое своего чемодана, с которым не расставался, видимо разыскивая упомянутые материалы. Собственно говоря, чемоданом я называю кейс, но по размерам он не уступал и хорошему сундуку. Зигмусь в самом деле везде носил его с собой, даже на пляж. Мне ещё не доводилось видеть кузена налегке, без этого багажа, наверное, он забирал его с собой и в ванную, а ложась в постель, ставил рядом, под подушкой чемодан бы не поместился.

Воспользовавшись тем, что кузен с головой залез в чемодан, я незаметно вытерла локоть о подол и опять все внимание посвятила человеку у киоска с янтарем. Малое предприятие, совместное с Зигмусем, меня не очень ошарашило, как-нибудь отобьюсь. Не первый раз в его голову приходила безумная идея сотрудничества со мной, и до сих пор удавалось избежать такого счастья.