Читать книгу "Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс"

О боже. Что это. И с чего вдруг такой энтузиазм? Мои щеки краснеют, и это ужасно унизительно.

Симпатичный парень смущенно улыбается. У него прекрасные зубы – ровные наверху и слегка сужающиеся книзу. Похоже, ему исправляли прикус. Я ничего в этом не понимаю, ведь у меня полное отсутствие опыта в ортодонтических процедурах. Между передними зубами у меня дырка величиной с изюминку.

– Этьен, – говорит он. – Я живу этажом выше.

– А я здесь.

Я показываю на свою дверь, а в голове крутится: французское имя, английский акцент, американская школа – Анна в тупике.

Парень дважды стучит в комнату Мередит.

– Что ж. Увидимся, Анна.

Этьен произносит мое имя как «Ах-на».

Сердце колотится, колотится, колотится у меня в груди…

Мередит открывает дверь.

– Сент-Клэр! – вскрикивает она, продолжая висеть на телефоне.

Они смеются, обнимаются и пытаются переговорить друг друга.

– Заходи! Как прошел перелет? Когда ты приехал? Ты видел Джоша? Мам, мне нужно идти.

Мередит мгновенно отключает телефон и захлопывает дверь.

Я тереблю висящий на шее ключ. Две девочки в одинаковых розовых халатах плетутся за мной, перешептываясь и хихикая. В другом конце коридора стоит группка парней. Они смеются и свистят. Мередит и ее друг хохочут за стеной. Мое сердце уходит в пятки, желудок скручивает.

Я все еще новенькая. И я все еще одинока.

Глава третья

На следующее утро я решаю зайти к Мередит, но не осмеливаюсь и иду на завтрак одна. По крайней мере, где находится столовая, мне известно (день второй: семинары по выживанию). Я проверяю карточку на еду и открываю зонтик с «Хелло, Китти». Моросит. Погоде не важно, что сегодня у меня первый день в школе.

Я перехожу дорожку вместе с группой болтающих студентов. Они не замечают меня, но мы вместе обходим лужи. Мимо проносится автомобиль размером с одну из машинок моего брата и окатывает водой какую-то девочку в очках. Она ругается, а друзья пытаются ее успокоить.

Я плетусь следом.

Город в жемчужно-серой дымке. Небо затянуто облаками, каменные здания холодно-элегантны, впереди сияет Пантеон. Его массивный купол словно парит над окрестностями. И каждый раз, когда я вижу Пантеон, мне тяжело отвести от него взгляд. Его словно перенесли сюда из Древнего Рима, ну или, на худой конец, с Капитолийского холма. Из окна классной комнаты ничего подобного не видно.

Я еще не знаю, для чего предназначается это здание, но надеюсь, что скоро мне кто-нибудь об этом расскажет.

Я живу неподалеку от Латинского квартала или Пятого округа. Если верить моему карманному словарю, это такой район, и здания в моем округе тесно лепятся одно к другому в виде завитков, не уступающих по великолепию свадебному торту. Пешеходные дорожки заполнены студентами и туристами, обрамлены одинаковыми скамейками и ажурными фонарями. Деревья с пышными кронами, огороженные металлическими решетками. Готические соборы и тонкие блинчики, стойки с открытками и причудливо украшенные металлические решетки на балконах.

Будь у меня каникулы, я была бы очарована. Я бы купила брелок с Эйфелевой башней и заказала в кафе порцию улиток. Но я не на каникулах. Меня отправили сюда жить. И я чувствую себя потерянной.

Главное здание Американской школы всего в двух минутах ходьбы от дворца Ламберт, это общежитие студентов предпоследнего и последнего курсов. Вход туда оформлен в виде огромной арки, а за ней внутренний дворик с аккуратно подстриженными деревьями. Окна на каждом этаже обрамлены плющом и геранью в ящиках. А зеленые двери в три моих роста украшают величественные головы львов. На каждой створке вывешены флаги – один американский, другой французский.

Напоминает кадр из кинофильма. Что-то вроде «Маленькой принцессы», если бы действие разворачивалось в Париже. Разве может подобная школа существовать на самом деле? И как получилось, что меня сюда взяли? Отец просто с ума сходит от сознания того, что я здесь.

Я пытаюсь сложить зонт и одновременно открыть попой тяжелую деревянную дверь, когда в меня врезается какой-то заносчивый парень с тщательно уложенными волосами. Он впечатывается прямо в мой зонт и тут же награждает уничижительным взглядом, словно а) это я виновата в том, что у него грация годовалого ребенка, и б) он не был уже и так промокшим до нитки.

Вот они двойные стандарты Парижа. Ну и пошел ты, задавака.

Высота потолка на первом этаже просто невероятная, он украшен массивными люстрами и фресками с флиртующими нимфами и похотливыми сатирами. В воздухе все еще витает легкий апельсиновый запах чистящих средств. Толпа студентов ведет меня прямо в столовую. Под ногами мраморная мозаика, изображающая воробьев. В дальнем конце холла позолоченные часы отбивают час дня.

Эта школа настолько же пугает, насколько и завораживает. Похоже, она предназначена для тех учеников, кто ходит с персональной охраной и катается на шетландских пони, а не для тех, кто большую часть гардероба закупает в «Таргете».

И хотя я уже видела ее во время знакомства со школой, столовая буквально вгоняет меня в ступор. Я представляла, что мне придется есть ланч в переделанном спортзале, где все еще пахнет побелкой. Кругом длинные столы с приваренными скамейками, бумажные стаканчики и пластиковые подносы. Женщины в чепчиках за кассовыми аппаратами отпускают полуфабрикатную пиццу, полуфабрикатную картошку фри и полуфабрикатные наггетсы. Автоматы с газировкой дополняют картину так называемого полноценного питания.

Но это – это настоящий ресторан.

В противоположность изобилию исторических мотивов в убранстве холла, столовая отличается подчеркнутой современностью. Повсюду круглые деревянные столы и растения в подвесных горшках. Стены выкрашены в оранжевый и светло-зеленый. Аккуратный француз в белом поварском колпаке выставляет различные блюда, которые кажутся весьма аппетитными. Есть также несколько ящиков с напитками в бутылках, но вместо сладкой газировки и колы здесь соки и десятки видов минералки. И еще тут имеется столик с кофейным аппаратом. Кофе. Я знала несколько человек в Клермонте. которые готовы были бы пойти на что угодно ради старбакса[9] в школе.

Большинство стульев уже заняты болтающими студентами. Шум голосов перекрывает даже звон столовых приборов и звяканье тарелок (из фарфора, а вовсе не из пластика). Я застываю как вкопанная в дверном проеме. Студенты ходят туда-сюда мимо меня. В груди ледяной ком. Что лучше сделать сначала – занять столик или взять завтрак? И как я вообще буду делать заказ, если меню окажется на французском?

Кто-то окликает меня по имени, и я вздрагиваю. О пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Я оглядываю толпу и вижу руку с кольцами на всех пяти пальцах. Эта рука машет мне из дальнего конца столовой. Мередит указывает на пустой стул рядом с собой, и я с облегчением и благодарностью устремляюсь к ней.