Читать книгу "Наблюдатель - Дэвид Эллис"

Терри Бургос сидел в комнате для допросов один в наушниках, которые ему разрешили взять с собой. Он качал головой в такт музыке и отбивал ритм ногой, а иногда постукивал рукой по маленькому столику перед ним. Внешне он напоминал выходца из Средиземноморья: мускулистая грудь и плечи, темные, глубоко посаженные глаза, густые черные волнистые волосы. Бургос, надвинув на лицо козырек бейсболки, что-то напевал себе под нос. Он выпил две банки кока-колы и один раз сходил в туалет. Не просил вызвать адвоката и не получал предупреждения Миранды[1].

Задержанный уже около часа прохлаждался в комнате для допросов. Райли хотел, чтобы полицейские смогли собрать как можно больше информации. К тому же он предполагал, что за это время Бургос проголодается. Райли надеялся, что у него будет больше времени, но Бургоса нельзя было и дальше оставлять в одиночестве. Законом запрещено удерживать подозреваемого столь долгое время без возможности увидеться с адвокатом. Вскоре об аресте Терри Бургоса станет известно всем, и не успеешь глазом моргнуть, как в дверь постучится какой-нибудь правозащитник.

В комнату для наблюдения постоянно заходили полицейские и сотрудники прокуратуры. Они с мрачным любопытством рассматривали подозреваемого. В полицейском участке царила напряженная атмосфера, все чувствовали, что не ошиблись и взяли самого опасного преступника в истории города.

Биографию Бургоса нельзя было назвать безупречной. Двумя годами ранее его уже арестовывали по подозрению в избиении молодой женщины, но все закончилось тем, что пострадавшая забрала заявление и обвинения были сняты. Райли предположил, что женщина просто не нашла в себе сил присутствовать на слушаниях в суде. В прошлом году его привлекали к ответственности за сексуальное домогательство, но в результате все свелось к нанесению побоев легкой степени тяжести, и подсудимый даже не получил срок.

В ноябре прошлого, 1988 года Элиша Данцингер подала заявление на Терри Бургоса. Она утверждала, что Бургос, выполнявший в Мэнсбери обязанности разнорабочего, преследовал ее, когда она находилась на территории кампуса, высказывал в ее адрес угрозы и делал ее жизнь невыносимой. Полицейские задержали Бургоса, но не выдвинули против него обвинений. Им просто нечего было предъявить. От сотрудников колледжа Пол узнал, что в январе Элли просила предоставить ей защиту от Бургоса. Это был гражданский иск, который не отражался в документации полиции. В результате Бургосу запретили приближаться к ней на расстояние ближе ста пятидесяти метров.

Бургосу было тридцать шесть, он жил один и работал в двух местах. Трудился на полставки в Мэнсбери, откуда его уволили в феврале, ухаживал за газонами, убирал помещения. Вторым местом работы, где он до сих пор числился, оказалась типография, находящаяся за пределами кампуса, ее владельцем был профессор колледжа Мэнсбери — Фрэнкфорт Олбани.

По имеющимся в полиции сведениям, Терри Бургос обладал посредственным интеллектом, имел неоконченное среднее образование, был интровертом. Он не особо заботился о соблюдении личной гигиены, никогда ни на что не жаловался и, казалось, относился к жизни равнодушно. По неподтвержденной информации, его детство, проведенное в Марион-Парк, складывалось несчастливо: насилие в семье считалось привычным делом, Терри плохо учился и школу так и не закончил.

Джоэл Лайтнер стоял рядом с Полом Райли и смотрел сквозь одностороннее стекло на Бургоса, который продолжал слушать музыку. Лайтнер покачивался с пятки на носок, как питчер[2], готовящийся к броску.

— Когда же начнем? — спросил он.

— Вы принесли фотографии? — отозвался Райли.

Лайтнер кивнул и передал ему папку.

Ждать дольше не было смысла. Если только у Бургоса не сдадут в ближайшее время нервы, в чем Райли, глядя на него, сильно сомневался, или он не проголодается. Адвокаты всегда готовы обвинить полицию в давлении на подозреваемого, если его вовремя не кормят.

Райли вздохнул и потянулся:

— Вы готовы, детектив?

Лайтнер энергично кивнул:

— Марион-Парк — это вам не Мэнсбери, Пол. А я не трепетная девственница.

Действительно. Хоть Марион-Парк и провинциальный городок, где нередко случаются преступления, характерные для мегаполисов, но именно здесь возникла известная банда «Уличные каннибалы Колумбуса».

— Но это не значит, что я не прислушиваюсь к советам.

— Отлично. — Пол снова посмотрел через одностороннее зеркало. — Прежде всего не распускайте руки.

— Никогда этим не грешил.

— Для начала проявите учтивость. Не отпускайте его, но постарайтесь внушить мысль, что он имеет право покинуть участок по первому требованию. Посмотрим, попытается ли он воспользоваться этой возможностью.

— Мы вместе пообедаем, — предложил Лайтнер.

Райли подумал о том же. За едой беседа идет более непринужденно. Они мыслили примерно одинаково. Обычно подозреваемых допрашивали детективы, а не прокуроры. Пол мог переступить через это правило и сам взяться за дело, но тогда он автоматически превратился бы в свидетеля и его могли отстранить от должности обвинителя. В городе находились еще несколько помощников окружного прокурора, их Пол вызвал из окружного центра, включая специалистов по уголовным делам, а также представителей специальных следственных бюро. Но Пол заявил, что расследование нужно поручить Джоэлу Лайтнеру. Ведь он изначально вел это дело, оно принадлежит ему по праву. К тому же, если подозрения насчет Бургоса оправдаются, ему уже не отвертеться, и не важно, сознается он или нет.

— Запишите все на пленку, — посоветовал Райли, когда Лайтнер направился в комнату для допросов.

Пол пригласил начальников следственных бюро, а также шефа полиции Кларка и еще нескольких детективов. Все эти люди смогут подтвердить то, что невозможно будет доказать с помощью записи. К тому же Райли хотел услышать их мнение о ведении допроса.

Пока все молча смотрели, как Терри Бургос покачивается в такт музыке, звучащей у него в наушниках. Он даже не взглянул на Джоэла Лайтнера, когда тот вошел в комнату, держа в руках магнитофон. Лайтнер положил его на маленький деревянный стол и протянул шнур к розетке на стене. Лишь когда вибрации магнитофона передались столу, подозреваемый обратил на него внимание.

Лайтнер сел на стул напротив Бургоса и жестом велел ему снять наушники. Бургос повозился с плейером и наконец выключил его, а затем вытащил маленькие наушники из ушей.

— Спасибо, что пришли, мистер Бургос. Не возражаете, если я запишу нашу беседу?

Бургос обвел взглядом детектива, на котором была рубашка с закатанными по локоть рукавами. Лайтнер прикоснулся к кнопке записи.

— Сегодня понедельник, 26 июня 1989 года, 13 часов 25 минут. Я Джоэл Лайтнер, старший детектив полицейского управления Марион-Парк, нахожусь в одной комнате с Терренсом Диметриусом Бургосом. Мистер Бургос, вы разрешаете записать наш разговор?