Читать книгу "Секретный пеленг - Иван Стрельцов"

Да, уехать пока не получалось, хотя обещали со дня на день. Размахивая пустым, а оттого легким лукошком, «грибник» поспешил в сторону железной дороги.

Платформа была заполнена крестьянами и дачниками, решившими съездить в Москву на выходные или проведать родственников на соседних станциях.

Поднявшись по лестнице на платформу, мужчина неожиданно почувствовал острую боль под левой лопаткой, как будто его ткнули шилом. Он тяжело вздохнул и пошатнулся, едва успев ухватиться за прохладную трубу перил. И тут же услышал грубоватый возглас:

– Эй, гражданин! – К нему поспешно подходил огромных размеров старшина милиции, а с противоположной стороны стремительно приближались двое молодых людей в спортивных костюмах.

Что-то внутри «грибника» оборвалось, а затем как будто на грудь вылили раскаленный металл. Он широко раскрыл рот и стал медленно валиться на спину. Один из парней успел подхватить бесчувственное тело на руки и тут же раздался крик:

– Человеку плохо!

И следом другой голос, женский, визгливо добавил:

– Да он же пьяный.

– Сама ты пьяная, – вставил реплику третий, хрипловатый мужской голос. Началась обычная в таких случаях перебранка.

– Да подождите вы собачиться, – гаркнул милиционер, прекращая «базар» на платформе. Один из спортсменов расстегнул ветровку на груди мужчины и припал к ней ухом сердце «грибника» не билось... В кармане покойного обнаружили лишь пропуск на предприятие, в котором значилось: «Геннадий Петрович Поздняк, инженер-конструктор».

В то время когда на железнодорожной платформе пытались помочь умирающему Поздняку, высоко в небе, вернее сказать, на сто двадцатикилометровой орбите в черноте космоса пролетал новейший американский спутник-шпион «Нью-Стар III».

В этот момент сработала шпионская закладка-тайник, «выстрелив» в космос узконаправленным лучом сжатое до нескольких сотых секунды сообщение.

Вражеский сеанс связи не был засечен ни Службой Государственной Безопасности, ни военной контрразведкой. Ни на Лубянке, ни на Арбате никто даже не мог предположить, к каким последствиям приведет сегодняшний инцидент.

2

Бирюзовая волна, как рассерженный попугай, задрала над своей гладкой макушкой задорный белый хохолок морской пены.

Волна шла высокая, не меньше двух метров, большинство пляжников в разноцветных купальниках и плавках с громким визгом ринулось на берег.

Владимир Панчук не тронулся с места, бережно и в то же время крепко прижимая к себе белокожего годовалого младенца, который с сосредоточенным видом пытался на пухлый палец накрутить волос с груди отца и ничего вокруг не замечал.

Наконец волна, как страшное чудовище, угрожающе нависла над Панчуком. Владимир слегка согнул колени, позволяя гребню волны накрыть его с головой, и уже в следующее мгновение рванулся вверх, пробивая бирюзу воды. Волна с грохотом обрушилась на берег, поднимая каскад искрящихся брызг.

Малыш радостно засмеялся и захлопал в ладоши.

– Молодец, сынок, быть тебе, как бате, морпехом, – улыбнувшись, едва слышно прошептал Панчук.

Следующие волны были гораздо меньше и не такие агрессивные. Окунув сынишку в воду, Владимир посадил его на плечи и побрел к берегу.

Франсуаза в соблазнительном бикини, едва прикрывавшем ее аппетитные формы, лежала на широком топчане в тени цветного зонта. Отложив в сторону модный журнал, женщина приняла из рук мужа ребенка и посадила рядом с собой.

– Не понимаю тебя, Влад, – нежными движениями приглаживая мокрые волосы на голове сына, заговорила Франсуаза, глядя на мужа из-под солнцезащитных очков. – Неужели тебе действительно доставляет удовольствие находиться в этом человеческом муравейнике и купаться в море, больше напоминающем подогретый бульон.

Владимир промокнул бронзовое от загара мускулистое тело махровым полотенцем и лег на соседний топчан, заложив руки за голову.

– Детка, ты опять завела старушечью песню – почему бы нам не поехать в Россию?

– Действительно, почему? – Франсуаза выгнула дугой спину, напоминая рассерженную кошку. – Это же твоя родина, там осталась твоя семья. И почему ты не хочешь нас познакомить с Михаилом? Или, может, у тебя там осталась другая семья, жена, дети?

– Не говори ерунды, Франсуаза, – Панчук попытался мягко закруглить неприятный разговор, но не тут-то было. «Закусившую» удила женщину эта неуклюжая попытка еще больше раззадорила.

Поняв, что словесный поток ему остановить не удастся, Владимир тяжело вздохнул и погрузился в свои мысли.

Его прошлая жизнь теперь ему казалась чем-то глубоко забытым, как прочитанная в далеком прошлом книга. Эдакая сага о семье Панчуков.

Перед его глазами в одно мгновение прошла тихая, размеренная жизнь родителей-тружеников, поднимавших троих сыновей: Михаила, Григория, Владимира. Братья были на удивление дружны. Отличники-спортсмены, они могли бы добиться успехов на любом поприще, но выбрали ратную службу. Старший, Михаил, поступил в Новосибирское общевойсковое училище на факультет армейской разведки, Григорий учился в Минске в высшей школе КГБ.

Когда пришло время для учебы младшего Панчука, Владимир без колебаний выбрал Рязанское десантное и был зачислен на спецкурс с углубленным изучением иностранных языков.

Офицерская служба разбросала братьев по необъятным просторам Советского Союза. Старший служил на Дальнем Востоке, Григорий вернулся в Москву на должность штатного снайпера в антитеррористическом отряде «Альфа». А армейская судьба преподнесла Владимиру неожиданный подарок: вместо ВДВ он оказался в морской пехоте Краснознаменного Черноморского флота. И три года прослужил в семнадцатой отдельной морской бригаде специального назначения на острове Первомайском под Очаковом на должности командира взвода.

Встретились братья лишь однажды под палящим солнцем Афганистана. Майор Михаил Панчук служил в разведотделе сороковой армии, капитан Григорий Панчук командовал снайперской группой в отряде специального назначения КГБ «Каскад», Владимир командовал десантно-штурмовым взводом, подчиненным ГРУ. Последним выходил из Афганистана. Потом в составе Тульской воздушно-десантной дивизии мотался по свету, туша межнациональные пожары. Сперва на территории Советского Союза, а затем, когда колосс рухнул, пришлось разнимать сошедшихся в кровожадной схватке горские народы Северного Кавказа.

Октябрь девяносто третьего застал старшего лейтенанта Панчука в должности командира разведроты в расположении дивизии, которую подняли по тревоге и бросили на Москву подавлять намечающийся мятеж.

Когда спустя сутки «тульчане», окружившие Белый Дом с засевшими внутри сторонниками Верховного Совета, получили приказ на штурм, Владимир отказался выполнять его, за что лично министр обороны в приступе ярости сорвал с него погоны и отправил на гарнизонную гауптвахту до суда. Но дожидаться суда офицер не стал и сбежал. Сперва на Украину, где друзья по прежней службе в морском спецназе помогли получить новые документы, с которыми Владимир выехал в Европу. Затем, чтобы окончательно скрыть свои следы, прибыл в Страсбург и завербовался в ряды Французского Иностранного Легиона. Потом была служба во втором парашютном полку на острове Корсика, десятки учебных задач, десантирование днем, ночью, высадки на гористую местность, на гладь морскую. «Боевые» действия в различных условиях – от городских улиц до тропических джунглей. Отчаянного русского командование Легиона сразу же выделило из общей массы, и через два года унтер-офицеру Жану Парлену предложили перейти в особое подразделение CRAP[3]. Предложение он принял, став одним из немногих избранных, теперь задачи перед ним ставились только боевые. В составе диверсионных групп Владимиру довелось побывать во многих уголках мира, начиная от Южной Америки и заканчивая Ближним Востоком и Северной Африкой.