Читать книгу "Приключения огуречной лошадки - Галина Лебедева"

Старый профессор Хвостатов поспешил к ним. Поредевшие кисточки на его ушах слегка покачивались. Он протянул Кате чёрненькую с блестящими коготками лапку:

— Милости прошу, гости дорогие!

Он почтительно пожал Катины пальчики. При этом он поклонился, и кисточки его ушей слегка мазнули Катю по носу. Так же учтиво поздоровался он и с Лошадкой. А Лошадка, будто только и делала что ходила по гостям, не растерялась. Она согнула передние ножки и поклонилась, как цирковая лошадь.

— Добрый день, господин Хвостатов! Как поживаете? Хорошая погода, не правда ли?

Профессор удивлённо улыбался, и Кате очень нравилось, что его рыжий, местами полинявший хвост изящно повиливает от избытка доброжелательности, а пышный лиловый бант на шее очень идёт к бордовой бархатной куртке.

— Будьте как дома! Проходите, усаживайтесь на диван, пожалуйста! Я, видите ли, занят. Я сочиняю музыку… я сейчас… — И он сел за фортепьяно. — Это будет… — Он немного помедлил, подыскивая слова. — Это будет песенка без слов из детского сна для одной солнечной струны и птичьего голоса. Можно в полной тишине, можно с оркестром кузнечиков. — И он засмеялся, показав свои острые редкие зубки.

И Катя вспомнила: ну конечно, именно эту мелодию выводил там, над полем, жаворонок.

Прибежала Белка. Захлопотала, захлопотала… Запахло самоваром, крепким чаем, пончиками и мёдом. И пока хозяйка носилась вокруг стола, Катя с Лошадкой сидели на плюшевом диване, тесно прижавшись друг к дружке, и рассматривали картинки в необыкновенных сказочных книжках, которые одну за другой снимал с полки хозяин и раскладывал перед ними на диване. Катя не дыша рассматривала прекрасных фей, принцев и ведьм. Стоило только подуть на папиросную бумагу, накрывавшую картинку, как они оживали.

Они были такие настоящие, что Катя слышала шелест шёлковых и парчовых одежд, вдыхала ароматы чудесных садов, различала голоса людей, птиц и зверей. Таких книг она ещё никогда не видела, хотя ей покупали отличные книжки в ярких лаковых переплётах.

— Это волшебные книги. Они ещё не написаны, — доверительным шепотом сообщил профессор Хвостатов. — Они ещё только зреют в умах писателей и художников. Это те книги, которые снятся им во сне. Правда, наутро они почти ничего не могут вспомнить.

— Почему? — огорчилась Катя.

— Потому, что в жизни волшебство трудно удержать, — грустно покачал головой профессор. — Всё ускользает, и мало кому это удаётся.

— Смотри, смотри! — зашептала вдруг Огуречная Лошадка. — Эта книга про меня!

Она вытащила из груды книг самую большую и толстую. На обложке была нарисована Огуречная Лошадка.

— «Удивительные приключения и весёлые похождения Огуречной Лошадки», — прочитала Катя.

Она с любопытством листала книгу, сдувая папиросную бумагу с оживающих картинок. Удивительное дело: на картинках она узнавала себя. Вот она верхом на Огуречной Лошадке летит над облаками. Вот они вместе сидят в высоких ромашках на лесной опушке. А вот они уже у Белок в их дупле пьют чай и весело смеются.

Лошадка рассматривала картинки через Катино плечо, и Катя чувствовала на щеке её лёгкое дыхание. Будто пахло свежими огурчиками.

— Листай дальше, — нетерпеливо шептала Лошадка. — Что там случиться с нами дальше?

Но дальше шли чистые листы.

— Нет-нет, друзья, новые страницы в этой книге появляются не раньше, чем с её героями происходит что-нибудь новенькое. Последняя страница в нашей книге будет о нашей с вами встрече.

Хвостатов осторожно закрыл книгу и поставил её на верхнюю полку.

Блестящий пузатый самовар занял почётное место посреди стола. Его окружили тарелочки с орехами, печеньем и вазочки с вареньем: и клубничным, и смородинным, и крыжовенным, и из бананов, и из лепестков роз, и из душистого горошка.

Катя тут же принялась всё пробовать, а профессор Хвостатов и Огуречная Лошадка уселись рядом и угощались рябиновой настойкой из маленькой чёрной бутылочки.

На огонёк прилетел Дятел. Он повесил на гвоздь свой красный картузик, одёрнул чёрную жилетку и протянул хозяйке букет ромашек. Потом подсел поближе к самовару и стал громко колоть сахар клювом.

— Помню, как мы учились в лесной школе, — поглядывал Дятел на профессора. — По художественному свисту у меня всегда были двойки.

— Зато на уроке труда ты лучше всех делал дырки в табуретках!

После чая Дятел выстукивал на краешке стола марш собственного сочинения, а профессор подыгрывал ему на фортепьяно. Кате очень понравился марш.

Стук-стук-стук! Бах-бах-бах! Тук-тук-тук! Блямс! Блямс! — отбивала Белочка ложкой по самовару.

Вдруг в потолок нервно забарабанили. Белки разом замерли, улыбки на их лицах погасли. Дятел тоже замер, вытянув нос.

— Соседи, — виновато сказал профессор. — Две вороны. Им рано вставать на работу.

Дятел откланялся и молча нырнул из дупла в сумерки. Тут только Катя увидела, что наступает ночь, и месяц встаёт из-за леса, и коростель скрипит во ржи.

— Скорее домой!

* * *

Утром Катя быстро съела яичко, выпила какао и, чмокнув бабушку в щёчку, побежала гулять.

— Как позову, чтоб сразу же домой, — строго наказала бабушка. — Чтоб я тебя по всем дворам не искала!

— Ладно! — крикнула Катя, запирая калитку.

Она сорвала травинку, и петушиный крик взлетел над посёлком. Из пыльных лопухов в канаве поднялась голова Огуречной Лошадки.

— С добрым утром! — зевнула она.

Катя засмеялась, глядя, как она старательно катается по росистой траве. Когда бока Огуречной Лошадки стали чистыми и блестящими, а хвостик весело вздёрнулся вверх, Катя уселась на неё верхом.

— Поскачем! Полетим! Понесёмся! — крикнула Катя.

— Давай лучше сегодня никуда не поскачем, а полежим в тенёчке, — попросила Огуречная Лошадка.

— А как же чудеса? Сама же обещала, что всё время будут чудеса, а теперь в тенёчек?

— Совсем не обязательно летать, чтобы были чудеса, — зевая, ответила Лошадка. — Можно просто растянуться в траве и смотреть в небо. Меня всю ночь кусали комары… я не выспалась.

Они улеглись рядышком на травке, и Катя стала прилежно смотреть на облака. Лошадка, положив голову Кате на колени, уснула.

Сначала всё было обыкновенно: облака как облака. Потом они превратились в бело-розовых овец. Их гнал совсем седой старик верхом на ослике. Потом пришёл караван белых верблюдов. На их горбах сидели погонщики в чалмах и лёгких покрывалах. Они лизали эскимо на палочках.

Вслед за ними, тяжело раздувая серые бока, спешил огромный слон. Он торопился, лёгкая попона развевалась на ветру. Он свивал в кольцо и снова разворачивал тёмный хобот. И сразу побежало, сгрудилось овечье стадо. Старик на ослике затерялся среди овец. Столпились и закружились на месте верблюды. Отнимая у ветра свои лёгкие одежды, склонились к их шеям погонщики. И слон, раздуваясь на глазах, закрыл всех своим огромным сизым брюхом. Вскинув хобот, он затрубил, затопал — рёв и гул докатились до земли.