Читать книгу "Зов памяти - Михаил Самарский"

– Это так? – спросил профессор.

– Да, – кивнул Яр и спросил: – Ситер, а почему у вас и остальных нет анализаторов памяти?

– Что ещё за анализатор? – удивлённо спросил Лёха. – И ещё раз, как ты назвал профессора? Осётр или свитер?

– «Ситер» – это планетарное, то есть межконтинентальное обращение к человеку, когда не знаешь, с какого он материка, ну, что-то вроде «гражданин мира», – пояснил Яр и спросил: – Вы с какого континента?

– Допустим, Евразия, – ответил профессор.

– Почему – допустим? – удивился Яр. – Вы не знаете точно, с какого вы континента?

– Знаю, – улыбнулся Кирилл Андреевич. – Но…

– Вы не ответили на мой вопрос, – перебил новичок, – почему у вас отсутствуют анализаторы памяти? Я сообщу о вас в Высший совет.

– Ещё один! Откуда вы берётесь? – хмыкнул Лёха. – Тот в компетентные органы собрался заявлять, этот в какой-то верховный совет. Ты чего, хлопак?

– Не в верховный, а в Высший совет! – поправил Яр. – Если в вашей голове нет анализатора памяти, это уголовно наказуемое деяние. Это немыслимо, это недопустимо, это…

– Братан, остановись, – Лёха похлопал новичка по плечу, – хватит причитать. «Немыслимо, недопустимо», – передразнил он Яра, – всё у нас мысленно, и всё у нас допустимо. Ты лучше скажи, в каком году ты уснул? Ты ведь тоже случайно тут придремал, правильно я понимаю?

– Да, уснул, – подтвердил Яр. – Пока не могу разобраться, что произошло.

– Ну вот, видишь? – рассмеялся Лёха. – Сам ещё не разобрался, а уже сообщать куда-то собрался.

– Но…

– Давай без этих «но», – не дал говорить Лёха, – ты так и не сказал, в каком году закемарил-то?

– По какому летоисчислению вас утроит мой ответ? – спросил Яр.

– Новая эра у нас, – пояснил профессор, – то есть от Рождества Христова.

– Невероятно! – воскликнул парень и добавил: – Тогда, значит, в 3027.

– В каком? – недоумённо и хором спросили Лёха и профессор.

– В 3027 году, – повторил Яр и добавил: – Тридцать первый век.

– Профессор, – язвительно произнёс Лёха, – а мы тут с тобой удивлялись, сколько Матвейка проспал… А он, оказывается, так просто прилёг отдохнуть…

– А вы, я так понимаю, уснули ранее двадцать пятого века?

– Я в 2015 году, – вздохнул профессор и кивнул в сторону коллег по несчастью, – есть ещё раньше.

– Я тоже в 2015 году, – сказал Дима.

– И я, – сказала Мария.

– А я в 1997, – почему-то грустно сказал Лёха.

– Слушайте, Яр, – сказал Голиков, – а почему вы только что сделали акцент на двадцать пятом веке?

– С двадцать пятого века у нас началось новое летоисчисление. На земле была страшная катастрофа, наша планета едва не погибла, но нам удалось её сохранить. Высший совет решил, что наступила новейшая эра.

– Любопытно, – покачал головой профессор, – надеюсь, вы нам расскажете всё, что произошло на земле, пока мы тут, как говорит наш коллега, «кемарили»?

– Если это будет вам интересно, с удовольствием, – пожал плечами Яр.

– Надеюсь, у вас больше нет к нам претензий по поводу отсутствия катализатора? – спросил Кирилл Андреевич.

– Анализатора, – поправил Яр. – Нет, вопрос исчерпан. Но теперь проблема у меня.

– Что ещё? – хором спросили Лёха, Мария и Голиков.

– У меня нет связи с «паснетом».

– Это ещё что такое? – спросил Кирилл Андреевич.

– Это как в древности Интернет, только раньше можно было перемещать информацию, а теперь…

– Во как! – перебив, воскликнул Лёха. – Никогда не думал, что меня живьём в древние люди запишут.

– Прощу прощения, – сказал Яр, – я не хотел вас обидеть.

– Да какие обиды, братан, шучу я, – рассмеялся Алексей.

– М-да! – вздохнул профессор и добавил: – Я тоже никогда не думал, что человек может прожить более тысячи лет.

– Товарищ, а вы можете объяснить, что с нами происходит? – неожиданно спросил Трухин у новичка.

– Могу; я, кажется, понимаю, что произошло и со мной, и с вами, – сказал Яр. – Но мне необходимо немного подумать. У меня нет связи. Это очень плохо.

– Да у нас ни у кого нет связи. Все мобилы сдохли! – сказал Алексей.

– Что «сдохли»? – спросил Яр.

– Телефоны, в смысле, – пояснил Лёха. – А у тебя, кстати, есть телефон?

– Нет, – улыбнулся Яр. – Телефонов на земле нет уже давно, лет пятьсот.

– А как же вы разговариваете? – удивился Москворецкий.

– Через анализатор памяти, – Яр постучал себя по лбу. – Подключаюсь к глобальной системе «паснет» и говорю с теми, кто пожелал мне ответить.

– Запутал ты меня совсем! Слушай, – Лёха решил сменить тему, – а что это за имя у тебя, Яр?

– Ярослав, – улыбнулся парень. – У нас так принято обращаться, по первым двум буквам.

– Если меня зовут Лёха, значит, я Лё? – сделал вывод Москворецкий.

– Да, – кивнул Яр, – но в каталоге такого имени нет.

– Что ещё за каталог? – удивлённо спросил Лёха.

– Каталог имён нашего континента, – ответил Яр.

– Как всё у вас мудрёно. А Алексей есть?

– Да, это общеизвестное имя.

– Значит, я и Лё, и Ал? Правильно?

– Второе предпочтительнее, – сказал Яр. – Псевдонимы запрещены.

– Это ещё почему? – удивлённо спросил Лёха. – Кому они помешали?

– Слишком много на Земле было совершено зла под псевдонимами, – ответил Яр, – а потому Высший совет их просто запретил. Да и, к тому же, они стали совершенно бессмысленными после открытия Закона о всемирной Памяти.

– У меня что-то голова разболелась, – сказал Лё-Ал. – Всё как-то смешалось, нужно передохнуть. Только вот проблема: а чем ужинать-то будем. А? Народ!

Все молчали, отозвался лишь Матвейка:

– Может, рыбки уловить?

– А на что ты её улавливать будешь? – язвительно спросил Лёха и рассмеялся.

– Если рыба в реке есть, барин, можно и палкой, – не смутился Матвейка.

– Ты это, мужик, – сказал Алексей, – прекращай нас тут баринами погонять, мы все тут равны. Одна беда на всех.

– Понял, ваше благородие.

– Ну, вот, вы гляньте на него, я ему про Ерёму, а он мне про Фому. Ну, какое я тебе «благородие»?

– Прости, барин, неграмотный я. Как надо-то?

– Лёха я! Понимаешь, Алексеем меня кличут. Вот так и называй. Понял? Не барин, не благородие…