Читать книгу "Сумеречные рассказы - Борис Лего"

– Готов ли ты забыть своих грязных отца и мать и признать таковыми великих Самаэля и Лилит, которые даруют тебе сияние истины и любви?

– Да, да! – воскликнул Степан.

– Способен ли ты стать непримиримым борцом с космической ложью, которая окружает тебя?

– Готов! – ответил Степан, радуясь, что кто-то так точно сформулировал его мысли.

– Ради вселенских друзей-богов ты хочешь войти в благословенный храм свободы?

– О да, да! Да, мои любимые, родные боги! – заорал Степан что было сил.

К нему подбежали трое в штатском и стали заламывать руки. Это происходило вечером, на станции было много пассажиров, в том числе крыс, покинувших рабочие места в доме на Старой площади. Крик Степана вселил в них тревогу.

Гашиша у него при себе не было, паспорт был, и после глупой профилактической беседы Степана отпустили.

Несколько суток Степан отлёживался дома. Спал днём, вставал к ночи, пил крепкий чай и шёл гулять в безлюдный городской парк. Была ранняя весна. Степан до смерти пугал своим рычанием стаи бродячих собак, а хозяева леса давали знать о себе шелестом и треском, чувствуя шаги Степана. Он уважал их, учился у них безмятежности, и хозяева это знали.

Степану звонили и слали сообщения знакомые педерасты из Кузьминок, звали в гости, но он не отвечал.

На четвёртые сутки Степан позвонил Асе, она привезла гашиш и сделала ему трогательный дружеский минет.

– Ты настоящий друг, Ася, – сказал он.

– Наверно, странно иметь друга, которого все долбят своими отбойными молотками, – ответила она.

Степан дал ей немного денег, и Ася растворилась в бездне.

Степан почувствовал, что настало время снова спуститься в метро.

Вечером следующего дня он покурил и отправился на станцию «Академическая». Вот что он там услышал:

– Мы под землёй во славу земли!

– Воистину! – подтвердил Степан.

– Каждую минуту кто-то приходит в наш круг, чтобы освободить свой разум. Да воссияет Северный Свет! – продолжал голос.

– И ослепит недостойных! – добавил Степан.

– Какое пламя согреет твою душу?

– Огонь горящих церквей, вместе с которыми сгорят страх, лень, позор, ложный стыд и тупость! – ответил Степан.

Так кончился этот сеанс связи.

Степан мало ел, курил больше обычного и осваивал новые станции.

Голос на станции «Сокольники»:

– Они приближаются, у них в руках длинные ножи и горящие свечи.

– Будь они прокляты, прокляты, прокляты! – воскликнул Степан. – У меня Голова Ястреба, и я выклёвываю ею глаза Иисуса, пока он висит на кресте!

Конец связи. Степан приходит в себя.

Голос на станции «Новослободская»:

– Жена едет к тебе на багряном звере, не отказывай ей, если она хочет, и пусть творит чудеса блудодействия.

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя.

Голос на станции «Зябликово»:

– Кредит исчерпан, тело разлагается и смердит, тучи мух гудят, разнося ересь христианства.

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан.

Голос на станции «Комсомольская» (кольцевая):

– Это мои крылья хлещут по лицу Мухаммеда и ослепляют его. Мои когти когтят мясо Индуса, Буддиста, Монгола и Иудея. Эх вы, жабы, я оплёвываю ваши поверья. Во имя любви и красоты!

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее.

Голос на станции «Академическая»:

– Всякого труса презирай, солдат-наёмников, играющих в войну, презирай всех, кто глуп. Только не того, кто горд и проницателен, кто из королевского рода, кто величав; ведь вы братья! Как братья и бейтесь!

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее, чем возможности языка.

Голос на станции «Университет»:

– Степан, нет больше той глупости, аще кто положит жизнь свою за други своя!

– Разумеется, – отозвался Степан, – это естественный отбор.

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее, чем возможности языка, слова не имеют отношения к вибрации его истинного «я».

Голос на станции «Крылатское»:

– Степан, изумрудный ящер открыл тебе слово «растворяй»!

Степан засмеялся, чувствуя прилив сил, и стоящие рядом в ожидании поезда люди на всякий случай отошли от него подальше.

Дух торжественно добавил:

– А рубиновый ящер открыл тебе слово «сгущай»!

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее, чем возможности языка, слова не имеют отношения к вибрации его истинного «я», и щупальца врагов отсекаются легко.

Голос на станции «Тёплый Стан»:

– Под блёкнущими звездами появится чёрный шакал и съест всё. Найди слова, чтобы он служил тебе.

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее, чем возможности языка, слова не имеют отношения к вибрации его истинного «я», и щупальца врагов отсекаются легко, жизненный ток жертв пополняет его ресурсы.

Голос на станции «Орехово»:

– Степан, помнишь, твои педерасты водили тебя на экскурсию в роскошный элитный гей-клуб?

– Помню, а что? – спросил Степан.

– Там есть картонная стена, за которой стоит стриптизёр, просунув в дырку член, и каждый обладатель карты клуба может этим членом бесплатно воспользоваться. Помнишь?

– Да, как такое забыть…

– Ну вот, на той стене нарисованы берёзы, храмы, купола с крестами, речка течёт тихая, пыльная дорога в поле, а по дороге идёт крестный ход к святому источнику, и над всем этим звёзды… херувимы…

– Да помню, помню, но я не трогал этот член, – на всякий случай уточнил Степан.

– Это неважно.

– А что важно? – не понял Степан.

– Важно понять, что реальность русского человека ограничена тем, что он может увидеть в эту дырку и вокруг неё. Так работает сознание.

Конец связи. Степан с трудом приходит в себя и понимает, что он не совсем Степан, а нечто большее, чем возможности языка, слова не имеют отношения к вибрации его истинного «я», и щупальца врагов отсекаются легко, жизненный ток жертв пополняет его ресурсы, одинокий воин направил свой вздыбленный член.