Читать книгу "Нефартовый - Виктор Гусев"

Я был в Самарканде. Я Волгу видел. Я по небу мчался средь жутких стихий. Работал в газетах полков и дивизий. На канонерках читал стихи. Я в краснофлотском играл джаз-банде. Я в шахты спускался, взлетал наверх…

Сменивший гнев на милость Маяковский с улыбкой скажет на одной поэтической вечеринке: «Расти, Уткин — Гусевым станешь!» По страшному совпадению прекрасного поэта Иосифа Уткина тоже не стало в 44-м. Осенью он погиб в авиакатастрофе недалеко от Москвы. Оба поэта похоронены на Новодевичьем кладбище.

…А во внуковском поселке, где живет моя семья, улица Гусева — совсем рядом с улицей Маяковского. Они не пересекаются. Но соседствуют.

Синявский — Гусев: парный репортаж

Дед (хотя странно так называть человека, которому в тот момент было слегка за 20) не только «поднялся с дивана», оторвавшись от любимых книг, но и стал, если можно так сказать, поэтическим журналистом. Некоторые его стихи даже заменяли передовицы в «Правде», появляясь на первой полосе газеты уже на следующий день после события. Ну, например, о том, как, забирая больного ребенка из горного аула, вертолетчик поднялся на небывалую высоту. Или как мужественные полярники сумели победить казавшиеся непроходимыми льды. А еще: испанские дети в Артеке, бои на озере Хасан, полеты Чкалова…

Как-то сразу приходит в голову пресловутое эстрадное: утром — в газете, вечером — в куплете. Но здесь все было не так: утром — и в газете, и в куплете.

Сейчас частенько думаю о том, что все это, включая еще и большую переводческую работу Виктора Михайловича, который представил русскому читателю творчество множества поэтов — от Белоруссии до Туркмении, каким-то совершенно загадочным образом преломилось и в моей биографии. Не говоря уже о комментаторской карьере деда.

На протяжении многих лет он вместе с коллегами, среди которых был и знаменитый писатель Лев Кассиль, и легендарный спортивный комментатор Вадим Синявский, вел репортажи с парадов на Красной площади. В том числе 7 ноября 1941 года, когда враг был под Москвой, фашистские самолеты по нескольку раз в день совершали налеты на столицу, а наши солдаты, пройдя маршем мимо Мавзолея, отправлялись на фронт.

В качестве корреспондента уже упомянутой программы «Говорит Западный фронт» майор Синявский работал в местах главных сражений. А в 42-м, попав в осажденный врагом город в Крыму, успел сказать в эфир только одну фразу: «Говорит Севастополь» — и тут же был серьезно ранен осколками разорвавшейся рядом мины. Только когда наши артиллеристы подавили немецкую батарею, его смогли вынести в безопасное место. Именно тогда Вадим Святославович потерял левый глаз.

В многочисленных интервью о моей семье я ни разу еще не рассказывал об этом удивительном сотрудничестве в радиоэфире. Нет, не берег для книжки. Просто раскопал знаменательную для меня историю только сейчас, в процессе работы. Мой отец, боготворивший Синявского после его репортажей о легендарном британском послевоенном турне московского «Динамо», много рассказывал мне о великом комментаторе. Папе в 1945-м было 11 лет, и, припав ухом к радиоприемнику, он навсегда заразился футболом. Но в 42-м или 43-м рассказ маленькому Мишке о сотрудничестве с еще неизвестным ему, да и не только ему, Вадимом Святославовичем просто не имел бы смысла. А потом Виктора Михайловича не стало.

Получается, что папа даже на уровне предположения не мог связать между собой две знаковые для него фигуры. Иначе я с детства знал бы о невероятном факте парного репортажа: Синявский — Гусев.

Не так давно я попал в ту самую, как принято говорить, импровизированную комментаторскую кабину в здании ГУМа. Сейчас там офис моего давнего знакомого главы компании BOSCO Михаила Куснировича.

Но если спросите о чем-то главном для меня в творчестве деда, то на ум приходит не журналистское, не переводческое и даже не комментаторское. А совсем личное, обращенное к самому близкому человеку:

А если тень меж нами проходила Иль недоверья стлался серый дым, — Как плакал я и как мне трудно было Опять себя почувствовать живым. Но жизнь росла, цвела улыбкой сына, Из нас троих — она была права. Но жизнь сама для нас произносила Для примиренья нужные слова.

Красавица-учительница Нина Петровна Степанова осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. В каждую минуту их такой короткой супружеской жизни она была рядом. И даже в дни разлуки. 15 марта 1942 года он писал любимой из Москвы в Ташкент:

Напиши письмецо скорее, Я прошу тебя, милый друг. Что поделаешь? Наше время — Это время не встреч, а разлук. Потому-то я так упрямо В этот поздний московский час Двадцать слов твоей телеграммы Перечитываю двадцать раз.

Миллион жуков

Возможно, из-за этого заголовка мой папа, всю жизнь писавший стихи, прочитавший, как мне казалось, все книги на свете, а также обожавший спорт и спортивную журналистику, в итоге не избрал соответствующую профессию.

После окончания школы перед обладателем золотой медали были открыты все двери. Конечно, будь жив отец, он бы наставил маленького Мишу на литературный путь. А так — за компанию с друзьями — вперед, на биологический факультет МГУ. Именно там, у памятника Ломоносову, познакомились они — мои будущие мама и папа. Благодаря чему вскоре появился и первый на курсе ребенок. При выборе имени для которого вариантов не было.

Мама, закончив биофак, пришла на работу в Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. Где на базе Института нейрохирургии имени Бурденко и работает по сей день. Уже в течение 60 лет! Доктор наук, профессор, лауреат Государственной премии, Галина Николаевна Болдырева записывает и расшифровывает биотоки мозга для выявления опухоли или другого заболевания. Мама — активно живущий человек: прополка дачного участка, все новые и новые цветы и клумбы, с недавних пор — скандинавская ходьба. И конечно же, регулярный бассейн. Ну а как, скажите, может отказаться от занятий плаванием чемпионка МГУ, однажды принесшая своему курсу победу на водной глади в очной дуэли с таким серьезным соперником!

Каким? Вы прекрасно знаете Владимира Познера. Правда, тогдашний студент биофака и будущий телеведущий после финиша утверждал, что река в районе университетской базы в Звенигороде, где биологи проходили практику, была очень мелкой и он задевал коленками за дно. Замечу, что мама, возможно, превзойдя в выборе тактики одного из самых мудрых людей на нынешнем ТВ, плыла на спине…

Папа посвятил свою жизнь биофаку, воспитал сотни студентов и проработал деканом родного факультета более 30 лет. Профессор Гусев был видным микробиологом и экологом, членом комиссии ЮНЕСКО. Иногда я достаю из письменного стола его статью о правильном, с точки зрения взаимоотношений человека с природой, устройстве мира, по сути дела, ставшую научным завещанием. И поражаюсь тому, как активно повсюду заговорили на эту тему. Сейчас. А ведь папы нет с нами уже второй десяток лет.