Читать книгу "Стокгольм delete - Йенс Лапидус"

ЙС: «Рендж-Ровер» с регистрационными номерами MGF 445 принадлежит вам?

МЭ: Без комментариев.

ЙС: С кем Себбе встречался в Старом городе?

МЭ: Без комментариев.

ЙС: Известно ли вам, что он там делал?

МЭ: Без комментариев.

ЙС: То есть вам нечего комментировать?

МЭ: Так оно и есть. Комментировать мне нечего. Я уже сказал: я к этому отношения не имею. И уж совсем не знаю, почему я здесь. У меня голова на части разрывается…

ЙС: Вы замешаны в позавчерашнем инциденте.

МЭ: Я ничего не знаю. «Незаконный оборот наркотиков»… это какой-то другой, неизвестный мне мир.

ЙС: Пожалуй… я тоже удивлен, если быть честным. Давайте сделаем по-другому. Подождите немного, я выключу запись…

Допрос закончен в 14.11

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 1

После отключения записи

ЙС: Итак, магнитофон отключен. Значит, это уже не формальный допрос, а… назовем так: доверительная беседа. Вы и я, никого больше.

М: И что это значит?

ЙС: Это значит, что вы можете говорить свободно. И я тоже. Если вы захотите, разговор останется между нами. И я буду откровенен с вами, Матс. У вас двое детей, нормальная работа, и то, что вы рассказывали насчет похищения, – чистая правда. Это, должно быть, ужасно – то, что вы пережили. Вам ни к чему сидеть взаперти.

М: Так почему бы вам меня не отпустить? Просто-напросто – отпустить? Я уже два дня здесь… хорошо, что вы проверили насчет похищения, значит, понимаете, что такая травма без следа не проходит. Я до сих пор очень плохо себя чувствую.

ЙС: Но вы же понимаете, что торговля наркотиками – это серьезно. В этом расследовании мы пользовались секретными методами… нет, не по отношению к вам, а к другим.

М: А это что значит?

ЙС: Прослушивание помещений, телефонов, внешнее наблюдение. Доказательств у нас мешок. И, к сожалению, вам грозит серьезный тюремный срок. Как минимум десять лет. Не думаю, что тюрьма – подходящее для вас место.

М: Вот оно что… (Подследственный заплакал.) Но я не могу сидеть… это же уже много лет…

ЙС: И боюсь, вы попадете в Кумлу, самую крутую тюрьму в Швеции… сами понимаете, что там может произойти. Это не место для интеллигентных людей.

М: Но… (Невнятно.)

ЙС: Я вас понимаю. Это нелегко. Подождите, я схожу за салфетками.

М: (Невнятно.)

ЙС: Прошу вас.

М: Спасибо. (Всхлипывает.)

ЙС: Я, как уже сказал, прекрасно вас понимаю. Но мне нужна ясность. Поэтому у меня к вам есть предложение.

М: Все что хотите.

ЙС: Все очень просто. Мы понимаем, что у вас широкие контакты с людьми, которые нас интересуют. Не просто понимаем. Знаем. И я хочу знать про них все. И про вас. Все, чем вы занимаетесь. И если вы хотите мне помочь, могу обещать – никаких допросов, записей, обвинителей и адвокатов. Ваше имя вообще не появится в деле. Мало того…

М: А вы меня отпустите?

ЙС: Если вы согласны на мое предложение, я вас отпущу и не стану давать делу ход. Мы заключим договор… поняли?

М: Не знаю… какой договор?

ЙС: Что ж, подумайте. У вас две альтернативы. Либо – десять лет в Кумле, либо – мое предложение… Доверительные беседы. Время от времени.

М: Это очень опасно. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

ЙС: Могу представить. Но вы же не из этих, вы же нормальный человек. И если вы согласитесь на мое предложение… в любом случае это ваше решение. Ваше – и ничье больше. Я не могу и не хочу принуждать вас к сотрудничеству. С другой стороны – могу дать вам необходимые гарантии.

М: А мои дети?

ЙС: Послушайте, все, что вы скажете, послужит только как база фактов для дальнейшего расследования. Вам не придется свидетельствовать. Вообще не придется светиться. Будете работать под кодовым именем «Марина», про эту кличку никто, кроме меня, знать не будет. Стопроцентная секретность. И вам не надо беспокоиться ни за себя, ни за детей… Хорошо, сделаем так: я выйду, а вы посидите и подумайте.

М: Да… есть над чем подумать.

ЙС: Только помните: десять лет в Кумле. Или несколько дружеских бесед с вашим покорным слугой. Выбор ваш.

2

Они расположились в приемной на обитых бархатом диванах и в креслах. Кое-кого из юристов Эмили давно знала. С некоторыми училась, других встречала на курсах. Один парень вообще работал в том же бюро, что и она.

Болтали о разных пустяках, но напряжение и нервозность не отпускали. Ничего удивительного: время от времени одного из них вызывали к экзаменаторам. На столике в конце коридора лежали маленькие пластиковые пакеты, и вызванные покорно оставляли в них мобильники. Дозволялись только бумага, ручка и папка с разрешенными справочными материалами.

Скоро и ее вызовут. Устный экзамен. Сдашь – годишься в адвокаты. Все годы учения – более или менее извилистая тропинка к этому моменту. Двенадцать лет в школе и гимназии, потом год в Париже. Там-то она, конечно, в основном пировала, но была и польза: научилась бегло говорить по-французски. Потом три с половиной года юридического образования, кандидатский экзамен. Все это завершилось работой помощника юриста в адвокатском бюро «Лейонс»[3]. Три года в пасти льва. За это время прошла курсы этики и профессионального урегулирования при коллегии адвокатов, собрала всевозможные рекомендации, которые только могли пригодиться. Большая разница с другими профессиями. Ищешь работу – дай телефоны и адреса пары шефов, которым ты, по твоему мнению, понравилась. Но у юристов сложнее: коллегия требует имена и адреса ВСЕХ юристов и судей, с которыми ты сталкивалась во время работы. Плюс подробный отчет, при каких обстоятельствах ты с ними работала. У Эмили список не особо длинный – все дела, в которых она принимала участие, вели совладельцы «Лейонс». Но все равно набралось больше двадцати человек.

И наверняка мэтры из адвокатской коллегии звонили каждому из них – какова их точка зрения. Заслуживает ли эта девица быть принятой в их святое сообщество.

Сегодня – решающий тест. Окончательный. Сдаст – все остальное чистая формальность. Совсем немного времени – и она получит право называть себя адвокатом.

– Эмили Янссон!

Вот и настал ее час.

Экзаменатор протянул ей обычный лист А4 с текстом. За двадцать минут надо обдумать вопросы, подготовиться к презентации и вопросам экзаменатора.

Ее провели в отдельную комнату с зелеными обоями, совершенно пустую, если не считать письменного стола и стула. На стене – офорт, изображающий старинный суд: парики и все такое. Она пробежала глазами первый вопрос.