Читать книгу "Дочь обмана - Виктория Холт"

— Как это?

— Гномы — это такие маленькие человечки. Они живут там в округе и обожают устраивать людям разные каверзы. Ну, что-то вроде волшебников… и притом, не очень добрых. Они доводят людей до помешательства и заставляют совершать разные странные поступки. Вот таких людей и называют замороченными. Я один раз ходила к старой колдунье, которая живет в лесу. Жители тех мест очень суеверны. Они верят в такие небылицы, о каких здесь, в Лондоне, никто и не слышал. К примеру, всегда опасаются встречи с белым зайцем, по их мнению, это обязательно принесет несчастье, и с бродягами в старых шахтах, которые мстят тем, кто их обидел.

— Да это просто волшебное место! Я мечтаю побывать там.

— Знаешь, бывают места, которые кажутся волшебными, когда о них рассказываешь, но жить в них не очень-то приятно. Так что единственное, что я могла сделать, это сбежать оттуда.

— Расскажи мне про колдунью из леса.

— Она была из рода Пилларов. У людей из этого рода особый дар, потому что один из их предков однажды помог русалке, выброшенной на берег, вернуться в море. С тех пор все люди из этого рода получили дар предвидения. Там, в этой деревне, много и других прорицателей. Есть седьмые сыновья седьмых сыновей — они тоже могут предсказывать будущее. Потом еще те, кто родился вперед ножками — они тоже считаются чародеями, а их чудодейственный дар будто бы передается по наследству последующим поколениям. Так что недостатка в таких людях не бывает.

— Но это в самом деле ужасно интересно.

Она пожала плечами.

— Эта моя колдунья, Пиллар, сказала мне, что у меня может быть блестящее будущее. Но все зависит от моего собственного выбора. Передо мной две дороги. Я как сейчас слышу ее слова, как будто все опять вернулось! «Две дорожки лежат перед тобой, девонька. По одной пойдешь — найдешь славу и богатство. По другой пойдешь — найдешь тихую добрую жизнь. Но знай — выберешь вторую — не будет тебе покоя. Всегда будешь попрекать себя, что не то выбрала».

— И ты выбрала дорогу к славе и богатству. Разве это не удивительно! Какая она умница, эта колдунья, что сказала тебе об этом.

— Я не думаю, моя милая, что ее слова сыграли такую важную роль. Просто, такой уж я была, все время пела и танцевала. Там, в деревне, каждый знает, чем кто занимается — ничего не скроешь. Наверное, я и сама болтала повсюду: «Я уеду в Лондон, буду петь и танцевать на сцене». Но когда колдунья сказала мне об этом, я поняла, что так и должно быть.

— А что сказал дед, когда ты уехала?

— Не знаю, дорогая, меня ведь в тот момент там уже не было, — засмеялась она. — Но могу себе представить. «Ну и убирайся кдьяволу, — наверное, сказал он. — В аду уже разогревают сковородку, чтобы тебе было пожарче».

— Тебе не страшно, нет?

Она расхохоталась.

— Мне? Страшно? Как такое могло прийти тебе в голову! Я считаю, мы живем, чтобы наслаждаться жизнью, понимаешь? И именно мы попадем на небеса, а не те, кто приносит людям одни несчастья.

— Как же ты добралась до Лондона?

— На попутных экипажах. По дороге я подрабатывала там, где останавливалась. Большей частью — в гостиницах. Мне удалось скопить немного денег на оставшуюся часть пути. И вот я — в Лондоне. Сначала я работала в одном кафе, здесь неподалеку. Туда часто заходили люди, возвращающиеся из театра. Там был один человек — обычный посетитель, ничего особенного — он заинтересовался мной. Я рассказала ему, что хотела бы стать актрисой. Он обещал как-нибудь помочь мне. В свободное время я любила прогуливаться около театров, разглядывать имена артистов на афишах и повторять про себя: когда-нибудь и мое имя будет среди них.

— Так и вышло.

— Да, так и вышло. Но не сразу, понадобилось время. Этот человек представил меня своему знакомому агенту по найму актеров; сначала, увидев меня, тот не проявил никакого интереса и энтузиазма, — просто сделал одолжение приятелю. Потом я спела и, хотя он старался не показать, что это произвело на него впечатление, перемена в его отношении была очевидна. Потом он взглянул на мои ноги. Я исполнила несколько танцев. Он сказал, что известит меня о своем решении. В результате я получила место хористки в заднем ряду. Я прекрасно это помню. Спектакль назывался «Мэри, все наоборот». Ужасный спектакль, но все-таки это начало. Мне посоветовали брать уроки танцев. Я так и делала. Не очень большие достижения, но начало уже было положено.

— И как раз тогда ты встретила Марту.

— Да, это был счастливый для меня день. Она сказала: «Ты могла бы найти себе занятие и получше». Как будто сама я этого не знала! Мое имя им не понравилось — трудно произносится, язык сломаешь: Дейзи Тримастон. Агент предложил Дейзи Рей. Меня всегда смешит, когда миссис Кримп и горничная меня так называют. Видишь, как они угадали. Хотя для них это просто оговорка. Но разве такое имя может врезаться в память? И тогда меня вдруг осенило: Дейзи Рей… Дезире. Вот и все. В нашей профессии эти мелочи очень важны. Вот так я и стала Дезире.

— И выбрала дорогу к славе и богатству.

— Ах, что же ты делаешь! Совсем заговорила меня. Мне давно уже нужно было встать. Долли будет здесь с минуты на минуту.

Я расстроилась. Значит, на этот раз беседа окончена. Каждый раз узнавая еще чуть-чуть, я понимала, что занавес может опуститься в любой момент, если я проявлю излишнее любопытство, а мне больше всего хотелось услышать о моем отце.

Мне исполнилось шестнадцать лет, и я была вполне развита для своего возраста. Я была весьма сведуща в том, что касалось театральной жизни и имела довольно поверхностное представление об остальном мире. В нашем доме постоянно бывали гости, одни уходили, другие приходили, они всегда вели разговоры, а я, если при этом присутствовала, слушала. Чарли Клеверхем и Робер Бушер навещали нас особенно часто. У них обоих были дома в Лондоне, кроме того, у Чарли был дом в Кенте, а у Робера — во Франции. Они часто бывали в Лондоне по делам и буквально боготворили маму. У нее были и другие поклонники, которые появлялись и исчезали, но эти двое оставались всегда.

В один прекрасный день Долли зашел к нам в том особом расположении духа, которое, как я теперь понимаю, означало, что он нашел новую пьесу, где, по его выражению, Дезире может «блеснуть». Нередко случалось так, чтс пеьсса, названная им великолепной, на ее взгляд, была чопорной ерундой, и тогда мы готовились к ссоре.

Так случилось и на этот раз.

Я сидела на ступеньках лестницы возле гостиной и слушала. Для этого мне вовсе не нужно было напрягать слух. Их перепалка на повышенных тонах была слышна даже в самых дальних уголках дома.

— Либретто никуда не годится! — возмущалась мама. — Мне просто стыдно будет петь такую чушь.

— Оно восхитительно, и все почитатели будут в восторге.

— Плохого же ты мнения о моих почитателях!

— О твоих почитателях я знаю все, что необходимо знать.