Читать книгу "Сага о реконе - Валерий Большаков"

Машину покупать? Да ну её…

А вот потратиться на приключение, на исполнение желания – это дело.

Костя до сих пор не мог себе простить того случая, когда прочитал в объявлении на столбе, что собирается, дескать, экспедиция в Шамбалу и приглашаются желающие. Тогда он просто не поверил, убедив себя, что это дурацкий розыгрыш.

А если нет?

А если он упустил тот самый шанс, который мог превратить его жизнь в волшебную сказку?

Щепотнев улыбнулся понимающе, выпуская дым и щуря глаза.

– А со временем у тебя как? – поинтересовался он. – Наша экспедиция к предкам займет не меньше двух недель.

– Как раз! У нас занятия с пятнадцатого.

– А я тогда отгулы возьму… Короче, подваливай ко мне послезавтра. М-м… Нет, давай лучше сразу в субботу! О’кей?

– О’кей!

Глава 2

Семен Щепотнев
Аллигатор клавиатуры

Уссурийск, редакция газеты «Новый край»

Семёну Семёновичу не повезло с характером.

Служа опером убойного отдела, он зря свой хлеб не ел – гонялся за уголовным элементом, ловил его и сажал. Нет, если честно, Шимона прельщало не торжество закона, его увлекала «самая увлекательная из охот – охота на человека». Хотя какая разница? «Вор должен сидеть в тюрьме!»

Вот всякая криминальная шелупонь и отправлялась за решетку – небом любоваться, в крупную клетку.

Беда заключалась в том, что Семен не лебезил перед вышестоящими и не терпел брехни. Вот поэтому-то, когда милицию превратили в полицию, капитан Щепотнев не прошел аттестацию – начальство оставило при себе самых прогибистых.

Само собой, жополизы не умели бороться с криминалом, и раскрываемость преступлений упала ниже некуда; но кого это волновало?

Это в Америке, где шерифов с окружными прокурорами выбирают, компетентным органам приходится ломать голову, как ублажить пипл. А у наших головняк бывает совсем по иному поводу – как бы удоволить начальство.

Вот поэтому-то Михе Вальцеву, сыскарю от Бога, пришлось устраиваться секьюрити в супермаркет «Фреш25», а опера Щепотнева взяли в штат районной газеты. Судьба!

Ясным утром в пятницу Семен опоздал на работу.

Минуток на пять всего; но Тамара Николаевна, исполняющая обязанности ответсека[16], свято чтила Трудовой кодекс, а посему встретила злостного нарушителя дисциплины поджатыми губками.

– Я исправлюсь! – пообещал ей Щепотнев мимоходом и юркнул в отдел криминальной хроники.

Плюхнувшись на кресло за своим столом, он первым делом включил комп. Тот злобно загудел, как трактор у вечно пьяного механизатора.

Любаня, сидевшая за столом напротив, уже вовсю долбила клавиатуру, выдавая строки на-гора. Ирка-корректор неторопливо красилась по соседству.

Пока комп загружался и давил вирусов, Семен крутнулся в кресле, обозревая свой «неживой уголок».

Лет пять назад он украсил простенок челюстями акулы – привет с Южно-Китайского моря. Тогда они втроём отправились на неприметный островок, у берегов которого затонул в войну японский эсминец.

Теплые воды просто кишели тигровыми акулами и мако[17], но было ради чего рисковать: в каюте капитана эсминца, если верить пожелтевшим страницам судового журнала, пестревшего выцветшими иероглифами, находился ржавый ящик с рубинами из оккупированной Бирмы.

Ничего они тогда не нашли, даже пустого ящика, зато сувенирами разжились. И не только…

Семен почесал под коленкой, куда его цапнула акулка, слава Богу, мелкая.

Ниже расщеперенных челюстей тускло поблескивал опаленный камешек – память об экспедиции в тайгу, где рухнул Сихотэ-Алиньский метеорит.

Место было просто кошмарное – все усеяно, буквально усыпано клещами! Настоящие клещиные кучи.

Целые завалы переносчиков энцефалита и прочих гадостей жизни. Куснет такой, и думай – то ли помрешь, то ли дурачком станешь. Каждую минуту приходилось снимать с себя по десятку кровососов, никакие спреи не помогали.

Вдвоем с напарником они копали шурфы на склоне сопки, и удача-таки улыбнулась им – три рюкзака набили осколками небесного тела; а метеоритное вещество шло по два с лишним доллара за грамм.

Правда, быстренько нашлись охотники на охотников за метеоритами, но ничего, отбились…

Щепотнев шевельнул плечом, задетым пулей, – ноет теперь в дождливую погоду.

А вот замысловатый горшочек. Настоящий Бохай, VIII век. Искали потерянную плантацию Дерсу Узала, где этот «последний из удэге» рассадил женьшень, а наткнулись на бохайское городище. Перелопатили культурный слой, нарыли всякой всячины, а чуть углубился в лес дед-корневщик, до ветру сходив, так сразу и орать: «Панцуй! Панцуй![18]»

«Какой панцуй?» – кричим.

«Панцуй-липие! – вопит. – Много-много!»

Целый мешок тогда накопали. Как картошки с дачи…

– Пошли покурим? – предложила Ирина, облизывая губы и рассматривая сей процесс в зеркальце.

– Ты что? – оторопел Семен. – Как можно? В рабочее время?

Ирка засмеялась и крикнула:

– Ромашка! На перекур!

– Иду! – откликнулся Ромка, выбираясь из своего закутка.

Мелкий, щуплый, он походил на отрока. Взяли его на работу временно, пока худред[19]не выйдет из декрета. За лето Ромка пообвыкся, пообтерся, почти расставшись с робостью. Наглеть даже стал.

Газету, правда, верстал неплохо. Без нареканий.

– Семен Семеныч, – сказал верстальщик, накидывая куртку. – Гороскоп!

– Как ты мне надоел, – вздохнул Щепотнев.

Ромка, хихикнув, скрылся за дверью, а Семен взялся за астропрогноз.

Эту дурацкую астрологию он презирал, но читатели жаждали узнать, что им там звезды рекомендуют. Спрашиваете – отвечаем.

– Овны вы все, – проворчал Щепотнев. – Козероги…