Читать книгу "Рокоссовский - Борис Соколов"

Как мы видим, православных в Варшаве было не так уж мало — около 5 процентов населения. Однако среди православного населения города преобладали не поляки, а русские — семьи чиновников и офицеров. Большинство поляков относились к соотечественникам, принявшим православие, настороженно, видя в них агентов России — страны, лишившей Польшу независимости и проводившей в конце XIX и в начале XX века политику русификации. Даже преподавание в польских гимназиях долгое время велось исключительно на русском языке. Только после революции 1905 года было частично восстановлено преподавание на польском; тогда же были разрешены частные мужские гимназии.

Следует сказать, что в данных автобиографии маршала 1940 года есть очевидные неточности. Его отец Ксаверий Юзеф умер не в 1905 году, а 17 октября 1902 года и был 20 октября похоронен на Брудновском кладбище в Варшаве. Надгробная гранитная плита, которая и ныне украшает могилу, была установлена маршалом в начале 1950-х годов. По воспоминаниям Хелены Рокоссовской, отец так до конца и не оправился от последствий железнодорожной аварии, в которую попал за несколько лет до смерти. Она помнила фотографию, на которой отец был запечатлен рядом с перевернувшимся поездом.

Еще одна неточность — насчет четырехклассного городского училища, которое Рокоссовский будто бы окончил. На самом деле Константин либо вообще не окончил училище, либо окончил, но выпускных экзаменов не сдал.

Почему я так утверждаю? А вот почему.

В кандидатской карточке на занятие командных должностей в Красной армии, заполненной 22 апреля 1920 года, Рокоссовский записался Константином Константиновичем, избавившись от непривычного для русского уха отчества Ксаверьевич (у поляков-то отчеств вообще нет). Он указал дату и место своего рождения: 8 декабря 1896 года, Варшава. Здесь дата была указана по старому стилю (юлианскому календарю), действовавшему в Российской империи. По новому стилю — это 20 декабря, но впоследствии Рокоссовский праздновал день рождения всегда 21 декабря, то есть 8-го по юлианскому календарю. В той же кандидатской карточке он сообщил, что окончил пять классов гимназии. Ее название написано неразборчиво и читается как «Фронажовска» либо «Бжезинского». Если верно последнее чтение, то Рокоссовский, скорее всего, имел в виду Первую мужскую гимназию, директором которой в 1911 году был действительный статский советник Александр Алексеевич Бжезинский.

На вопрос: «Когда поступил на военную службу и как: по жребию, охотником или вольноопределяющимся или выпущен из училища?» — Рокоссовский ответил: «2 августа 1914 года вольноопределяющимся 5-го драгунского Каргопольского полка». Здесь маршал малость присочинил, поскольку, как показывают документы, в полк он вступил не вольноопределяющимся, а добровольцем (охотником), так как для вольноопределяющегося у него не было необходимого образовательного ценза. Теперь же он этот ценз завысил.

Казалось бы, эта анкета подтверждает не только дату и место рождения будущего маршала, но и его довольно высокий образовательный ценз к моменту поступления на службу в Красную армию. Получалось, что он окончил даже не четыре, а пять классов гимназии, а потому в царскую армию поступил в 1914 году вольноопределяющимся. Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, «желающие поступить на службу вольноопределяющимися должны удовлетворять следующим условиям: 1) иметь не менее 17 лет от роду и, в случае несовершеннолетия, представить согласие от своих родителей или опекунов; 2) соответствовать по своему здоровью и телосложению условиям, установленным для приема в военную службу, и 3) иметь надлежащее свидетельство о полученном образовании».

В той же кандидатской карточке Рокоссовский сообщил, что в последнем полученном воинском звании служил «в старой армии вольноопределяющимся младшим унтер-офицером с 5 августа по октябрь 1917 г.». Здесь он снова покривил душой: служил он «охотником» (простым добровольцем, не имевшим необходимого образовательного ценза и прав вольноопределяющегося), а в младшие унтер-офицеры был произведен только 29 марта 1917 года. Ни в одном списке личного состава 5-го драгунского Каргопольского полка за 1914–1917 годы Константин Ксаверьевич Рокоссовский ни разу не назван «вольноопределяющимся», а только «охотником».

Этот факт может означать только одно: в момент поступления в 5-й Каргопольский полк Константин Рокоссовский не окончил четырехклассного городского училища, что давало бы ему право стать вольноопределяющимся и избавиться хотя бы от такой неприятной армейской повинности, как хозяйственные работы.

С точки зрения версии о том, что Рокоссовский родился в декабре 1896 года, утверждение, будто он поступил на службу вольноопределяющимся, казалось вполне логичным: вольноопределяющихся брали в армию, начиная с семнадцатилетнего возраста, а Рокоссовскому в августе 1914 года должно было исполниться как раз семнадцать. Но вот беда: в приказе по 5-му драгунскому Каргопольскому полку от 5 августа 1914 года назывался совсем другой год рождения. Этот приказ гласил: «Крестьянин Гроецкого уезда деревни Длуговоле гмины Рыкалы Вацлав Юлианов Странкевич, зачисленный в ратники Государственного ополчения первого разряда в 1911 году, и мещанин гмины Комарово Островского уезда Константин Ксаверьевич Рокосовский (так. — Б. С.), родившийся в 1894 году, зачисляются на службу во вверенный мне полк охотниками рядового звания, коих зачислить в списки полка и на довольствие с сего числа с назначением обоих в 6-й эскадрон».

Нашедший и опубликовавший этот приказ автор первой советской биографии Рокоссовского (вышедшей в 1972 году и по тем временам очень неплохой) Владислав Кардашов попытался объяснить возникшее противоречие так: «Видимо, велико было желание Константина Рокоссовского поступить в полк, раз для этого пришлось прибавить, по совету старшего товарища Вацлава Странкевича, целых два года — на самом деле в августе 1914 года молодому добровольцу не было и 18 лет, а в русскую армию призывались тогда лишь лица, достигшие 21 года». Тут надо добавить, что охотником называлось лицо, поступавшее в армию ранее, чем пришло время их призыва, но не имевшее достаточного образовательного уровня для того, чтобы стать вольноопределяющимся. Поэтому охотников брали в армию с двадцати лет и у них была привилегия выбора рода войск.

Следует обратить внимание на то, что в приказе Рокоссовский был назван «мещанином гмины Комарово». На территории этой гмины он никогда не жил, да это и не требовалось. По существовавшему тогда законодательству к комаровским мещанам были приписаны предки Рокоссовского после того, как их лишили шляхетства. В Островском уезде, в местечке Стоки, в частности, какое-то время проживал дед маршала, Ян Винценты Рокоссовский, там родились некоторые из его детей. Вряд ли Константин Рокоссовский точно знал на память, к какой именно гмине приписаны его отец и он сам. Вернее всего, эти данные были почерпнуты из паспорта Рокоссовского. Не могли же принять в полк человека вообще без документов — ведь он мог оказаться дезертиром, беглым преступником, неприятельским шпионом или просто человеком, уже подлежащим призыву, а потому не имеющим права поступать в полк охотником. То, что год рождения Вацлава Странкевича в приказе не был указан, понятно: командира полка интересовало прежде всего отношение новопринятых охотников к воинской повинности. Странкевич, несомненно, предъявил приписное свидетельство о том, что он в 1911 году зачислен в ратники ополчения 1-го разряда. Эта категория военнообязанных не подлежала первоочередному призыву после объявления всеобщей мобилизации и вообще не подлежала призыву в регулярные войска, а должна была лишь замещать в тылу резервные войска, отправленные на фронт, поэтому Странкевич мог поступить на службу охотником (добровольцем). Рокоссовский же, рожденный в 1894 году, подлежал призыву только в 1915-м, следовательно, имел все права идти в армию охотником.