Читать книгу "Хазарская охота - Арина Веста"

Однако на чужой роток не накинешь платок, и записные остряки давно перекрестили Быховца, в «Овцебыка», но в тайной иерархии «Лабиринта» он носил более почетную кличку – Минотавр, ведь именно в лабиринте когда-то обитала химера с человеческим торсом и бычьей головой.

В полночь Минотавр объявил о сюрпризе. На этот раз вместо музыкальной пантомимы или стриптиза Быховец заказал балет «Золотой петушок». Стратиг поежился: эта детская сказка всегда казалась ему фрагментом тайной истории. Лучше бы завели «Лебединое озеро», хотя и с ним по части символики не все в порядке.

Вызов по спутниковой связи раздался за пять минут до Нового года. Сквозь разрывы петард и вспышки фотокамер до Стратига донесся хрип, стон, и бульканье:

– Размозжили в …! Горим! Жахни двойным!!!

Мобильник вздрагивал от близких разрывов, вопил жуткие заклинания, словно сигнал прорвался сюда из другой галактики, с межпланетного Армагеддона, где в последнем отчаянии крошили друг друга осатанелые армии инопланетян.

Стратиг выскочил на крыльцо под колючую метель.

– Кто? Кто говорит?!! – срывая глотку, кричал он в раскаленную мембрану.

В ответ только треск помех. Он вызвал штаб группировки и едва слышным голосом потребовал доложить обстановку.

– Не понимаю, говори громче! – шептал он, захлебываясь снежным пеплом, сыпавшим с неба. В ухо вливались абсолютно ясные убийственные слова:

– Колонна бронетехники встретила ожесточенное сопротивление, несет тяжелые потери…

Стратиг поднял глаза в темную воронку неба. Снег внезапно иссяк, и в черной клокочущей пустоте открылась бездонная дыра, похожая на оскаленный провал рта и раструбы ноздрей. Демон ледяных космических пустынь, безликий убийца-пожиратель летел к Земле. Это для него была приготовлена дымящаяся площадь посреди Грозного, похожая на кровавое жертвенное блюдо. Внезапно искаженные черты фантома дрогнули и растворились в метели.

В лицо Стратига с сочувствием заглядывал Быховец:

– Что с тобою, плохие вести?

Стратиг пьяно кивнул и зажмурился, вновь узнавая пустынного демона. Быховец потрепал министра по спине, как умную собаку, приглашая, обратно в теплый уютный зал.

– Суки, – бормотал Стратиг, покорно ступая за Быховцом и с ненавистью глядя на его блестящую тонзуру посреди курчавых золотистых завитков. Он и впрямь был похож на рыжего быка Зевса, умыкнувшего Европу, на Золотого Тельца, попирающего копытами священные скрижали. Три года назад он впервые появился перед Стратигом, вырос внезапно, как посланец тайного царства, как сказочный скопец с бездонным мешком, завалил подарками, поймал на обычных, вполне невинных человеческих страстишках, на слабости к дорогим машинам и мужским удовольствиям. Это он завлек в его бездонную дыру провала, посулил дулю, а отлил пулю, заставил его, честного служаку, присягнуть слепому демону смерти, и теперь именно ему, Стратигу, суждено стать черной птицей гниения – пернатым могильщиком, вестником гибели.

Стратиг вернулся в сияющий огнями зал к радостно клокочущему пиршеству, его крепкие плечи болезненно ежились, точно на них уже стояла алая отметина лазерного прицела, и многие заметили, что во время недолгого отсутствия с него словно содрали лицо.

Стратиг залпом опрокинул стопку мертвой жгучей жидкости и налил еще. Он пил не пьянея, раз за разом вливал в себя водку, вытесняя бессмысленный ужас катастрофы.

– Суки… Я бригаду положил за ихнюю нефть.

И он заплакал, не скрывая слез.

* * *

Через час Стратиг был в своем кабинете. Этот моложавый и крепкий мужчина внезапно одряхлел, словно осел в позвоночнике и потерял упругость, как промороженный боровик, сочащийся старческой желчью.

Золотой петух завопил далеко за полночь. Стратиг ненавидяще уставился на злосчастный подарок. Агатовые глазки птицы вспыхнули мстительно и злобно, крылья захлопали, рассыпая золотое сияние и легкий металлический звон.

Заводной недремлющий страж озирал со стен столицы грядущий день и вещал о гибели войска в тесном ущелье улиц, в ловушке гор. Этот золотой могильщик уже отмерил время России, он вычислил противостояние ее планет и созвездий и час ее убытка и теперь готовился заглотить ее вместе с пашнями и космодромами, втянуть в себя ее выстуженные равнины и льдышки северных озер, расклевать ее молодость и силу.

«Петушок кричит опять, Царь скликает третью рать… И ведет ее к востоку…» – прошептал Стратиг, как злой заговор. Птица продолжала победно кричать. Стратиг схватил малахитовую подставку и стукнул часы о столешницу. Петух уронил золотую головку и затих.

Глава 3

Крепость Грозный

А на востоке горочки под угольком Ичкерии,

И подгорели корочки на хлебушке империи.

М. Струкова

Чечня. Город Грозный. 1 января 1995 года

Разведгруппа Н*-ского парашютно-десантного полка была поднята по тревоге на рассвете первого января, когда стало ясно, что мирная операция по занятию Грозного провалена. В эти первые часы управление войсками отсутствовало, тыловые части и боевые подразделения еще только готовились к переброске. Из-за снежной погоды и низкой облачности на военных аэродромах творилось столпотворение.

Измятый ротный нервно тыкал в карту Грозного, словно дразнил сквозь решетку пленного зверя, и его обвисшее лицо с седыми скомканными усами и потерянные слезящиеся глаза говорили больше, чем скупые слова инструктажа:

– …Операция носила бескровный демонстративный характер: припугнуть кого надо, в соприкосновение не вступать, оставить коридоры для мятежников и выдавить всю свору на равнину; зенитчики шли замыкающими. В районе вокзальной площади танковая бригада была обстреляна неизвестным вооруженным формированием…

Разведчики, уже экипированные для броска, слушали ротного, не веря ни одному слову, лишь одно было окончательно и бесповоротно ясно: «Война!». Это короткое звонкое слово отвечало сразу на все вопросы. Почему операция против дудаевцев началась на две недели раньше, чем планировалось? Почему оперативная группа не успела собрать сведений о противнике? Почему бронетехника, застопорив движение, сгрудилась у вокзала и не выполнила приказ об отходе? Почему маршрут следования танковой колонны не был предварительно прощупан до последнего кирпича?

– Спецназовец один вырвался, – понизив голос, добавил ротный, – говорит, что мясорубки такой даже в Афгане не видал… Короче, горячо вам придется, парни…

Ротный отшвырнул указку и закурил, пряча рубиновый огонек в кулаке, так курили на позициях, чтобы огонь не засек снайпер.

Группу перебросили вертолетом на базу и пересадили в бэтээр, опасаясь поднимать вертушку на простреливаемую высоту. Несколько часов машина ползла по размозженной танковыми гусеницами степи, изредка выруливая на шоссе. Ехали мимо зажиточных поселков, мимо двухэтажных домов из красного кирпича, похожих на крепости. Из-за кирпичных заборов взвивались в небо иглы мечетей, похожие на заряды гранатометов. Люди словно исчезли, в одночасье сдутые равнинным ветром.