Читать книгу "Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак"

Что же касается разведки, то можно сказать, что император и его чиновники не могли даже наладить систематический сбор информации, как мы, наверное, выразились бы сегодня, так что шпионаж, со всеми его извечными ограничениями, был единственным средством получения разведывательных данных. И всё же, как бы слабо, по нынешним меркам, ни были осведомлены византийцы, знали они несравненно больше современных им правителей других держав. Прежде всего, хотя у них не было точных карт (высказывались даже утверждения о том, что римляне были просто не способны мыслить в картографических категориях)[8], всё же их дорожное строительство подтверждает, что они были прекрасно осведомлены о направлениях и длине дорог. Этого было вполне достаточно, чтобы манипулировать ещё менее осведомлёнными чужестранцами, особенно вновь прибывшими вождями степняков[9]. Ближайший современник событий, историк и дипломат Менандр Протектор, сохранил в своих записках горькую жалобу тюркского вождя в 577 г.:

Зачем вы, римляне, отправляющихся в Византию посланников моих ведете через Кавказ, уверяя меня, что нет другой дороги, по которой бы им ехать? Вы для того это делаете, чтобы я по трудности этой дороги [высокогорье, труднопроходимое для лошадей] отказался от нападения на римские области. Однако мне в точности известно, где река Данапр [Днепр], куда впадает Истр [Дунай], где течет Эвр [Марица]…[10]

Тут уже налицо прямая угроза, так как эти три реки указывают путь на Константинополь по степному коридору, лежащему к северу от Чёрного моря.

Карта № 2. Великая Евразийская степь

Иногда военных сил империи было достаточно для проведения масштабных наступательных действий, приводивших к захвату обширной территории. В этом случае дипломатия была занята главным образом тем, что добивалась уступок от других государств, устрашённых победами Византии, или по крайней мере пыталась удержать их от вмешательства.

Иногда войско и флот Византии были настолько слабы (или противник настолько силён), что само выживание империи становилось возможным только благодаря иностранным союзникам, завербованным много ранее или же прямо сейчас. Неоднократно бывало так, что воины из ближних или дальних народов, появившись своевременно, восстанавливали равновесие сил и спасали положение.

Как правило, между двумя этими крайностями имело место более сбалансированное сотрудничество, при котором дипломатия, руководствовавшаяся превосходством в осведомлённости, подкреплялась боеспособными вооружёнными силами, а вооружённые силы, в свою очередь, получали поддержку хорошо осведомлённой дипломатии. Все это вместе взятое, вкупе с некоторой удачей, было необходимо для того чтобы сохранить Восточную Римскую империю, потому что она изначально находилась в менее безопасном положении, чем Западная Римская империя, которую Византия, однако же, надолго пережила.

Безусловно, к убеждению обычно прибегали в первую очередь, но военная сила всегда была неотъемлемым орудием искусства управления византийской державой. Без неё всё было бесполезно – даже подарки с целью откупиться от нападения: ведь они лишь разжигают аппетит, если дающий их слаб. Поэтому поддержание достаточной боеспособности вооружённых сил было постоянной многосторонней задачей, с которой Византийская держава должна была справляться ежедневно, год за годом, столетие за столетием. Это стало возможно (пусть временами даже на самой нижней допустимой границе) благодаря двум существенно важным сторонам политики Рима, которые византийцам удалось сохранить надолго, тогда как Западная империя с этим не справилась.

Первой из них была система сбора налогов, которая по тем временам действовала исключительно успешно и с которой не мог соперничать ни один враг империи. После общего расчёта бюджета (что само по себе было изобретением с далекоидущими последствиями) общее количество поступлений, которое должен был обеспечить основной налог, то есть земельный (аннона), распределялось «сверху вниз»: сначала по провинциям, затем по городским районам в границах каждой провинции, а вслед за этим наступала очередь отдельных земельных владений в соответствии с оценкой доходности каждого участка[11]. Возможно, в седьмом столетии распределение общего имперского бюджета «сверху вниз» было прекращено, но сбор земельного налога с каждого поля согласно оценке его доходности продолжался в восходящем потоке поступлений[12].

Проблем было немало. Вполне очевидно, что жалованье, выплачивавшееся оценщикам, сборщикам налогов, бухгалтерам, аудиторам, инспекторам и контролёрам, было само по себе огромной статьёй расходов:

ведь эти чиновники составляли большую часть имперской бюрократии. Кроме того, чиновники вымогали взятки и другие незаконные платежи, перекачивая доходы в собственные карманы, – об этом можно судить по многочисленным законам против коррупции, издававшимся многими императорами. Кроме того, были законы, направленные на защиту мелких собственников: ведь этот класс был особенно любим многими императорами, поскольку либо сами мелкие землевладельцы, либо их сыновья считались наиболее вероятными кандидатами на военную службу. Из этого мы можем сделать вывод о том, что богатые землевладельцы использовали свое влияние, чтобы переложить налоги со своих обширных угодий на хозяев мелких участков и даже на арендаторов.