Читать книгу "Темный любовник - Дж. Р. Уорд"

— Что будете пить? — спросила она.

Он поборол искушение разложить ее тут же, на столе, и отхлебнуть из сонной артерии. Человеческая кровь жизни не продлевает, но всяко приятнее на вкус, чем разбавленный алкоголь.

— Попозже. — Он слегка улыбнулся.

Девушка вздрогнула. В воздухе разлился запах страха и похоти. Он втянул воздух и замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

«Нет, неинтересно», — подумал он.

Официантка кивнула, но не сдвинулась с места. Она смотрела на него во все глаза. Короткие светлые волосы встали дыбом. Зачарованная, она забыла и про работу, и про то, как ее зовут.

Рэта все это начало раздражать; он нетерпеливо заерзал и пробормотал:

— Все, топай отсюда. Мы хорошие ребята.

Она попятилась и скрылась в толпе.

Дариус откашлялся:

— Спасибо, что пришли.

— Ближе к делу.

— Рэт, нам обоим есть что вспомнить.

— Короче.

— Мы сражались плечом к плечу, перебили уйму лессеров…

Рэт кивнул. Дариус, Торман и еще четверо воинов — вот и все, что осталось от некогда могучего Братства черного кинжала, защищавшего племя вампиров. Самыми опасными врагами были лессеры — люди без души, прислужники мерзавца Омеги. Рэту и его парням приходилось быть всегда начеку.

Дариус снова откашлялся:

— После всех этих долгих лет…

— Ди, тебе придется-таки сказать, зачем звал. И заодно — вот что: Марисса имеет на меня сегодня вечером виды.

— Хотите воспользоваться своей комнатой в моем доме? Она и так ваша. Вы же знаете, я туда никого не пускаю. Вряд ли ее братец захочет пригласить вас к себе.

Дариус натужно рассмеялся.

Рэт скрестил руки на груди, пнул стол и вытянул ноги.

Ему было наплевать на брата Мариссы и все его деликатные чувства. Хаверс — поганый сноб и дилетант, что понимает он в жизни воина. Ему никак не осознать, что расе угрожает опасность и только Рэт со своими парнями спасает ее от полного истребления.

Какого рожна строить из себя денди и угождать этому слюнтяю, когда на улице каждый день убивают вампиров. Место воина в бою, а не на чертовом троне. Пропади ты пропадом, Хаверс.

Но Марисса не должна страдать из-за своего братца-придурка.

— Ладно, спасибо за приглашение, а теперь говори, что тебе надо.

— У меня есть дочь.

— С каких это пор?

Рэт медленно повернулся к нему.

— Уже порядком.

— А кто ее мать?

— Вы ее не знаете. Она… умерла.

Дариуса охватила грусть. Сквозь смрад потных тел, алкоголя и табака пробился запах боли.

— Сколько ей лет? — спросил Рэт, начиная догадываться, чего от него хотят.

— Двадцать пять.

Рэт чертыхнулся вполголоса.

— Даже не проси меня об этом, Дариус. Даже не проси!

— Я должен, милорд. Ваша кровь…

— Еще раз заикнешься об этом, и ты покойник.

— Вы не поняли. Она…

Рэт стал было подниматься, но Дариус удержал его за руку.

— Она полукровка.

— Господи Иисусе…

— Ей не пережить превращение наедине с собой, но, если вы согласитесь помочь, у нее появится шанс выкарабкаться. Ваша кровь достаточно сильна, чтобы спасти полукровку от смерти. Я не прошу вас сделать ее своей шеллан или защищать ее. Об этом я сам позабочусь. Пожалуйста. Мои сыновья мертвы. Она — это все, что останется после меня. А я… я так любил ее мать.

Попроси об этом кто-нибудь другой, Рэт сразу послал бы его подальше. С людьми и полукровками он не церемонился, признавая их только в двух видах: самок — на спине, самцов — ничком и прижмуренных.

Но Дариус был его близким другом. Вернее — его можно было бы назвать таковым, если бы Рэт его подпускал ближе.

Гнев пробежал по жилам и затаился в груди. Пусть он покажется неблагодарным, но он не станет распускать слюни из-за какой-то полукровки. Доброта и милосердие — не его профиль. Он встал из-за стола.

— Я не могу сделать этого даже для тебя.

Дариус судорожно сглотнул. Рэт смутился и потрепал его за плечо.

— Если ты ее любишь, сделай одолжение, попроси кого-нибудь другого.

Развернулся и пошел к выходу. По дороге он очистил память посетителей бара. Те, что покрепче, будут думать, что он им приснился, которые послабее — забудут вовсе.

Выйдя на улицу, он направился в темный двор позади «Скримера», чтобы дематериализоваться без свидетелей. У дверей бара валялся обкуренный бомж, рядом в кустах проститутка обслуживала клиента, а чуть в стороне наркодилер дискутировал по телефону насчет партии крэка.

Рэт почувствовал, что его преследуют, и сразу догадался кто. Сладкий запах детской присыпки бил в нос.

Он широко улыбнулся, расстегнул кожаную куртку и достал сюрикен. Звездочка из нержавеющей стали удобно легла в ладонь.

Разговор с Дариусом вывел его из себя, так что дружок из Общества лессеров подвернулся очень кстати. Убить человека без души — вот что ему нужно, чтобы выпустить пар.

Рэт заманивал лессера в темноту и готовился к бою. Сердце билось ровно, мышцы напряглись. Чуткие уши вампира различили щелчок затвора.

Со скоростью молнии он увернулся от пули, присел и метнул сюрикен на звук. Серебряная звездочка описала дугу, полоснула лессера по горлу и унеслась в темноту. Пистолет покатился по асфальту. Лессер схватился обеими руками за шею и упал на колени.

Рэт подошел к нему, обшарил карманы и переложил к себе в куртку бумажник и телефон. Потом медленно вытащил из заплечных ножен длинный кинжал с черным лезвием. Схватка его разочаровала, все кончилось слишком быстро. Судя по темным волнистым волосам и неумелой атаке, ему достался молодой рекрут.

Быстрым движением Рэт перевернул труп на спину, подбросил нож, поймал его за рукоятку и снова метнул. Клинок вонзился в тело, прошел через грудину и попал в черную пустоту, где раньше было сердце.

Громкий хлопок, вспышка света — и лессер превратился в прах.

Рэт вытер кинжал о кожаные штаны и засунул в ножны. Вокруг было тихо. Он выпрямился и дематериализовался.

Дариус допивал третью бутылку пива. К столу подкатилась парочка красоток в боевой раскраске готов и предложила скрасить одиночество. Наткнувшись на полное безразличие с его стороны, они отвалили.

Посидев еще немного, он вышел из бара и направился к машине. «БМВ-650» стоял рядом со знаком, запрещающим парковку. Как любой приличный вампир, Дариус мог дематериализоваться и перенестись на любое расстояние. Но этот трюк не проходил при наличии тяжелых предметов и определенно требовал отсутствия публики.