Читать книгу "Высоко над страхом - Людмила Мартова"

— Могу, наверное. — В голосе ее прозвучало легкое сомнение, но она приподнялась и села на диване, свесив ноги на пол.

— И? — Он выжидающе смотрел на нее.

— Голова немного кружится, но не смертельно. — Незнакомка встала, схватилась за Корсакова, чтобы не упасть, и тут же обрела устойчивость. — Спасибо вам, что вы меня спасли, но я, наверное, пойду.

— Может, вас отвезти? — предложил он, впрочем, довольно неуверенно. Ему хотелось есть и спать, а вот снова выходить из дома на мокрую ветреную улицу не хотелось совершенно.

— Да некуда меня везти, — ответила женщина. — Я в этом доме живу. На пятом этаже, как раз над вами. Шла домой и не дошла, в обморок свалилась. Вы меня проводите до квартиры, если вам не трудно, а там уж я сама. Можете?

— Конечно. — Иван был так рад, что на улицу выходить не надо, что был готов оттарабанить ее на пятый этаж на руках. — Вы дойти сможете? А то я донесу.

— Смогу. — Она снова улыбнулась, поморщилась от какой-то неведомой ему боли и не оглядываясь пошла к выходу. Чувствуя себя отчего-то полным дураком, Иван поплелся за ней. Молча они поднялись на пятый этаж, она отперла дверь и скрылась внутри своей квартиры.

— Меня, кстати, Лида зовут, — сказала она перед тем, как закрыть дверь перед его носом. — Спасибо еще раз. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — буркнул Иван дерматину, оказавшемуся перед его носом, легко сбежал по ступенькам вниз, захлопнул свою дверь и, предвкушая ужин и кручинясь о бесславной гибели чекушки, пошлепал на кухню ставить чайник. О своей соседке с разноцветными глазами он тут же забыл.

Глава вторая

Обратной дороги нет

Подлинное счастье стоит недорого. Если за него приходится платить большую цену, значит, это фальшивка.

Коко Шанель

Проснувшись, Лида первым делом прислушалась к своим ощущениям. За последнее время это успело войти в привычку. Иногда ей казалось, что по какому-то зловредному природному волшебству она в мгновение ока состарилась. Еще три месяца назад была цветущей тридцатилетней женщиной и вдруг стала древней старушкой, у которой каждый день болит что-то новое.

Расхожую фразу «не понос, так золотуха» она теперь понимала буквально. Расстройство кишечника стало привычным, она даже внимания на него особого не обращала. Болели суставы рук и ног, их просто выкручивало, особенно в сырую погоду. А так как декабрь в этом году выдался дождливым и мокрым, то боль практически не отпускала, не давая спать по ночам.

Уголки рта потрескались, и Лида даже проколола себе курс витамина В, который не помог ни капельки. Она постоянно испытывала слабость, тахикардия сменялась приступами удушья, а пару дней назад она вообще свалилась в обморок в подъезде, что было совсем уже тревожным симптомом.

Наверное, она бы затеяла серьезное обследование, чтобы понять, отчего это вдруг начала рассыпаться на части, если бы в глубине души не знала, что именно стало причиной ее странного недомогания. Нервы.

Этим летом Лида пережила развод, настолько же тягостный, как и внезапный. Она бы в жизни не поверила, что ее муж, с которым они познакомились на первом курсе института, а на втором уже поженились, после двенадцати лет брака вдруг решит скоропостижно развестись.

Славка был долговяз, вихраст и близорук. В жизни его интересовали только две вещи — медицина и Лида. Даже на родившуюся через год после свадьбы Лизу он всегда обращал ничтожно мало внимания. Так что детские пеленки, первые шаги, первые же болезни и все остальное, связанное с наличием в доме маленького ребенка, легли именно на Лидины плечи. А она же еще при этом и училась, принципиально не уходя в академку, чтобы не отстать от курса и, в первую очередь, от Славки.

Конечно, ей помогала свекровь, с которой они жили. Без свекрови она ни за что бы не справилась. Лида вообще привыкла считать, что с матерью мужа ей повезло. Та никогда не видела в ней соперницы, против свадьбы не возражала, радушно приютила молодую семью у себя, безропотно готовила еду, нянчила Лизу, никогда ничем не возмущалась и никогда с Лидой не ссорилась. Чудо была, а не свекровь. Но ровно до тех пор, пока Славка, по своей всегдашней привычке не сдвинув очки на кончик носа, не сообщил, что полюбил другую.

Новый выбор сына свекровь восприняла с тем же спокойствием и радушием, что и первый. Меньше чем за месяц Лида оказалась без мужа, без свекрови, а заодно и без места жительства. Конечно, можно было вернуться к родителям, что она и сделала. Но там в двухкомнатной хрущевке кроме мамы и папы жила еще старшая Лидина сестра Маша со своим мужем и двумя сыновьями. И всего за пару дней стало совершенно ясно, что не только москвичей испортил квартирный вопрос. Лиду с Лизой здесь, конечно, любили, но ютиться ввосьмером на сорока трех квадратных метрах было невозможно.

Нужно было срочно что-то решить, и, немного подумав, Лида решила. Она была отличным педиатром. Знающим, опытным, чутким, искренне любящим детей. В поликлинике, в которой она работала, с ней горя не знали, и все-таки Лида оттуда уволилась и переехала в райцентр, расположенный в сорока километрах от того города, где она родилась, выросла и окончила мединститут.

Центральная районная больница представляла из себя обшарпанное, пахнущее прокисшими щами здание, издалека выглядевшее местом боли и скорби. Кадровый голод здесь был просто чудовищным, педиатров, естественно, тоже не хватало, зато желающим приехать сюда работать тут же давали служебную квартиру. И этот фактор стал решающим.

Конечно, в облздраве Лидии Корниловой на выбор предложили сразу три центральные районные больницы, и везде с благоустроенным жильем, но место, в котором она сейчас жила, было ближе всего к областному центру, где оставались родители, а вместе с ними театры, магазины и прочие огни большого города, к которым она привыкла с детства.

Как бы то ни было, с первого сентября она работала именно здесь, потихоньку обживая старую обшарпанную квартиру, в которой до нее жил бывший заведующий терапевтическим отделением, не ушедший на пенсию по причине того, что заменить его было некем, и скоропостижно скончавшийся за два месяца до ее приезда. В первые же дни Лида переклеила обои, купила новые тарелки и чашки, вымыла окна, повесила яркие тюлевые шторы, водрузила на колченогую плиту новенький чайник в ярко-красный горох, оглядела свое убогое жилище и, глубоко вздохнув, решила, что для начала нового жизненного этапа все очень неплохо.

Одиннадцатилетняя Лиза осталась пока у свекрови. В новую школу Лида планировала перевести ее со второго полугодия, чтобы дать самой себе время привыкнуть к новому месту работы и к новому для себя статусу разведенной женщины.

Она никогда-никогда не думала, что Славка, ее Славка, который помогал ей готовиться к экзаменам, вместе с ней учил неподдающуюся латынь, объяснял ей отличие латеральных и медиальных коленчатых тел в головном мозге, может ее бросить. Его не интересовали другие женщины. Лида могла голову дать на отсечение, что в институте он ни разу не повернулся в сторону любой, даже самой расписной красавицы. Он был настолько рассеян во всем, что не касалось медицины, что никогда не мог ответить, как выглядел человек, только что вышедший с его приема. Симптомы и диагноз он помнил, возраст и пол тоже, а все остальное — нет, увольте.