Читать книгу "Печенеги, торки и половцы - Петр Голубовский"

Леса вокруг Святогорского монастыря. Современный вид

Еще южнее мы находим остатки лесов около нынешнего Святогорского монастыря. Тут по правому берегу Донца идут высокие горы, покрытые вековыми дубами, изредка соснами, или кленовыми, или ясеневыми деревьями. Из грамоты конца XVII в. видно, что монастырю принадлежали и большие лесные угодья[40]. В прежнее время по рекам Белой и Айдаре были леса и камыши, и, по известию Гюльденштедта, густым лесом была окружена вершина Кремяной, впадающей в Красную[41].

Проедемся теперь по реке Удам. Прежде всего, на правом ее берегу мы находим в половине XVII столетия леса между реками Песочином, Ольшаной и Репками[42]. Глухой лес стоял от самого Харькова до реки Березовой, а вековые дубы на холмах Хорошева монастыря свидетельствуют, что некогда и здесь местность имела такой же характер[43]. Переберемся к реке Можу и начнем осмотр ее берегов с нижнего течения. На устье ее в Донец мы видели уже леса Змиевские. Подымаясь вверх, мы попадаем у реки Озерянки в местность еще и теперь непроходимую от топей, озер и леса[44]. Далее мы встречаем около села Ординки городище, по валам которого выросли дубы; иные из них уже срублены, и на них свободно может лежать человек высокого роста, не занимая всей длины поперечника[45]. Сколько столетий должны были расти эти дубы, чтобы достигнуть до такой величины объема? На левом берегу Можа, у верховьев его притока, Адалаги, был в XVII в. лес Иловские Бояраки[46]. Леса в бассейне Можа соединялись с лесами, бывшими по Коломаку. Мы уже видели существование леса в настоящее время около села Ковег, на водоразделе этих двух рек. «Книга Большого Чертежа» указывает, что тут были непроходимые леса и болота[47]. Лесные пространства здесь не останавливались: они шли дальше в область рек Орел и Самары. Еще и теперь по берегам первой из них растут леса и кустарники[48].

В XVII в. у верховьев Орели был лес, называвшийся Кошь Боярак[49]. Берега Самары в древнее время были весьма лесисты. Боплан говорит о богатстве лесов по этой реке в XVII в., каким не отличалась ни одна из других виденных им рек[50]. Подтверждение этому мы находим в статейном списке посла в Крым в 1681 г., Василия Тяпкина. Сказавши, что леса кончаются только на реке Самаре, он далее продолжает: «…да не токмо на тех Овечьих водах, но и на всех помянутых вершинах Конских и Самарских и Орельских вод можно городы земляные, крепкие поделать… для того, что около тех рек, и на степях, дубровы великия, и леса и терни и тальники и камыши, и зверь в лесах, и рыбы в водах, и кормов конских всюды множество, и пашни можно завести великия»[51]. Это описание особенно важно, потому что оно ясно указывает на существование дубрав и лесов в самих степях. Где степь, там чернозем; где чернозем, там не могут быть леса. Таково мнение некоторых ученых. Но уже это сообщение нашего посла опровергает эту теорию. Приблизительно между верховьями Самары и Осколом летопись помещает Черный лес во второй половине XII в.[52]. Вот все данные, какие только мы были в силах собрать о распространении лесов в южной части Российской низменности[53].

Приведем в заключение нашего обозрения слова ученого агронома, Баумана. «Многие ученые, – говорит он, – отвергают возможность существования первобытных лесов в южно-степном крае в отдаленные от нас времена; я сам принадлежал к приверженцам этого мнения; но последнее путешествие по Земле Донского Войска совершенно меня убедило в справедливости противоположного мнения»[54]. Мы позволяем себе присоединиться в этому мнению: мы обозрели или существующее теперь, или существовавшие прежде леса; мы видели ясные указания для некоторых местностей, что в более отдаленное от нас время эти леса были обширней, даже росли там, где их теперь совсем нет. Я думаю, что на основании всего этого бесспорен вывод, что несколько столетий назад леса занимали весьма обширные пространства. Для нас важен скромный вывод, что лесные пространства были более распространены, чем теперь, во время историческое, во времена поселения тут славянских племен, не касаясь вопроса о безлесности степи, или о сплошном занятии ее лесами, в доисторическое время. Повторяем, для нас важно, что славяне застали на юге большее распространение лесов, большую их дремучесть, чем это было во времена позднейшие, чем это есть теперь. Какое значение имел лес для славянского населения? Не касаясь его влияния на склад народной жизни, на занятия, на поэзию народа и т. д., обратим внимание на его значение для оседлого населения в другом отношении. Кажется, не может быть спору в том, что славянское племя, появившееся в Европе, конечно, с востока, должно было двигаться по речным системам как единственному удобному пути.