Читать книгу "Цифровая диета. Как победить зависимость от гаджетов и технологий - Дэниел Сиберг"

Через час после того, как я пересел на яхту длиной сорок футов, один из матросов закричал: «Тигровая акула!» Мы посмотрели туда, куда он указывал. Несомненно, в мелких тропических водах отчетливо просматривались полоски тигровой акулы. И она была не одна: вокруг плавало с десяток желтых акул, поменьше размером и не таких агрессивных. (Имеет ли значение вид, если у всех острые как бритва зубы?) Настало время собраться с духом, надеть костюм и прыгнуть в воду без клетки, чтобы вблизи увидеть морских хищников. Моим партнером по погружению был опытный дайвер Стюарт Коув, который дал мне следующие советы: а) сильно не маши руками, потому что они кажутся акулам добычей; б) находись рядом со мной; в) ДЫШИ. (Худшее, что может сделать непрофессиональный дайвер, — это задержать дыхание, так как это приводит к повреждению легких или даже еще худшему результату.) Легче сказать, чем сделать, когда вы окружены одними из самых опасных в мире хищников.

История о первом погружении в открытой воде, при котором всего в нескольких метрах от тебя плавает тигровая акула, может на первый взгляд не иметь никакого отношения к расставанию с технологиями, но я объясню, в чем здесь связь. Мне пришлось сосредоточиться на дыхании, зрении и движении — главных для выживания вещах. Это редкий случай в сегодняшнем мире, когда мы не можем позволить своему разуму отвлечься, пообщаться с кем-нибудь или взять в руки смартфон. Я знаю, что не испытывал подобного чувства оторванности от других и сосредоточенности на себе много лет. Моя жизнь представляла собой замкнутый цикл обратной связи, данных и взаимодействия.

Тигровая акула прорвалась через бесконечное «бип-бип-бип», и я никогда не забуду, как смотрел в ее немигающие глаза. Мне говорили, что акулы чувствуют учащенное сердцебиение благодаря пульсации, которая передается в воде. «Излучай спокойствие», — говорили все. Да, конечно. Все, что я хотел в этот момент, — это спросить в Google, действительно ли имеет хоть какой-то смысл бить акулу по носу при нападении. На долю секунды у меня возникло желание достать под водой BlackBerry, в то время как хищник продолжал смотреть на меня. (Что со мной не так, черт возьми!) А затем эта мысль исчезла.

Я оказался затерянным в тишине, которую не мог оценить раньше, до своего первого погружения. Был слышен только звук выпускаемых пузырьков. Биение сердца. Дыхание. Булькающая вода. Снова дыхание. Не забывать о дыхании. Почти парализованный перед лицом моих внушительных спутников, пытаясь устоять на дне, я начал наслаждаться общением с самим собой. Чистым мыслительным процессом. Простым выживанием. Лицом к лицу с акулой. Известно, что у акул чуть ли не самые острые зубы в животном мире, но этой не понадобилось применять их, чтобы перекусить электрические провода. За пять погружений с акулами я стал чувствовать себя увереннее. Я добился четкости фокуса, которая, возможно, помогла мне не лишиться руки или ноги.

Когда я вернулся на яхту, мы все еще были вне зоны действия сотовой связи, поэтому я остался наедине с собственными мыслями о приключении, волнением и чувством изумления («Неужели я это сделал?!»). Эта акула, эта совершенная, величественная тигровая акула стала для меня призывом к действию. Мне нужно было помолчать, остаться без свидетелей, без цифрового вмешательства. В этом случае я почувствовал бы себя более сильным и лучше контролирующим ситуацию, как во время погружений. Затем мне захотелось позвонить жене и рассказать ей, как я изменился со времени поездки во Францию. Мне не терпелось поделиться своим прозрением. Несмотря на это открытие, прошло еще почти полгода, прежде чем я начал действовать. Хотя опыт был шокирующим, но он не стал личным.

Дни, потраченные впустую

Зимой 2009 года до меня наконец дошло, что я совершенно потерял связь с самым важным: людьми, которых знал и любил. Несмотря на судьбоносную встречу с акулами, я не смог сохранить полученный импульс, вернувшись в реальный мир. В следующие несколько месяцев из-за нового погружения в технологии и работу я пропустил, что мой отец снова женился, хорошая знакомая забеременела, а сводный брат собрался разводиться. Что касается отношений, то несерьезный случай социального беспокойства в сочетании с легким доступом к социальным сетям привел к тому, что я смешал в кучу моих настоящих друзей и родственников со случайными знакомыми и «фанатами» и стал обращаться с ними одинаково. Собрав их всех вместе (1664 человека) на странице Facebook, я опошлил само определение дружбы и принизил их значение для меня. Жена находилась от моего поведения в состоянии между беспокойством и бешенством, что не способствовало зачатию ребенка, к которому мы стремились.

Я старался напомнить себе, что чувствовал при встрече с акулами, но этого было недостаточно. Внешне я был парнем, находящимся на связи со всеми; а внутри я знал, что потерял связь с людьми, которых любил больше всего. И потерял связь с собой. Технологии начинали отравлять меня. Основным ядом были социальные сети. Мне нужно было найти выход.

С чего же все началось? В начале 2007 года я активно пользовался Facebook, регулярно навещал Twitter, где у меня было 866 подписчиков, и изредка нырял в MySpace. Всего я проводил на этих сайтах от двенадцати до пятнадцати часов в неделю, читая новости и создавая собственный ненаглядный образ в Интернете. Это составляет более 725 часов в год, или около тридцати дней. ПОЛНЫХ ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ. И что я получил в результате просмотра этих сайтов? Очевидно, не так много, как думал. В 2009 году на праздниках в Канаде я встретился лицом к лицу с друзьями и родственниками впервые за много месяцев. Когда мы начали рассказывать о своей жизни с помощью слов, а не клавиатуры, я понял, как мало на самом деле знаю о них.

Ирония заключалась в том, что многие из них были зарегистрированы в Facebook и некоторые даже читали мои твиты, и наоборот. Я думал, что мы остаемся на связи. Но я редко отправлял им личные письма по электронной почте, которые стали эквивалентом написанных от руки. Рассказать кому-то, что происходит в твоей жизни, стало рутинной работой, поэтому я предпочитал публиковать обновления статуса, или твиты, или в лучшем случае делать рассылку по электронной почте. Для меня стало откровением, что я научился отлично передавать информацию и совершенно разучился общаться. В мире Twitter, ограниченном 140 символами, подробности их жизни ускользали от меня. А разве они не важны? Определенно, они важнее, чем наше географическое положение или ресторан, в котором мы ели, или, в моем случае, в какой передаче я появлюсь. Я слишком много говорил и слишком мало слушал.

Но меня и мое эго засосало. Это был мой звездный час. Я позволил пассивному одобрению незнакомых мне людей заменить значимое взаимодействие с людьми, которых я знал и любил. Мне стало интереснее написать что-нибудь на стене или перейти по какой-нибудь ссылке. Я также начал «подсматривать» за друзьями. На Facebook я смотрел чужие фотографии, читал, чем заняты люди, и иногда завидовал им. Я мучил себя и пытался конкурировать с ними, создавая мнимого себя. А все потому, что социальные сети подобны Плезантвилю: улыбающиеся лица, чудесные поездки и бесконечное счастье. Конечно, время от времени попадаются публикации, в которых люди признаются, что им «сегодня грустно», но в общем и целом это похоже на обширную цифровую утопию. Кто бы не хотел жить в ней? В моих социальных сетях смешалось личное и профессиональное. Я уже не понимал, кто я на самом деле. Поэтому вскоре после наступления 2010 года я ушел из социальных сетей. Я удалил свою регистрацию. Расставание прошло с мыслью: «Виноват не ты, Facebook, виноват я».