Читать книгу "Держитесь подальше от театра - Анатолий Гречановский"

«Что же это такое? – подумал Вортан Баринович. – Когда это я успел подписать?» – жаба грязными руками сжала его сердце. Когда он трезв, его всегда душила жаба.

– Вчера поздно ночью, – предугадав его мысли, сказал посетитель. – Возвращаясь домой после посещения вашей секретарши, вы заехали…

– Ладно, ладно! – прервал его Вортан Баринович.

Да, вчерашний вечер для него был черной дырой. В памяти остались только отрывки воспоминаний. Он помнил, как приехал на квартиру, купленную им для «мегеры», так он называл сваю любовницу-секретаршу, как сели за стол, как она молча разделась и легла в постель. Дальше провал – что делали, о чем говорили, да и о чем говорить? Для него эталон женщины – красивая, лежит и молчит. Но странное дело, эти интимные моменты каждый раз навсегда исчезали из его памяти, и, хоть убей, их невозможно было вспомнить. Единственные ощущения, что натурально оставались в памяти навсегда, это исчезновения энной суммы с банковской карты.

– И вот результат нашего общения, – загадочно улыбнулся посетитель.

Вортан Баринович зачем-то стал шарить по столу, потом, как бы опомнившись, снял трубку телефона и стал набирать номер.

– Все на обеденном перерыве. Свет будет через полчаса, – услышал он голос Азазеля.

Из трубки доносились длинные гудки – никто не отвечал. – Да черт с ним! – решил Вортан Баринович. Положив трубку и откинувшись в кресле, открыл рот, чтобы уточнить еще раз события вчерашнего вечера, но перед ним никого не оказалось, и квитанция тоже исчезла со стола. – Ну, чудеса. При чем здесь вчерашняя встреча и сегодняшнее отключение света? Ну, чудеса, – пропел он не своим голосом.

Открыв тяжелую железную дверь, Азазель вошел в помещение МОСЭНЕРГО. В передней за столом неподвижно сидел молодой здоровенный детина, секьюрити, и тупо смотрел перед собой.

– Здравствуйте, где…

Сидящий человек не отреагировал.

«Фу ты, ну ты, лапти гнуты, – непонятно почему пришло в голову Азазеля, – он же спит».

Тихо, на цыпочках, он пошел в другую комнату, и, хотя за ним вошел следующий посетитель и громко хлопнула дверь, спящий не отреагировал, оставаясь в том же положении. В приемном зале, называемом «служба одного окна», толпилась масса народа. Секретарь, стоя за стойкой, хриплым, с утра осипшим голосом, глядя куда-то поверх голов, монотонно повторяла:

– Всем взять талоны, всем взять талоны.

Народ недовольно гудел от возмущения. Азазель, надев темные очки и прихрамывая, влился в толпу, стоящую в очереди к терминалу. В связи с неисправностью терминала за перегородкой сидела «машинистка» и на кассовом аппарате выбивала талоны. Получив талон за номером 666, Азазель улыбнулся и, помахивая талоном, вошел в зал ожидания. Это был узкий коридор, с одной стороны за сплошной перегородкой сидели консультанты, а с другой стояли стулья, засиженные тупо молчащими, потными от жары и духоты людьми. Одни обмахивались свежими номерами газет, купленными здесь же, другие – чем придется. Проход, где два человека не могли разойтись без ругани, жестко охранялся инициативными гражданами. Азазель посмотрел на табло – шел 350 номер, а 349 был повторен два раза, видно, очередного клиента вызывали неоднократно, но он, не выдержав испытаний, ушел. Криво усмехнувшись, Азазель, прихрамывая, направился к проходу, где стоял тучный мужик с красным потным лицом.

– Куда прешь? – рявкнул тот, преграждая своим телом дорогу.

– А? Инвалид я, плохо вижу, плохо слышу, – сиплым голосом произнес Азазель.

– Здесь все инвалиды, – грозно констатировал мужик. – Талон?

Азазель порылся в кармане и достал талон за номером 349. – Поздно, господин хороший, – злорадная улыбка растянулась на жирном от пота лице мужика. – Очередь прошла-с!

Терпение Азазеля лопнуло. Он выпрямился. – Не господин, а товарищ! – и, расстегнув пиджак, сверкнув зеленым глазом, сквозь сжатые зубы прошипел: – А героя не хочешь?

Толпа безмолвствовала. Мужик от удивления раскрыл рот. Под пиджаком, на груди Азазеля, красовалась звезда «Героя Социалистического Труда».

– Конечно-конечно, – чуть слышно прошептал мужик.

Азазель гордо запахнул пиджак и, проходя мимо него, почувствовал неприятный запах давно не мытого тела и страшное бульканье в животе, в желудке которого находилось всякое дешевое и просроченное дерьмо, из «Копеечки», «Дикси» или «Пятерочки».

– Ну, чудеса, – не уставал повторять Вортан Баринович.

В этот момент что-то щелкнуло, врубился компьютер, и на цветном экране выскочило «Добро пожаловать». За стеной сразу оживились голоса, и кто-то громко скомандовал грубым голосом:

– За работу, товарищи!

Эта фраза как-то сразу оживила Вортана Бариновича и вернула его из мира чудес в настоящую будничную жизнь.

– Как будем жить дальше? – громко то ли спросил он, то ли сказал сам себе.

Сема кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание.

– Ситуация складывается интересная. Кого раньше встречать? То ли бизнесмена в Шереметьево, то ли инспектора на Ленинградском? Давай рассуждать логически, – обратился он к Семе, как бы продолжая давно начатый разговор.

– Поезд идет по рельсам и по расписанию, ему не страшен ни дождь, ни ветер, – начал Сема.

– И дождь, и ветер, и звезд ночной полет, – подхватил Вортан Баринович.

– А самолет? Нашему надежному «Аэрофлоту», как танцору, всегда что-то мешает, – продолжал Сема.

– То взлет, то посадка, то снег, то дожди, – сменил пластинку шеф.

– Вечно они опаздывают. – Сема замолчал.

– Значит, сделаем так, – уже серьезно заключил Вортан Баринович, уловив мысль Семы. – Сначала встречу налоговика, и ты отвезешь его в гостиницу, а я на второй машине махну в Шереметьево. Отлично!!! – Довольный собой, он сладко потянулся. К нему вернулось хорошее настроение. – Жить хорошо, а хорошо жить еще лучше! – блеснул пришедшей на ум знакомой фразой и, посмотрев на Сему, многозначительно произнес: – Надо кого-нибудь поощрить.

Сема улыбнулся и вскочил с кресла, как будто последняя фраза касалась его.

Но здесь, конечно, надо знать Вортана Бариновича. Когда у него хорошее настроение, его душа желает сделать что-то такое доброе, благородное, чтобы о нем все говорили, как о щедром меценате. Откинувшись в кресле, Вортан Баринович представил, как под звуки горна и барабанную дробь вошел отряд пионеров. Девушки в коротеньких юбчонках дарят ему улыбки и цветы, пионеры под звуки горна повязывали красный галстук. Но проходило время, и желание сделать доброе тоже проходило. Все возвращалось к жестокой действительности. Часы пробили положенный час.

Солнце зашло, день постепенно клонился к ночи. На улице зажглись фонари, но было еще светло, так как вечер уже кончался, но ночь еще не наступила.

Вокзал жил своей гулкой суетливой жизнью. Толпы куда-то спешащих людей, снующие носильщики, со своими скрипучими тележками, шум, гам. Один мордоворот проталкивался через толпу только что прибывших пассажиров, освобождая дорогу Вортану Бориновичу, второй мордоворот следовал за шефом, озираясь по сторонам. Сема шел за ними, как говорится, по чистой дорожке. Гость ехал в последнем, двенадцатом вагоне, поэтому надо было пройти до конца перрона, чему не способствовали носильщики с нагруженными доверху тележками. Дошли вовремя. На горизонте появился состав «САНКТ–ПЕТЕРБУРГ – МОСКВА». Он медленно стал проползать мимо встречающих. Вортан Баринович, удивленно провожая вагон за вагоном, спросил Сему: