Читать книгу "Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа - Иоан Поппа"

– Ну и ну, вас только арест научит уму-разуму! Говори, как тебя зовут! Это уже не первое твое нарушение!

Эта странная логика на секунду блокирует у меня всякое желание ему отвечать. Если майор знает, что я уже допускал нарушения, тогда он знает и то, как меня зовут. Если он не знает моего имени, тогда ему неоткуда знать, что я допускал нарушения. Меня спасает главный инженер, полковник Блэдулеску, который появился на несколько метров дальше и который кричит:

– Товарищ Михаил! Товарищ Ликсандру! Подойдите на минутку!

Это значит, что есть кто-то, совершивший еще более страшное «преступление», чем я, – возможно, полковник увидел у какого-нибудь солдата лопату со сломанным черенком. Это означает саботирование нашей социалистической экономики, подрыв коммунистического будущего нашей родины. Майор оставляет меня на волю Господа Бога и направляется к полковнику. Солдаты приглушенно ругаются, и я прикрикиваю на них:

– Отставить разговоры, солдат!

Опасность удаляется. Медленно колонна снова приходит в движение. Положение нашего взвода достаточно хорошее. После почти километрового марша приходим в столовые залы, устроенные на старом стадионе. Здание принадлежало когда-то IEFS[8] и долгое время служило ареной для спортивных состязаний с трибунами для зрителей. Теперь оно в ведении лагеря «Уранус», который превратил его в казарму. Вверху спальные помещения (но для другого контингента, не для нас). Внизу столовые залы. Самый большой из них – не только столовая. Он служит местом для собраний с кадрами, партийных собраний по марксистско-ленинской идеологической подготовке (где изучаются фактически только речи Верховного главнокомандующего из «Скынтейи»), или залом суда, где выездные военные трибуналы, военные суды или комиссии по рассмотрению дисциплинарных нарушений судят офицеров и младших офицеров, виновных в нарушении воинских законов. Обычно эти механизмы приводятся в движение по инициативе офицеров-политруков.

Солдаты входят по одному в столовую, добираются до окошка, за которым гражданские работницы столовой кладут им в алюминиевые миски с оббитыми краями еду, и они ставят на грязные и разбитые пластиковые подносы мизерную порцию – ужин. Я гляжу на военных моего взвода. Они усаживаются за столы и молча едят. Вечером у них нет даже сил говорить. Смотрю на их усталые фигуры, небритые грязные лица, руки, натруженные работой… Забираю в свою очередь свою порцию и прохожу к столу. Ем. Почти восемь с половиной, и суета успокоилась. Очередь у окошка заканчивается. Встаю. Отношу поднос на место, где их оставляют, и выхожу из зала.

Снаружи курят солдаты. Приказываю им продолжать курить, но строиться. Потом мы начинаем двигаться за ворота колонии, где ожидаем прибытия автобусов, которые привезут нас в спальни на Витане. Говорю им:

– Пока не приедут машины, продолжим перекличку по родам войск! Слесаря, слушаю вас! Тутику и Бурлаку я видел.

И перекличка слесарей начинается:

– …Петруца Константин, 31 год, Ботошань… Мэрунцелу Георге, 29 лет, Ботошань… Эрдей Иосиф, 28 лет, Сату Маре… Стайнер Иосиф, 29 лет, Марамуреш… Бая-Маре… Сападин Ридван, 29 лет, Констанца… Михэиштяну Михай, 28 лет, уезд Олт… Веля Василе, 30 лет, уезд Констанца… Раду Михай, 24 года, уезд Алба, Янош Теодор, 34 года, Алба… Морар Флориан, 24 года, уезд Бихор… Папарэ Николае, 27 лет, Сибиу… Хынкотэ Иоан, 30 лет, Сибиу… Херца Александру, 36 лет, Сибиу… Гашпар Иоан, 32 года, Ботошань…

Звезды сверкают в ночи над нами. Город с его огнями простирается вдаль. Луна тоже взошла на небе, фары машин, которые изредка проходят мимо, освещают на мгновение наши лица и потом оставляют их в темноте. А солдаты продолжат бормотать:

– Солдат Лунджяну Петру, Галац, бетонщик… Солдат Чари Йозеф, Харгита, бетонщик… Солдат Михалаке Некулай, 43 года, Галац… Солдат Морару Некулай, 36 лет, Алба, бетонщик… Солдат Филип Виорел, 44 года, Мехединць, бетонщик… Солдат Сакач Иштван, 48 лет, Алба, бетонщик… Солдат Андрушкэ Михай, 48 лет, Сучава, бетонщик… Солдат Митря Владимир, 27 лет, Сучава, бетонщик… Солдат Пал Винче, 40 лет, Харгита, бетонщик… Солдат Зорилэ Гогу, 38 лет, Мехединць, бетонщик… Солдат Керекеш Штефан, 32 года, Арад, бетонщик… Солдат Кристя Георге, 32 года, Алба, бетонщик… Солдат Макавею Ионел, 34 года, Алба, бетонщик… Солдат Надь Бела, 29 лет, уезд Харгита, бетонщик… Солдат Филпишан Ион, 34 года, Муреш, бетонщик… Солдат Блага Франчиск, 29 лет, Муреш, бетонщик…

Перекличка закончилась. Солдаты останавливаются, но без их голосов мир кажется мне пустынным, а в воздухе витает какое-то мертвое время; чувствую себя одиноким в бездне мрака, заблудившимся, как дух, который ищет и не находит берега. Таким, должно быть, было начало Творения. «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Бытие, 2).

Позже приходят автобусы. Садимся в машины, и колонна начинает двигаться в направлении лагеря в Витане. Наш Витан – это военный квартал, расположенный на южной окраине столицы. Мы называем его 2-я Колония-Спальни, чтобы различить его от 1-й Колонии-Уранус, или Треста «Карпаты», который мы называем «Трист (Печальные) Карпаты»[9].

Местные пятиэтажки были преобразованы в блоки-спальни для части военнослужащих, которые работают на строительстве Дома Республики.

Собственно лагерь, или 1-я Трудовая колония – Трест «Карпаты» (или Предприятие «Дом Республики»), раскинулся на площади примерно в четыре квадратных километра вдоль набережной Дымбовицы, как справа, так и слева от реки, но не в одном секторе города. Линия, проведенная между станциями метро «Пьяца Унирий»[10] и «Площадь Героев», составляет линию основания колонии, и река находится слева. От Пьяца Унирий и дальше, за мостом через Дымбовицу, стройки колонии продолжаются работами на проспекте Победы Социализма, а река на сей раз остается справа и течет, будучи закована в бетонное русло. Ниже по течению – последняя крепость – окруженное лесами здание Национальной библиотеки, где работают военные других частей.

Практически речь здесь идет сразу о нескольких стройках: проспект Победы Социализма, Дом науки, стройка Министерства национальной обороны. Как в «Божественной комедии», ад оказывается мощней и громадней, чем кажется на первый взгляд – с лесами возводящихся многоэтажных домов, с ремонтируемыми улицами, со старыми площадями, которые находятся в процессе их сноса. В середине этой паутины строек царит поднебесный колосс – Дом Республики.

С течением времени центр тяжести полностью переместился на этот последний объект. Комплектация личного состава военнослужащих, работающих здесь, внешний облик этих лагерей – все это находится под пристальным наблюдением ДИСРВ (Дирекции по инвестициям, строительству, размещению и войскам) министерства национальной обороны, которую не следует путать с ДРНХ (Дирекцией работ в народном хозяйстве). Фактически разница чисто бюрократическая, потому что в действительности обе дирекции занимаются одним и тем же: принудительным трудом.