Читать книгу "Ухожу в монастырь! - Анна Ольховская"

– А что, на каблуках можно ходить только с вечера попозже? – пропыхтела я, закончив натягивать последний из двух сапог.

– Конечно. Да я вообще не понимаю, как на таких ходулях с места сдвинуться можно! – проворчала домоправительница. – Я и по молодости-то никогда на такую страсть не становилась, хотя мои подружки все на платформах ходили.

– Это как это? – вмешался Ежик, выехавший из детской на спине Мая. – Что ли, твои подружки все время ходили там, где поезда?

– При чем тут поезда? – озадачилась баба Катя. – Какие еще поезда?

– Ну ты же сказала мамичке, что твои подружки на платформах ходили. А платформы всегда там, где поезда.

– Ах ты мой зайчонок сладенький! – немедленно умилилась домоправительница, подхватывая отважного всадника с немного подуставшей спины пса. – Лапушка мой золотой, какой же ты умничка!

– Я не лапушка! – потешно нахмурился малыш, упираясь кулачками в пышную грудь бабы Кати. – Лапушки только девочки бывают, а я мальчик! И вообще, пусти меня! Я тут Зорро сейчас, и мне надо мчаться вдаль! А вы тут со своими поездами!

– Сынище, – я очень старалась говорить серьезно, но улыбка все время дергала меня за уголки губ, – баба Катя говорила вовсе не о поездах. Когда она была молодой и очень красивой девушкой…

– Прям уж! – засмущалась домоправительница. – Нашла красавицу!

– Так вот, – продолжила я, – тогда очень модной была обувь на так называемой платформе, то есть когда подошва была сантиметров восемь-десять высотой, а каблук соответственно все двадцать.

– Это как это? – Ежик сосредоточенно засопел, соображая, а потом радостно вскинулся: – А, понял, понял! Это как тот странный дядя по телевизору, который все время крашеные губки надувает и вот так говорит. – Ребеныш манерно закатил глазки и очень похоже произнес: – Звезда в шоке!

– Обезьяна, – не удержалась от хихика я.

– Артист, настоящий артист! – всхлипнула Катерина. – Весь в отца, ну до капелюшечки!

После чего артист был подвергнут тисканью, зацеловыванию и утаскиванию на кухню на предмет дегустации вкусняшек.

Если бы Ника была дома, она непременно присоединилась бы к дегустации, но дочка с утра была заангажирована Ингой Левандовской, внучкой Сергея Львовича, относившейся к Никуське, как к своей младшей сестренке.

Инга была на девять лет старше Ники, но это вовсе не мешало девчонкам общаться на равных. Возможно, потому, что Ника была не такой, как все.

И могла такое, о чем все даже и помыслить не смели.

Но при этом оставалась десятилетней девочкой, обожавшей возиться с младшим братом, смотреть мультики, играть в компьютерные игры и шушукаться с Ингой о сердечных делах старшей подружки.

Думаю, с этой целью Инга и уволокла сегодня с утра пораньше мою дочь. Младшая из семейства Левандовских относилась к способностям Ники абсолютно спокойно, воспринимая их как само собой разумеющееся. Она в свое время прочитала в Интернете все, что там имелось о детях-индиго, и теперь вовсю пользовалась помощью названой сестренки.

А вы бы не захотели узнать, как на самом деле к вам относится ваш кавалер?

В общем, дочки дома не было, сын отвлек внимание домоправительницы, а я смогла спокойно, без объяснений и комментариев, завершить процесс маскировочного одевания и выйти из квартиры.

Почему маскировочного?

Да потому, что после нашего с Никой и Ежиком неожиданного возвращения из небытия весь месяц не утихал ажиотаж вокруг этого события.

Еще бы! Ведь загадочное исчезновение семьи Алексея Майорова, после которого он женился на своей любовнице, тоже вменялось ему в вину.

Ну а что – все понятно! Убил жену и дочь, закопал где-нибудь в лесу, а потом изображал страшное горе, почти год мотался по свету, якобы в поисках семьи. А на самом деле только и ждал, когда со своей девкой в открытую жить можно будет!

И вдруг – такое!

Мало того, что и жена, и дочь живы-здоровы, так еще и сын, оказывается, у Майорова родился!

А в том, что Алексей Майоров-младший действительно сын Алексея Майорова-старшего, не сомневался ни один самый скептичный скептик.

Потому что наш Лешик-Ежик был такой точной копией отца, что порой казалось, что это клон. И если бы только внешность… Но и походка, и мимика, и жесты – все у мальчика было таким же, как у папы.

А вот в повзрослевшей Нике, малышкой тоже очень походившей на Алексея, сейчас все больше проступают мои черты.

Но моей копией нашу дочь назвать нельзя, просто видно, что она моя. И Лешкина. Но – сама по себе.

Красивая получилась девочка, чего уж там. Густые, слегка вьющиеся волосы ольхового оттенка, изящные черты лица, тонкие темные брови, пушистые ресницы, но больше всего внимание привлекают глаза.

Большие, странные, двухцветные – серо-карие.

Пристальный взгляд которых не все могут перенести.

Но Ника редко смотрит «особенным» взглядом. Она в совершенстве научилась управлять своей силой и чаще всего «отключает» ее, предпочитая жить нормальной жизнью обычной десятилетней девочки.

В школу пока ни она, ни Ежик не пошли. Ежик – в силу малолетства (хотя там, в джунглях Амазонки, Петер Вайс научил его читать и писать, причем не только на русском, но и на немецком языке), а Ника…

Мы с Алексеем и Сергеем Львовичем просто не знали пока, куда ее отправить учиться.

Да, для детей-индиго уже созданы специальные учебные заведения, но, во-первых, они все интернаты закрытого типа, а во-вторых, курируются спецслужбами.

Об этом Сергей Львович Левандовский, генерал ФСБ, имел представление не понаслышке.

И именно поэтому тайну Ники знали только самые близкие – делать из нашей дочери подопытного кролика мы не собирались.

Так что Ника на пару с братом пока с упоением предавалась ничегонеделанию.

А все мы прятались от пронырливых папарацци, не собираясь никому рассказывать, где же мы были больше трех лет. Мы не давали интервью, не ходили на записи всевозможных ток-шоу, предоставив разбираться с прессой Виктору.

Он и разбирался, как мог, но удержать на привязи свору папарацци был не в силах.

И эти типы сутками дежурили возле нашего дома с фотокамерами наперевес. И даже усиленная по просьбе Алексея охрана придомовой территории не могла справиться с особо пронырливыми типами.

Поэтому мы обычно сразу спускались в подземный гараж и выезжали из дома на машине.

А когда хотелось прогуляться пешком – прибегали к маскировке.

Вот и я прибежала сегодня. Тем более что зимой это сделать довольно легко – достаточно надеть другое пальто, натянуть до бровей меховую шапку-стог, спрятав под ней волосы, и накрасить только губы (от мороза). А без макияжа я, обладательница светлых ресниц, становлюсь совсем не похожей на себя при параде.