Читать книгу "Феликс Медведев. Козырная судьба легендарного интервьюера, библиофила, игрока - Ирина Вертинская"

Он родился ранним утром 22 июня 1941 года. Уже полчаса фашисты бомбили наши города: над огромной страной, его родиной, вспыхнул самый страшный пожар – Великая Отечественная война.

Юный красавец венгр Банды приехал в Москву в 1923 году вместе со своим отцом, врачом по образованию, поэтом по призванию и революционером по велению сердца Золтаном Партошем. Вынужденная эмиграция семьи Партошей связана с разгромом венгерской социалистической революции в 1919 году, в которой глава семьи принимал активное участие. Москва стала европейским беженцам вторым домом.

…Молодой человек, сменивший непривычное для русского уха имя Банды на понятное Андрей, неспешно прогуливался по Арбату, разглядывая витрины самой знаковой улицы Москвы, и вдруг остолбенел: навстречу ему уверенной походкой шла миниатюрная, ясноглазая девушка. Густые волосы, уложенные в красивую прическу, отливали теплым каштановым блеском, скромное, но хорошо сшитое платье мягко облегало девичий стан. «Итак, она звалась Татьяной»… Татьяна была родом из села Головино Владимирской области, в Москве жила с отцом. Иван Ахапкин прибыл в столицу на отхожий плотницкий промысел и взял с собой дочь, чтобы та имела возможность учиться в московской школе. Это было мудрое решение: Татьяна, прилежная ученица, полюбила книги, а, окончив в Москве школу, обучилась печатать на пишущей машинке. Но главное, Татьяна была весьма привлекательна, что притягивало к ней молодых и не очень молодых поклонников.

Годы спустя она поведает подрастающему сыну Феликсу любопытную историю о том, что ей, Танюше Ахапкиной, поэт-песенник Михаил Исаковский, посещавший Центральный телеграф на Тверской, где девушка работала после окончания школы, обещал посвятить стихотворение «Танюша». Позже она узнает знакомые строчки в знаменитой на весь мир песне «Катюша».

Татьяна Ахапкина. Такую красивую русскую девушку встретил знойный мадьяр Банды Партош на Арбате в начале 40-го года прошлого века

Татьяну нельзя было назвать кроткой. Однажды она безоговорочно оставила своего поклонника-американца, когда тот попытался позаботиться о возлюбленной – в преддверии московских холодов решил купить ей пальто. Едва осознав намерения заокеанского ухажера, Татьяна густо покраснела и пулей вылетела из магазина. Больше у незадачливого поклонника не было ни малейшего шанса. Гордость всегда будет главной чертой ее характера. Именно в такую девушку и влюбился с первого взгляда молодой мадьяр.

Чернобровому красавцу с породистым орлиным профилем пришлось подключить все свое жгучее обаяние, чтобы увлечь Татьяну. Этот гипнотический шарм, смягченный русской деликатностью, много лет спустя станет в профессии их сына заветным золотым ключиком, открывающим сердца и души. Влюбленные не стали тянуть с женитьбой, и вскоре, в роддоме имени Надежды Крупской, что недалеко от Белорусского вокзала, на свет появился симпатичный «принц-полукровка» – главный герой нашего повествования. Андрей назвал своего первенца Феликсом. Имел ли он в виду железного Феликса или просто хотел, чтобы сын носил «счастливое» имя, а именно так оно и переводится с греческого языка, – осталось тайной, но очевидно, что ребенок с таким именем и рожденный в такой день был обречен на необычную судьбу. Едва став отцом, Андрей Партош ушел на фронт. Ведь сын его родился 22 июня 1941 года.

Молодую невестку с внуком забрала к себе семья деда Золтана, в квартиру 4 дома № 10 по Тверской-Ямской. Когда в Москве объявляли воздушную тревогу, мама, завернув малыша в одеялко, бежала вместе со всеми на станцию метро «Маяковская». Феликс признается: «Когда по телевизору (теперь все реже и реже) показывают знаменитые кадры кинохроники, запечатлевшие спасавшихся от немецких бомб москвичей именно на этой станции, я волей-неволей в каждой молодой красивой женщине с ребенком на руках вижу свою мать».

После войны мама осталась работать в Москве, а маленького Феликса отвезла на воспитание бабушке – Марии Ивановне, простой владимирской крестьянке, не знавшей грамоты и ставившей вместо подписи в ведомостях за трудодни отпечаток большого пальца. Бабушке непросто было справляться с «импортным» внуком, способным с младых ногтей выказывать мадьярский нрав. Феликс врастает в сельский быт, познает деревенское просторечие, щедро пересыпанное острым словцом, на которое Мария Ивановна большая мастерица. Мама приезжает из Москвы с гостинцами и письмами от отца.

Шли годы. Черноволосый мальчишка Феликс Партош растет экзотическим цветком среди картофельно-капустной рассады. Не похожий на простых деревенских пацанов ни внешностью, ни привычками, он выглядит явным инородцем. Не зная такой национальности, как венгр, сельская ребятня кликала мальчика «куреем», так звучало на владимирско-деревенский манер слово «еврей» (кем же еще может быть явно не славянского вида малец?). Родную бабушку ставит в тупик имя ее удивительного внука. Вместо непроизносимого для нее «Феликс» она называет его то «Филюс», то «Фикус».

«По родству бродяжьей души…»

Заботливый папа передавал для сына заграничные вещи и подарки, которые в трудное послевоенное время казались настоящим чудом. Красные кожаные сапожки, безнадежно испорченные во время «диверсионной операции», тоже были папиным подарком. Феликс, уже тогда любивший «пофорсить», страшно переживал по поводу их безвременной кончины. Фурор среди мальчишек произвела не виданная доселе забавная игрушка – прыгающий цыпленок. Сохранилось несколько красивых рождественских открыток от отца: «Моему дорогому сыну Феликсу! Никогда не забывай папу, папа тебя очень любит. Я тебе посылаю игрушки, конфеты и печенье. Играй, кушай на здоровье… Твой папа. Крепко и крепко тебя целую. Будапешт, 23 декабря 1946 года».

Феликс и кушал, и играл. Причем играл совсем не в том смысле, какой папа вкладывал в свой наказ. Горячая кровь не давала мальчишке покоя. Помимо любви к свободе и кострам в чистом поле, обнаружилась страсть к игре, самой азартной из которых у мальчишек считалась «об стенку». Конечно, азарт стоил денег, а где их было взять? Быстрый ум тут же родил авантюрную идею: потихоньку таскать яйца из бабушкиного курятника и сдавать их на заготовительный пункт. Приемщица в нарушение установленных правил, запрещающих расчеты с детьми, принимала яйца у малолетнего торговца. Получив вожделенные монетки, а три копейки тогда составляли целый капитал, мальчишка немедленно мчался к дружкам по игре и у стенки, где разворачивалось действо, получал первый опыт азарта, погружаясь в радость выигрыша или горечь поражения. Позже в жизни ему пригодится еще одно умение – хорошо прятаться. Его «сотрудничество» с заготпунктом не могло долго оставаться секретом для бабушки, виртуозной матерщинницы, и юному аферисту часто приходится отсиживаться у друзей, пережидая семейные лингвистические бури. В память о тех бурных сценах Феликс сохранит любовь к эффектным диалогам.

В остальном детство маленького венгра ничем не отличалось от жизни простых русских мальчишек. «Помню корову, – вспоминает Феликс, – пережевывающую сено в темном подворье и тяжело дышавшую, вкус парного молока и аромат облупленных куриных яичек, вынутых прямо из сенного гнезда и сваренных в чугунке. До смерти боялся я ночевать на сеновале, потому что в углу под скатом шевелились огромные пауки. И убегал куда-то за реку, если знал, что нынче мимо окон понесут на кладбище покойника. Вся деревенская жизнь проходила перед глазами. Все это, вместе взятое, называется «малой родиной».