Читать книгу "Грибоедов. Тайны смерти вазир-мухтара - Сергей Дмитриев"

Известно, что одним из предков поэта по материнской линии был Федор Иоакимович Грибоедов, разрядный дьяк, участвовавший в составлении Соборного уложения 1649 г. и написавший позднее по приказу Алексея Михайловича "Историю о царях и великих князьях земли русской". Получается, что писательская стезя в грибоедовском роде началась еще в XVII в. Другой Грибоедов — Михаил Ефимович — за воинские достижения в период Смуты получил в 1614 г. от первого царя династии Романовых Михаила Федоровича вотчину с угодьями в Вяземском уезде, и с той поры Грибоедовы обосновались на Смоленщине в селе Хмелита, где ныне действует единственный в России музей-заповедник, носящий имя А.С. Грибоедова.

Александр Грибоедов в отроческие годы. Рисунок неизвестного художника

Что касается отцовской линии предков поэта, то она, в отличие от материнской, была совсем не именита и имела дворянство не столбовое, а выслуженное. Дед поэта Иван Никифорович Грибоедов (1721–1800), будучи сыном отставного капрала, с 16 лет служил солдатом в Преображенском полку, дослужился до офицерского звания и вышел в отставку в 1746 г. в чине коллежского советника, поселившись в небольшом имении на Владимирщине. По стопам деда поэта пошел и его отец Сергей Иванович (1758-ок. 1814), который некоторое время служил в армии, правда, не проявил себя там ничем примечательным и в 1785 г. вышел в отставку в чине секунд-майора.

Он прославился после этого своим разгульным поведением и страстью к карточным играм, однако в 1791 г. ему повезло: он женился на своей однофамилице Настасье Федоровне, дочери статского советника Федора Алексеевича Грибоедова, составив для себя удачную партию.

Но семейная жизнь молодоженов как-то сразу не заладилась, что во многом объяснялось характером и пристрастиями мужа. Прочного гнезда свить им не удалось, хотя уже в 1792 г. у них появилась дочь Мария, а вскоре и сын Александр. Причем до сих пор не утихают споры — в каком же году родился будущий поэт-дипломат, а то, что он появился на свет именно 4 января, никто не сомневается. Исследователи называют самые разные годы рождения — 1790,1792,1793,1794 и 1795 гг. И связано это с разночтениями в различных документах, формулярах, рапортах, послужных, исповедных книгах и т. д. Биограф Грибоедова С.А. Фомичев, ссылаясь на исследования консисторских книг А.И. Ревякиным, склоняется к 1794 г., при этом он также указывает на подтверждающие эту дату рапорты по службе корнета Грибоедова и паспорт, выданный ему в 1816 г. Но все-таки наиболее устоявшимся годом рождения поэта считается именно 1795 г., на что указывают исповедные книги московской церкви Девяти мучеников за 1805,1807 и 1810 гг., формулярный список Грибоедова за 1813 г., а главное — год рождения, указанный на надгробном памятнике поэта. Дело в том, что его вдова при создании этого памятника переписывалась по этому вопросу с матерью и сестрой поэта, которые лучше всех знали истинную дату. К тому же этот год рождения отстаивал и ближайший друг писателя С.Н. Бегичев, специально подчеркивавший точность именно 1795 г. Выскажемся за эту дату и мы, учитывая при этом, что в 2015 г. исполняется 220 лет со дня рождения Грибоедова.

Сначала Грибоедовы жили в Москве на Пречистенке, в доме Федора Вельяминова, потом перебрались на Остоженку, 34, в дом Парасковьи Шушириной, но вскоре на некоторое время поселились в сельце Тимиреве неподалеку от города Судогды на Владимирщине, где мать поэта купила небольшое имение.

В октябре 1801 г. Настасья Федоровна купила дом на Новинском бульваре, 17, неподалеку от церкви Девяти мучеников, после чего семья уже постоянно жила в Москве. Однако заботы о детях легли полностью на плечи матери, властной и упорной женщины, требовавшей безоговорочного подчинения, но при этом не скупившейся на воспитание детей, обучая их музыке и наукам. (Впоследствии сын всегда с почтительностью отзывался о матери, но предпочитал жить от нее подальше, не перенося ее деспотичности и назойливого желания добиться карьеры для своего сына.)

Отец же семейства жил отдельно от родных. Как вспоминал близко знавший Грибоедовых В.И. Лыкошин, "его мы почти никогда не видели, он жил в деревне далеко от семьи, или когда приезжал в Москву, то проводил дни и ночи за азартною игрой вне дома, и расстроил сильно имение".

Все исключительные качества, которые Грибоедову выпало проявить в жизни, "не свалились на него с неба", а вырабатывались им в трудах с раннего детства. Первоначальное образование он получил в родном семействе, сначала под руководством матери, кстати, женщины очень просвещенной, а потом под наблюдением иностранцев-гувернеров, в том числе гувернера-немца И.-Б. Петрозилиуса. Грибоедов уже в декабре 1803 г. поступил в Благородный пансион Московского университета, где проучился три года, и в возрасте 11 лет, что не было тогда исключением, был принят на словесное отделение философского факультета того же университета.

Дом матери поэта Н.Ф. Грибоедовой (ныне — Новинский бульвар, 17)

В 1808 г. Грибоедов закончил университетский курс, получив свой первый гражданский чин 12-го класса — губернского секретаря. А в конце июня этого же года, видимо по особому настоянию матери, успешно выдержал экзамен, получив звание кандидата словесности. А в 1810–1812 гг. он, как "сторонний слушатель", посещал лекции в университете, готовясь к получению степени доктора прав. Сохранились воспоминания университетского товарища Грибоедова В.В. Шнейдера: "Уже в это время Грибоедов говорил по-французски, немецки, английски и итальянски и оказывал наклонность к серьезному чтению. Это чтение, вместе с университетскими лекциями, стало впоследствии главным основанием его образования… Благодаря знанию древних языков, Грибоедов почти один из русских был в состоянии следить за лекциями немецких профессоров, читавших по-латыни. Литературные занятия будущего автора "Горя от ума" начались еще в университете. Нередко читал он своим товарищам стихи своего сочинения, большею частью сатиры и эпиграммы".

Показательны слова, сказанные Грибоедовым К.А. Полевому о Шекспире: "Грибоедов спросил у меня: на каком языке я читаю его? Я читал его тогда во французских и немецких переводах и сказал это. "А для чего же не в подлиннике? Выучиться языку, особенно европейскому, почти нет труда: надобно только несколько времени прилежания. Совестно читать Шекспира в переводе, если кто хочет вполне понимать его, потому что, как все великие поэты, он непереводим, и непереводим оттого, что национален. Вы непременно должны выучиться по-английски". А вот что вспоминал об "учености" поэта Булгарин: "Часто он бывал недоволен собою, говоря, что чувствует, как мало сделал для словесности. "Время летит, любезный друг, — говорил он, — в душе моей горит пламя, в голове рождаются мысли, а между тем я не могу приняться за дело, ибо науки идут вперед, а я не успеваю даже учиться, не только работать. Но я должен что-нибудь сделать… сделаю!..""