Читать книгу "Фатальный абонент - Гера Фотич"

Внезапно в отражении окна снова увидел полицейского и, не раздумывая, поднялся в автобус со всеми. Прошел мимо багажных полок слева и справа, в самый конец, сел на свободное место. Никто здесь не обратил на него внимания. Полицейские очки продолжали в упор сканировать Михаила через окно, даже когда автобус тронулся.

Подумал, что надо быть настороже. Так ненароком загребут и данные запишут, поставят на контроль. А запрос придёт — тут же найдут, чтобы депортировать.

Ровная бетонная дорога тянулась между вздымающихся зеленых холмов, скалистых склонов и ложбин, заполненных россыпью непонятных рыжеватых строений. Издали похожих на вышедшую на поверхность глинисто-кварцевую породу. Топорщилась надломленными углами, бугрилась, поблескивала на солнце.

Вблизи перевоплощалась в деформированные нагромождения жилищ из оранжевого кирпича. Вырисовывались окошечки, двери, неровные покосившиеся крыши, пристройки. Подобно муравьям, сновали люди. Ни дорог, ни улиц. Кривые тропинки, скрывающиеся под навесами норы, крутые лазы. Напоминало гигантский муравейник. Походило на кучу мусора, которую великан смёл воедино чтобы позже собрать на совок и выбросить.

Ближе к Рио-де-Жанейро скопления домов всё чаще приобретали белые оттенки. Словно кто-то постепенно гарщёткой очищал их от ржавчины.

И внезапно накатила синева. Словно великану-уборщику всё же удалось смести мусор. В лицо ударил сливающийся яркий свет неба и моря. Прямо из воды взметнулись коричневые горбы доисторических гигантских рептилий. Образовали вкруг себя буруны. И те застыли, превратившись в белоснежную россыпь каменного ожерелья вздымающихся небоскрёбов на лапах широких песчаных пляжей. Откуда кто-то невидимый уже запряг самого крупного зверя, усмиряя, натягивал вожжи канатной дороги, уносящей в поднебесье раскачивающийся яркий вагончик фуникулёра.

По извилистому шоссе автобус спустился ближе к побережью. Сидевший с водителем сопровождающий периодически произносил названия гостиниц. Транспорт останавливался, пассажиры выходили по несколько человек. Когда дорога пошла вдоль пляжей, Михаил тоже решил сойти.

Солнце уже светило вовсю. Открывало красоту искрящегося полотна залива, вскрываемого белыми скальпелями яхт. Заставляло серые тени пятиться вокруг гор. И казалось, что каждая вновь открываемая Михаилом картина старается стереть из памяти образ Лили. Вычёркивала его, как неприемлемый здесь — среди пальм и широких пляжей тропических широт.

Они так и не смогли побывать вместе в тёплых краях, обрести там единение, общие воспоминания. Не ходили по улицам южных городов, не заглядывали в витрины сувенирных лавок, не наслаждались заморской кухней. Их продолжала соединять слякотная питерская зима, пасмурное лето и белые ночи, которым здесь не было места.

Алебастровые гребешки причесывали едва волнующуюся голубую гладь воды. Купальщиков не было. Вдоль кромки по одному и группами легко скользили силуэты бегущих людей. Изредка обгоняя друг друга, уступая дорогу встречным. Приветственно махали руками.

Кто-то делал зарядку. Утро — время спорта.

Вдоль шоссе по велосипедной дорожке шуршали шины. Пригнувшись к рулю проносились наездники металлических коней, с усилием давя на педаль. Атласные короткие штаны обтягивали напряжённые бедра с перекатывающимися мышцами.

Тротуар вымощен черно-белой плиткой. Набран в виде мозаики. Узор напоминает переплетение Инь и Янь. Тянется вдоль всего побережья. Отделяет первозданную природу океана от каменной цивилизации мегаполиса. Плавно сужается и пропадает вдали, заворачивая вместе с кромкой залива. Упирается в громадину горы, вырастающей из моря.

Прижав локти, выкидывая ноги-ходули и старательно пыхтя, мимо прошествовала группа худощавых стариков, затем подростки.

На широком пляже из скрипучего крахмального песка расположились многочисленные футбольные ворота с сетками. В некоторых началась игра. Взлетал мяч. Подпрыгивал вратарь. Звучали победные крики и брань разочарований, споры. Большинство — подростки. Будущие Пеле — покорители чемпионатов. Их растят с малолетства, чтобы потом не закупать за границей, грабя собственный народ.

Такие же пляжи Михаил видел несколько лет назад в Америке. Там на Малибу под Лос-Анджелесом были растянуты волейбольные сетки. Вода холодная — никто не купался. Только играли. Взяли машину напрокат и поехали в Лас-Вегас. Остановились в отеле. Весёлое было время — беззаботное. Сколько там проиграли? Вроде немного. С грустью подумал, что сейчас бы пригодилось.

Забитый гол и восторженные крики снова вернули Михаила к реальности. Можно было отлежаться на пляже. Но для этого надо было хотя бы купить плавки. Кто же знал, что он в феврале очутится здесь, а не где-нибудь в Норвегии или Канаде.

Магазины еще закрыты. Можно пока осмотреться. С усмешкой подумал, что в отпуске всегда выбирал отели первой линии. Сейчас было не до отдыха — надо подыскать что-то подальше от пляжа. Убраться с глаз.

Потянулся аппетитный аромат еды. Заныло в желудке — в аэропорту так и не поел. В одном из прибрежных кафе начинал суетиться народ. Звучала музыка. Приветливые негритянки в желтых передниках и цветами в волосах походили на курочек-наседок. Шествовали, лениво переваливаясь, квохтали. Разносили беляши и чебуреки. Стало смешно от нежданной встречи на далёком континенте с любимым блюдом. Словно кто-то решил сгладить муку расставания. Надо попробовать! Оказалось на удивление вкусно. Заказал ещё и парочку пива. Только Хайнекен. Пришлось мириться. В Питере его не пил. Покупал живое, нефильтрованное.

Наелся. Расслабился. Можно было прогуляться. Но куда? Ничего не хотелось. Ни вставать, не идти. Закрыть бы глаза и так пропасть в собственной внутренней темноте. Чтобы ничего не тревожило. Просто раствориться, стать невидимым. Представил, как Лили едет на работу, ругает водителей, грозит им пальчиком, подносит шефу чай. Думает ли о нём? В этом мире ничто не напоминало о ней. Жаркое южное солнце никогда не согревало их двоих, не укутывало своим теплом. Сближала зима и моросящие дожди. Подумалось — быть может, когда-нибудь… Но оборвал себя. Вернулся в реальность — что впереди?

Надо было распределить бюджет, чтобы хватило на первое время. Потом попытаться найти работу. Подметать улицы? Мыть посуду в ресторане? Смешно. Никогда не думал об эмиграции.

На той стороне проезжей части красовалось огромное светлое здание отеля «Копакабана палас». Этажей семь или восемь. Внизу несколько бутиков и офисов. Магазины уже должны были открыться, и он направился через дорогу в каменные джунгли.

По мостовым неторопливо ехали большие желтые автобусы, похожие на давно ушедшие в историю питерские икарусы, и такого же цвета такси с шашечками. Дождался нужного сигнала светофора и перешел улицу. Столбы освещения как великаны — в три-четыре раза выше, чем в России. Похожи на инопланетян с наклонёнными головами. Что-то высматривали. Рядом — красные пластиковые баки для мусора. Урн нет. Вдоль шоссе — невысокие пальмы. Опавшие листья убраны с рассветом.

Улица поднималась вверх. Слева итальянский ресторан с нарисованной рекламой макарон на окнах. У дверей — очередь. Итальянцы с раннего утра свою пасту едят? Справа — сувениры. Возникший интерес мгновенно погас. С горечью подумал, что это — на обратном пути.