Читать книгу "Волнолом - Владимир Прягин"

Замок будто прорастал из холма – поседевший от времени, с мощными стенами и пузатыми башнями по углам. Донжон, похожий на обтесанную свечу и увенчанный острым многоугольным куполом, царапал мутное небо. Стрельчатые окна мягко светились. И реяли флаги с поджарым черным орлом, который сжимал в правой лапе скипетр, а в левой – чернильницу.

– Генрих, у вас ведь восприятие светописи, насколько я помню, связано с обонянием? Какой запах вы ощутили, глядя на снимки? Были какие-нибудь подсказки?

– Ах да, хорошо, что напомнили, Теодор. Как ни странно, запах оказался весьма приятный – медовый, я бы сказал, и очень знакомый. Я где-то с ним уже сталкивался, вот только где именно – сообразить не успел.

– Гм… – Генерал задумчиво потер подбородок.

– А непосредственно на месте убийства? Ничего похожего не было?

– Нет, обычные аптечные ароматы. Йодоформ, касторовое масло. Да еще эта пыль вокруг слегка отдавала тленом. А светограмма, значит, медовая? Забавно, весьма забавно…

– Еще бы. Служебная светопись, как правило, не слишком благоухает. Особенно в вашей конторе, – мстительно сказал мастер-эксперт. – Контроль в вестибюле, к примеру, воняет для меня гнилью.

Генерал улыбнулся едва заметно. С минуту они молчали. Потом Генрих спросил:

– А у вас ведь побочное восприятие – через звук? Что вы услышали там?

– Волны и ветер, – сказал генерал. – Как будто я на берегу моря. И шум постепенно усиливается – кажется, идет шторм.

Локомобиль между тем заезжал на мост. Открылся вид на резиденцию канцлера. Она стояла на островке посреди замерзшей Прейгары – у подножия холма, под сенью королевского замка. Трехэтажная, лишенная архитектурных красот резиденция мирно устроилась на обширной лужайке. Пожухлая трава вокруг была присыпана инеем.

На фронтоне виднелся знак Железного Дома – стилизованный циркуль. А ведь Генрих прекрасно помнил те времена, когда вместо циркуля там было изображение фокусирующей линзы в оправе. Совсем недавно, четверть века назад…

«Боже, – подумал он, – неужели я уже такой старый?» Кажется, все было только вчера – пролетка катится по этому же мосту, и студент-третьекурсник, сидящий в ней, едва не лопается от гордости, потому что ему только что предложили работу. И брызжет радостью май, и трава на лужайке изумрудно сверкает, и жизнь впереди залита ослепительным солнцем…

– Теодор, – спросил он, – вы долго сомневались тогда, прежде чем выбрать меня? Ведь у многих на факультете природные способности были ярче. Хотя, конечно, я понимаю – дело не только и не столько в способностях. Вы искали идеалистов.

– Не отвлекайтесь, Генрих. Сосредоточьтесь на деле. Вы сказали, что у вас пока – никаких догадок. Пусть так. Я тоже противник поспешных выводов при недостатке фактов. Но давайте начнем хотя бы с самых общих соображений. Как бы то ни было, вы – человек науки. И, по идее, должны смотреть на проблему шире, чем я.

– Пока мне ясны две вещи. Первое – выброс в аптеке был точечным. То есть преступник, извините за каламбур, точно знал, куда бить. Второе – выброс был колоссальной мощности. Просто глупо тратить столько света для тренировки. Вывод – ваша гипотеза о «пристрелке» неубедительна. Во всяком случае, для меня. Аптекарь – не случайная жертва. И это опять приводит к вопросу, зачем его убивать.

– Спонтанный выброс? Убийство в состоянии аффекта?

– Очень сомнительно. Тогда бы жертва была одна. А у нас ведь еще историк.

– Согласен. Дальше.

– Главный вопрос – что общего у аптекаря и профессора? Где и когда они могли пересечься? Если поймем, то станет ясен мотив. Надо копать. И я бы начал с аптекаря – у него знакомств по определению меньше, проверить легче. Вы говорите, жил неприметно. Но хоть что-то необычное есть?

– Да как сказать… Родился в деревне – миль сто отсюда. Приехал в город семь лет назад, после смерти матери. Выучился, открыл свое дело – видимо, были какие-то сбережения. Вот тут, пожалуй, любопытный момент. Он рос без отца, мать была сельской травницей. Могла ли она оставить ему сколь-нибудь серьезную сумму? В общем, ждем подробностей о родителях. С деревней связаться напрямую нельзя, запрос послали в соседний город. Оттуда в деревню снарядили вахмистра – сегодня к вечеру должен прислать отчет. Пока что все сведения у нас – от невесты аптекаря и от его соседей.

– Сколько ему лет было, кстати?

– Недавно исполнилось двадцать пять.

Генрих невесело усмехнулся. Опять пресловутая четверть века. Для кого-то жизнь в этом промежутке изменилась неузнаваемо, а для кого-то и вовсе уместилась вся, без остатка. Будто в футляре с числовым секретным замком, где паролем служат даты рождения и смерти.

У профессорского особняка на Кленовой уже стояло несколько экипажей. Толпились зеваки – в большинстве своем, судя по виду, прислуга из соседних домов, но попадались и солидные бюргеры. Публика сдержанно гомонила, за ней приглядывал усатый вахмистр.

Генерал с Генрихом, выбравшись наружу, подошли к открытым воротам. Там их встретил плотный мужчина в штатском:

– Я увидел, как вы подъехали, герр генерал.

– Здравствуйте, Кольберг. Познакомьтесь – Генрих фон Рау. Наш приглашенный эксперт в этом деле.

Крепыш на миг зафиксировал Генриха цепким взглядом. Вежливо кивнул, принимая к сведению. Генерал спросил:

– Что успели выяснить? Картина такая же?

– Касательно выброса – да. Мощнейшая засветка, даже сильнее, чем в прошлый раз. А вот внешние проявления отличаются.

– Да? И чем же?

– По крайней мере, мы теперь знаем, каким образом были нанесены раны. Но, с вашего позволения, герр генерал, я бы советовал взглянуть лично.

– Ведите.

Они двинулись вдоль стены по чисто выметенной дорожке. Клумбу слева густо покрывали жухлые листья. Голые кусты сирени топорщились, словно метлы. Дом был большой и старый, с черепичной двускатной крышей и флигелем для прислуги.

Поднявшись на крыльцо, они миновали прихожую и вошли в просторную гостиную с погасшим камином. Широкие диваны вдоль стены пустовали. На стуле в дальнем углу всхлипывала невзрачная женщина лет шестидесяти. Ее отпаивали водой.

– Экономка, – пояснил Кольберг вполголоса. – Утром обнаружила тело – в коридоре на втором этаже. Больше в доме никого не было. Профессор – вдовец, дети и внуки живут отдельно.

– Убийцу она не видела?

– Нет. Но говорит, что примерно на полчаса ее неожиданно сморил сон. Прикорнула в кресле, потом спохватилась, пошла наверх. И там увидела труп.

– Понятно. Преступник хладнокровен, но не маньяк.

– Да, герр генерал, похоже на то. Мог бы убить и ее как свидетеля, но предпочел только усыпить.

Генрих, продолжая прислушиваться к их разговору, подошел ближе к лестнице. Наверху раздавались приглушенные голоса. И еще ему показалось, что оттуда доносится знакомый медвяный запах.