Читать книгу "Убийца Войн - Брендон Сандерсон"

А ей он нравился даже с грязными улицами, соломенными хижинами и унылыми, но прочными каменными стенами. Женщины, бегающие за гусями, мужчины, погоняющие ослов с весенней рассадой, и дети, ведущие овец на пастбище. В больших городах – Ксаке, Гудресе, а то и в ужасном Халландрене – встречались экзотические пейзажи, зато их наполняли безликие, горластые, напористые толпы и спесивая знать. Сири такое было не по душе, ей даже Бевалис казался слишком шумным.

«И все-таки, – подумала она, взглянув на свое простецкое серое платье, – цветов там больше, в тех городах. Бьюсь об заклад. Вот бы их увидеть».

Шевелюрой ей больше не выделиться. В полях, где Сири неизменно охватывала радость, длинные локоны, как всегда, посветлели и превратили ее в блондинку. Она сосредоточилась, пытаясь их укротить, но сумела довести цвет лишь до тускло-каштанового. Стоило ей отвлечься – и вот они уже прежние, какими были всегда. У нее плохо получалось управлять ими. То ли дело Вивенна.

В городе за ней увязалась орава малышей. Сири улыбалась, притворяясь, будто не обращает внимания на детей, пока один не осмелел достаточно, чтобы забежать вперед и дернуть ее за платье. Тогда она с улыбкой повернулась. Они ответили суровыми взглядами. Идрийских детей с малых лет приучали не позориться бурными эмоциями. Острийские догмы не усматривали в чувствах ничего дурного, однако привлекать к себе ими внимание не полагалось.

Сири не отличалась особенным благочестием. Она рассуждала, что не ее вина, если Остр создал ее непокорной. Дети терпеливо дождались, когда Сири вынет из фартука несколько цветков, и широко распахнули глаза, таращась на буйные краски. Три цветка были синими, один – желтым.

Цветы ярко выделялись на фоне подчеркнуто серых городских улиц. Ни капли краски – разве что на коже или в глазах. Камни отмыли добела, одежду обесцветили до серой и бурой. Делалось все, чтобы не допустить красок.

Ибо без цвета не будет и пробуждающих.

Девчушка, которая тянула Сири за подол, в конце концов зажала в ручонке цветы и бросилась прочь, а вся ватага устремилась за ней. Сири перехватила неодобрительные взгляды прохожих. Правда, никто не сказал ей ни слова. Есть свои плюсы в том, чтобы быть принцессой, хоть и маловажной.

Она продолжила путь к дворцу – невысокому одноэтажному зданию с просторным, плотно утрамбованным земляным двором. Избегая собравшихся во дворе крикливых толп, Сири обогнула дом и вошла через кухню. Как только дверь отворилась, Мэб, главная стряпуха, перестала петь и смерила взглядом Сири.

– Отец тебя ищет, дитя, – сообщила Мэб, отвернулась и, мыча под нос что-то невнятное, набросилась на груду луковиц.

– Подозреваю, что да. – Сири подошла к котлу, понюхала. Запах был мирный и пресный, картофельный.

– Снова бродила на холмах? Готова поспорить, что прогуляла уроки.

Сири с улыбкой извлекла еще один ярко-желтый цветок и повертела его в пальцах.

Мэб закатила глаза:

– И снова, наверное, портила городскую молодежь. Честное слово, девочка, в твоем возрасте уже поздно забавляться такими вещами. Отец тебе скажет пару ласковых слов за то, что отлыниваешь от обязанностей.

– Люблю слова, – сказала Сири. – А когда отец злится, всегда узнаю новые. Я ведь не должна пренебрегать образованием?

Мэб фыркнула, нарезая соленые огурцы.

– Серьезно, Мэб, – продолжила Сири, вертя цветок и чувствуя, как ее волосы чуть рыжеют. – Я не понимаю, в чем незадача. Остр сотворил цветы, так? Он их раскрасил, значит они не могут быть злом. Во имя всего святого, ведь мы зовем его богом красок.

– Цветы не зло при условии, что остаются там, где Остр их посадил, – возразила Мэб, добавляя в стряпню пряную траву. – Нам нельзя возвеличиваться за счет красот Остра.

– От цветка я важнее не становлюсь.

– Да неужели? – спросила Мэб, ссыпая траву, огурцы и лук в кипящий котел. Она постучала по нему ножом, прислушалась, кивнула и полезла под стойку за новой порцией овощей. – Скажи кому другому, только не мне, – продолжила она оттуда, и голос ее зазвучал приглушенно. – Ты правда думаешь, что не притягиваешь к себе внимание, когда расхаживаешь по городу с цветком?

– Это только потому, что город такой унылый. Будь вокруг хоть немного красок, цветка никто бы и не заметил.

Мэб выбралась из-под стойки с ящиком всевозможных клубней.

– Ты хочешь, чтобы здесь все разукрасили, как в Халландрене? Может, начнем приглашать пробуждающих? Как ты на это смотришь? Когда какой-нибудь дьявол будет высасывать из детей души, душить людей их собственной одеждой? Поднимать из могил покойников и привлекать к дешевому труду? Приносить в жертву женщин на нечестивых алтарях?

Сири почувствовала, что от страха у нее чуть побелели волосы. «Прекратить!» – подумала она. Но волосы были себе на уме и отзывались на внутреннее состояние.

– Про жертвенных дев – это пустая болтовня, – сказала Сири. – На самом деле там ничего подобного не бывает.

– Болтают не зря.

– Да, старухи зимой у камина. По-моему, нам нечего бояться. Пусть в Халландрене делают что хотят. Меня это устраивает, лишь бы нас не трогали.

Мэб шинковала клубни, не поднимая глаз.

– Мэб, есть договор, – напомнила Сири. – Отец и Вивенна позаботятся о нашей безопасности, и Халландрен оставит нас в покое.

– А если нет?

– Оставит. Тебе нечего бояться.

– У них и войска лучше, – заметила Мэб, не поднимая глаз и продолжая шинковать, – и сталь, и больше еды, и эти… вещи. Вот народ и беспокоится. Ты, может быть, и нет, а люди разумные…

Слова стряпухи было трудно пропустить мимо ушей. Мудрость Мэб не ограничивалась приправами и супами, но и нервничала она часто попусту.

– Мэб, ты напрасно беспокоишься. Вот увидишь.

– Я говорю одно: принцесса выбрала неудачное время, чтобы бегать с цветами, выделяться и гневить Остра.

Сири вздохнула.

– Ладно, – сказала она, бросая последний цветок в сотейник, – теперь мы выделимся скопом.

Мэб замерла, затем закатила глаза, шинкуя корешок.

– Должно быть, это был ванавель?

– Конечно, – ответила Сири, принюхиваясь к пару. – Не буду же я портить хорошее блюдо. И повторяю: ты паникуешь зря.

Мэб шмыгнула носом.

– На, – протянула она нож. – Займись-ка делом. Надо нарубить корешков.

– А отцу не показываться? – спросила Сири, принимаясь за кривой корешок ванавеля.

– Он отошлет тебя сюда и в наказание заставит работать в кухнях, – ответила Мэб, снова стукнув ножом по котлу.

Она твердо верила, что звук говорит о готовности блюда.

– Да поможет мне Остр, если отец прознает, что мне здесь нравится.

– Ты просто любишь быть поближе к еде, – сказала Мэб, выуживая и выбрасывая цветок Сири. – Тебе все равно к нему нельзя. Он совещается с Ярдой.