Читать книгу "Чарослов - Блейк Чарлтон"

В черных ученических одеждах Нико были прорезаны специальные отверстия — по верху каждого рукава, от плеча до локтевого сгиба. Высвободив руки, он перевел взгляд на правый локоть.

Магические руны создавались не пером на бумаге, а в мышцах рук волшебника. Подобно другим чарословам, Никодимус с рождения обладал способностью преобразовывать свою физическую силу в энергию магии, из которой и состояли руны.

Он напряг бицепс, создав несколько рун, и увидел, как сквозь кожу и мускулы пробиваются серебристые чары. Еще раз — и вот он уже объединил слова в предложение, а потом позволил ему мягко скатиться вниз по руке.

Резким взмахом запястья он выбросил в воздух простое заклятие, похожее на трепещущий завиток серебристого тумана. Протянув руку, Нико направил этот завиток к загривку обезьяны.

В чарах содержался приказ раскрыть магическую структуру конструкта: стоило им коснуться горгульи, как та заискрилась серебром. Левой рукой Нико начертал второе предложение и поместил его рядом с первым. Светящаяся трещина пролегла по всему телу горгульи до самого хвоста — и спина конструкта распахнулась посередине, словно двухдверный шкафчик.

Юный чарослов зажмурился. От яркого блеска, что исходил от тугого клубка сверкающей прозы внутри обезьянки, слепило глаза.

Различные магические языки обладают разными свойствами, а при создании этой горгульи использовались два из них: серебристый магнус, мощный и яркий, воздействовал на физический мир, в то время как элегантный золотой нуминус влиял на восприятие, а также изменял другие магические тексты. Нуминус позволял горгулье мыслить, магнус — двигаться.

Нико предстояло лишь добавить несколько энергетических предложений на магнусе. К счастью, структура подобных фраз была столь проста, что даже какограф мог легко с ними справиться.

Осторожно, следя за тем, чтобы случайно не коснуться конструкта, Нико начал колдовать, создавая руны усилием мышц и накладывая их на горгулью. Вскоре фразы на магнусе уже лились широким потоком серебристого света из рук ученика в тело конструкта.

Несмотря на свою хромающую на обе ноги чарографию, в скорости чарописания Нико мог дать фору многим искусным волшебникам. Он решил наколдовать побольше энергетического текста — впрок, так сказать — на случай, если горгулья его больше к себе не подпустит.

Поднеся раскрытые ладони вплотную к обезьянке, Нико разом напряг мышцы рук, все до единой: от крохотных червеобразных мышц, соединяющих хрупкие косточки кисти, до круглых дельтовидных в верхней части плеча. В мгновение ока по спине горгульи заструился сияющий ручеек заклинаний.

Сияние было таким ярким, что Нико забеспокоился, как бы оно не привлекло нежелательного внимания к происходящему в библиотеке. Он специально встал подальше от окон, но все равно какой-нибудь припозднившийся волшебник, идя мимо книгохранилища, мог заметить свечение. Если Нико попадется, его наверняка исключат или даже подвергнут вечной цензуре.

Неожиданно слева от Нико что-то громко стукнуло. Он в испуге прервал заклинание и стал озираться по сторонам, ожидая, что на него вот-вот набросится разъяренный библиотекарь… И никого не увидел — лишь погруженные в темноту книжные шкафы и стойки со свитками. А сразу за ними — ряд узких окон, озаренных лунным мерцанием.

Когда стук повторился, Нико аж подскочил. Шум явно доносился откуда-то сверху… с крыши?

Он посмотрел наверх; взгляд уперся в потолок. Вдруг в темноте явственно загромыхали шаги, словно кто-то бежал по крыше. Топот прозвучал прямо над ним, а затем стал стихать, стремительно удаляясь по направлению к задней стене библиотеки.

Нико обернулся, провожая взглядом затихающий звук. Шаги достигли края крыши и оборвались, но юный волшебник успел заметить, как в свете луны мимо окон с опущенными экранами промелькнул темный силуэт.

Тут внимание чарослова привлек новый шум — рядом кто-то тихонько бормотал:

— Ба, бал, Баал, баллон, баллистика. — Послышалось сдавленное хихиканье. — Баллистика, символистика. Ха! Символичная двуличность. Символ, дьявол. Дьявол, символ. Сим-вол — это не то, что дья-вол, а совсем наоборот. Прямо анекдот. Ха-ха.

Нико посмотрел вниз и с ужасом осознал, что его ладонь, оплетенная серебряными и золотыми нитями заклинаний, погружена в спину горгульи. Злосчастная какография! Увы, одного-единственного прикосновения хватило, чтобы развеять чары фраз, которые еще недавно составляли магическую ткань конструкта. Должно быть, шаги на крыше отвлекли Нико и он на миг утратил бдительность.

— Вот черт! — прошептал он, отдергивая руку.

Стоило ему убрать пальцы, как половинки спины горгульи захлопнулись. В следующий миг она уже стояла на задних лапах, уставившись на горе-чарослова разноцветными глазами: один поблескивал золотом, в другом пульсировал серебряный отсвет.

— Уворот, водоворот, университет, — пробубнила она и рассмеялась, обнажив острые клыки примата. — Круть-верть, экстраверт. Ха-ха! Оп-па-па апатия, антипа-а-атия.

— Вот че-е-ерт! — повторил Нико. Потрясенный и скованный страхом, он мог лишь таращиться во все глаза.

Только теперь до него начал доходить смысл случившегося. Внезапно ему стало дурно: нахлынуло чувство вины. Что, если он задел глубинные чары, управляющие основными жизненными функциями конструкта? Последствия могли оказаться необратимыми.

Стоило Нико подумать, что хуже уже не будет, как горгулья решила дать деру: она бросилась бежать по проходу между шкафами, волоча прикрепленный к хвосту гримуар. Книга распахнулась, и оттуда посыпались куски текста, написанные на разных магических языках. Срываясь с истерзанных страниц, фрагменты корчились в воздухе, будто живые. Два из них взорвались облачками белоснежных рун, остальные медленно растаяли, исчезнув без следа.

— Стой! — возопил Нико, устремляясь в погоню за злосчастной беглянкой. — Горгулья, погоди!

Но то ли обезьяна его не услышала, то ли не желала слышать. Одним прыжком она перемахнула через подоконник и, разорвав защитный экран, растворилась в ночи.

Нико подоспел к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как бедняга камнем рухнула вниз с высоты десятого этажа и, пролетев мимо увитой плющом стены, исчезла в кроне вязов, которые росли вдоль газонов во внутреннем дворе университета.

Падая вместе с горгульей, фолиант у нее на хвосте продолжал ронять незакрепленные куски текста, отрывок за отрывком. Блестящей россыпью золотых, зеленых, серебряных и белых искр потерянные слова порхали следом, все ниже и ниже, образуя своеобразный разноцветный шлейф магической «кометы».

— Небеса всемогущие! Только бы магистр Шеннон не узнал! — взмолился Нико. — Ради всего святого!

Горгулья шмякнулась о землю… и как ни в чем не бывало поскакала прочь, а яркие вспышки магии еще долго плясали меж каменных шпилей, арок и аркад окружающих зданий. Полный решимости изловить хулиганку, Нико припустил к выходу.

И тут на одном из украшенных орнаментом выступов стены он краем глаза заметил странный силуэт. Но стоило юноше обернуться, как тот исчез, оставив в памяти смутный образ: закутанная в белый плащ фигура, прячущая лицо под широким капюшоном.