Читать книгу "Варяги. Надломленный крест - Влад Поляков"

– Приказ всем. Малым ходом – ближе ко входу в Роскильде-фиорд, – с трудом удерживая гнев, процедил Эйрик. – Выход из фиорда не преграждать. Оттуда будут отступать драккары Свейна. Те, которые останутся.

– Ловушка… Но какая?

– Локи ведает, Бьорн. Вернувшиеся расскажут. Наше дело – подойти и ждать. При нужде – прикрыть отступление союзников, пусть и дурных.

Добавить тут было просто нечего. А вот подумать над тем, что делать дальше – несомненно стоило. И у Петли были на сей счет… определенные мысли. Те самые, которые появились вкоре после сражения близ устья Дуная.

* * *

– Больше двух десятков драккаров! Именно столько ты, Свейн, сын Хакона, потерял в своей безумной затее, – расхаживая по палубе «Нагльфара», источал яд Эйрик Петля, обращаясь к сыну норвежского правителя. – Сколько же викингов пало в бою либо попало в плен к данам, того я не ведаю, но немало, то очевидно.

– Я потерял семнадцать…

– Семнадцать утонуло, село на мель или сгорело, – перебил Свейна Петля, смотря на него, как на вздорное и неразумное дитятко, которое и надо бы высечь, да возможности нет. – А еще шесть после всего случившегося более походят на дырявые и обожженные корыта, чем на боевые корабли. И видят боги, в том только твоя вина.

Свейн заскрежетал зубами, но от сколь-либо внятного ответа все же воздержался. Видел, что все, присутствующие на совете, смотрят на него… без тени приязни.

Совет. На него Эйрик воззвал тех немногих, кто мог принимать решения, имея за собой немалое число кораблей. Таковых было всего четверо: он сам, ярл Торкель Высокий да Свейн с Эрлендом, сыновья Хакона Могучего.

Разговор был необходим, особенно в свете того, что случилось с излишне ретивым Свейном, соблазнившимся преследованием противника в не шибко знакомых водах, да еще прибрежных, да еще в родном для врага фиорде со всеми его «милыми» особенностями.

Свейн ведь на что рассчитывал со своими семью десятками драккаров? Ворваться «на плечах» противника внутрь Роскильде-фиорда и, протаранив часть судов данов, уцепиться крючьями за борта оставшихся, решив исход битвы на палубах их кораблей. К тому же искренне думал, что Эрленд последует за ним, пусть и нарушая полученный приказ.

Не вышло. Эрленд остался, а значит, вместо почти что равенства его драккары стали уступать числом кораблям Вилобородого. Впрочем, это не остановило Свейна, рассчитывавшего, что бегущий враг – это враг, потерявший боевой дух. Зря. Ведь есть еще такие воинские хитрости, как ложное отступление, заманивания в ловушки и прочие очень неприятные для увлекающихся военачальников премудрости.

И первой из таковых стала ловушка под название «рукотворная мель». Точнее мели, поскольку их было немало. Свен Вилобородый, понимая, что вполне может возникнуть необходимость отступить, приготовил для преследователей неприятные подарочки. Взял, да и притопил в доселе проходимых местах старые, готовые вот-вот развалиться корабли, от коих все равно не было никакой пользы. Вестимо, заблаговременно отметив особыми знаками опасные места, чтобы никто из своих в эти ловушки не попался.

Сработало. Несколько драккаров Свейна на всем ходу врезались в притопленные корабли. А врезавшись, быстро выбраться было уже невозможно.

Результат оказался весьма печальным. Мало того, что у Свейна стало меньше драккаров, так и остальные были вынуждены снизить скорость до очень малой, опасаясь попасть в такие же западни. А малый ход – это просто подарок для вражеских стрелков как на кораблях, так и по берегам Роскильде-фиорда.

Тут бы Свейну подобрать команды с потерпевших бедствие драккаров и смываться, поняв, что продолжение такого боя влечет за собой еще большие неприятности. Но нет, один из победителей при Хьерунгаваге, что называется, закусил удила. Нельзя сказать, что Свейн впал в состояние берсерка или в нечто схожее. А вот поселившаяся в его голове мысль, что лишь продолжением нажима на данов можно вырвать победу… Это присутствовало.

Равно как был и встречный удар датских кораблей, которые, развернувшись – воспользовавшись выигрышем по времени из-за вынужденного замедления драккаров противника – атаковали те суда Свейна, что показались наименее опасными. Причем прослеживалось стремление прижать драккары норвежцев поближе к берегу с вполне понятными целями. Ведь стрелки на берегу, они никуда не делись, а зажигательные стрелы – штука неприятная, особенно выпускаемые с завидной частотой и в огромном количестве.

Лишь поняв, что положение становится совсем печальным, Свейн отдал приказ отступать. Только сделать это смогли далеко не все.

Стоит ли удивляться, что созвавший командиров на совет Эйрик Петля был… мягко выражаясь, в бешенстве? Вряд ли. Удивительным скорее уж было то, что его гнев не вырвался наружу в более широком кругу, чем он сам и остальные трое предводителей союзников.

Выслушивая о себе «много нового и интересного», Свейн понимал, что поддержки ему сейчас не будет ни от кого. Торкель, ярл йомсвикингов, смотрел на одного из тех, кто победил его буйное братство при Хьерунгаваге, с некоторым… любопытством и легким злорадством. И наследник Хакона Могучего понимал, почему именно. Йомсвикинг никогда бы не сунулся в возможную ловушку, не позволил бы ставить под удар своих людей, зная, что от их верности зависит очень многое. А будет ли нерушимой верность тому, кто допускает такие вот глупые ошибки? Особенно если он у Хакона Могучего не единственный сын, а другие только и ждут того, чтобы отодвинуть его в сторону.

Об Эйрике и говорить не стоило, тот кипел и пыхал огнем не хуже дракона из-за нарушенного приказа. А вот Эрленд… Сводный брат вроде бы не так явно как остальные двое выражал свое недовольство, но вместе с тем было в его взгляде что-то такое, очень нехорошее… Так смотрят уже матерые волки на вожака в стае, понимая, что пока он сильнее, но подмечая любую слабость и… оценивая, когда же наконец можно будет попробовать занять его место.

Свейн поежился от воображаемого ощущения холодной стали под лопаткой. Он хорошо знал своего брата. Равно как и то, что тот ненавидит его, хотя и успешно скрывает ненависть ото всех, включая их отца. Сейчас же… Сейчас он сам дал брату в руки еще одну немалой силы руну. Еще одну, которая, несомненно, займет важное место в сплетаемой тем паутине-руновязи, цель которой очевидна.

– И что теперь делать станем, ярлы? – закончив излагать свое нелицеприятное мнение о Свейне, спросил Петля. – Даны заперты в Роскильде-фиорде, что хорошо, но мало. Конунг Хальфдан желает уничтожения большей части кораблей данов, да и Хакон Могучий, как я полагаю, желает схожего. Так?

– Верно, Эйрик, – изобразил вполне себе пристойную улыбку Эрленд, не давая ответить брату, пользуясь тем, что Свейн уже, так сказать, проявил «ум и сообразительность». – Но атаковать «в лоб» я не хочу. К чему это приведет – мы уже видели. Большие потери. Мы сможем уничтожить корабли данов, но сколько потеряем сами? А драккары будут важны, если в войну вступят германцы. Нет, не так я молвил, неверными словами. Обязательно вступят в войну, если узнают, что наш союз потерял силу на море.