Читать книгу "Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон"

Тернер служил третьим помощником на двух других кораблях “Кунарда”, но 28 июня 1880 года он ушел из компании, узнав, что “Кунард” ни за что не повысит тебя до ранга капитана, если ты не командовал кораблем до поступления в компанию. Тернер расширил свой послужной список, заработал капитанский патент и стал капитаном клиппера; тем временем ему в очередной раз удалось продемонстрировать свою храбрость. В феврале 1883-го в Ливерпульской гавани четырнадцатилетний мальчик упал с причала, причем вода была до того холодная, что человек не продержался бы в ней и нескольких минут. Тернер отлично плавал – в те времена, когда большинство моряков считали, что уметь плавать бессмысленно – это лишь продлит мучения. Тернер прыгнул и спас мальчика. Ливерпульское общество кораблекрушений и человеколюбия наградило его серебряной медалью за героизм. В тот же год он вернулся в “Кунард” и женился на своей кузине, Элис Хитчинг. У них родились двое сыновей: в 1885 году – Перси, а через восемь лет – Норман.

Даже теперь, будучи обладателем капитанского патента, Тернеру не сразу удалось продвинуться по службе в “Кунарде”. По словам Джорджа Болла, его лучшего, давнишнего друга, это промедление его сильно удручало, однако, как говорил тот же Болл, “он никогда, ни при каких обстоятельствах не отступался от преданного служения долгу, никогда не изменял верности, какую всегда питал к своему кораблю и к своему Капитану”19. За следующие два десятилетия Тернер прошел путь от третьего до старшего помощника, сменив восемнадцать назначений, и наконец 19 марта 1903 года “Кунард” удостоил его капитанского звания. Он стал командовать небольшим пароходом “Алеппо”, который обслуживал средиземноморские порты.

В семейной жизни дела у него шли не столь хорошо. Жена ушла от него, забрав сыновей, и переехала в Австралию. Сестры Тернера наняли ему в помощь молодую женщину, Мейбл Эвери. Мисс Эвери и Тернер жили неподалеку друг от друга, в Грейт-Кросби, пригороде Ливерпуля. Поначалу она служила у него домоправительницей, но со временем стала, скорее, компаньонкой. Она увидела Тернера с иной стороны, незнакомой его офицерам и команде. Он любил курить трубку и рассказывать разные истории. Обожал собак и котов, увлекался пчеловодством. Любил посмеяться. “На кораблях он поддерживал строжайшую дисциплину, – писала мисс Эвери, – дома же отличался добротой и веселым нравом, любил детей и животных”20.

Несмотря на переживания, омрачавшие его приватную жизнь, карьера Тернера быстро шла в гору. Прослужив два года капитаном “Алеппо”, он был переведен командовать “Карпатией” – кораблем, который в дальнейшем, в апреле 1912 года, прославился тем, что спас уцелевших после крушения “Титаника”. Затем последовали “Иверния”, “Карония” и “Умбрия”. Продвижение Тернера было тем более удивительно, что он не обладал ни обаянием, ни изысканными манерами, каких “Кунард” всегда ожидал от своих капитанов. Предполагалось, что капитан “Кунарда” – не просто мореход. Импозантный в своей форме и фуражке, он должен был источать уверенность, компетентность и авторитет. Была у капитана и другая, не особенно четко обозначенная роль. Ему приходилось быть на две трети моряком, на одну треть – управляющим клуба. Он должен был с готовностью служить гидом для пассажиров первого класса, желающим узнать побольше о тайнах корабля; ему полагалось сидеть во главе стола за обедом с важными пассажирами; надлежало обходить корабль и заводить беседы о погоде, о том, с какой целью люди плывут через Атлантику, о книжках, которые они читают.

Тернер скорее готов был в аду гореть. По словам Мейбл Эвери, пассажиров он называл “кучей чертовых мартышек, которые беспрерывно болтают”21. Приемам за капитанским столом в ресторане первого класса он предпочитал обеды у себя в каюте. Говорил он мало, притом был столь скуп на слова, что доводил собеседника до белого каления, к тому же отличался прямолинейностью. Как-то, будучи капитаном “Карпатии”, во время плавания он столкнулся с двумя священниками, которые возмутились и написали в “Кунард” “жалобу по поводу определенных замечаний”, которыми Тернер ответил на их просьбу отслужить католическую мессу для пассажиров третьего класса22. Что именно сказал Тернер, неизвестно, однако замечания его были такого свойства, что “Кунард” вынужден был составить официальный рапорт и вынести происшествие на обсуждение совета директоров компании.

В начале другого вояжа, когда он командовал “Мавританией”, пассажирка первого класса сказала Тернеру, что хочет находиться на мостике, пока корабль идет по реке Мерси в море. Тернер объяснил, что это невозможно, поскольку в правилах “Кунарда” недвусмысленно сказано: находиться на мостике “в прибрежных водах” разрешается лишь тем из офицеров и команды, чье присутствие там необходимо.

Пассажирка спросила: “что, если даме вздумается настоять на своем?”

Тернер ответил: “А вы, сударыня, сочли бы такую дамой?”23

Бремя светских обязанностей у Тернера уменьшилось в 1913 году, когда “Кунард”, признав, что управлять “Лузитанией” и “Мавританией” – дело сложное, ввел на обоих судах новую должность – “штатного капитана”, заместителя командира корабля. Это не только позволило Тернеру сосредоточиться на управлении судном, но и в большой степени освободило его от обязанности источать обаяние. В мае 1915 года штатным капитаном “Лузитании” был Джеймс Андерсон, по прозвищу “Джок”, человек, по словам Тернера, более “компанейский”24.

Тернера на “Лузитании” уважали, большинству он нравился. “Думаю, со мной согласится вся команда, если я скажу, что все мы целиком доверяли капитану Тернеру, – говорил один из корабельных официантов. – Он был хорошим шкипером, притом добросовестным”25. Впрочем, один офицер, Альберт Артур Бестик, отмечал, что хорошее отношение к Тернеру “имело свои пределы”. По его наблюдениям, Тернер по-прежнему одной ногой стоял на палубе парусника, и в какие-то моменты это было очевидно.

Как-то вечером, когда Бестик и другие члены команды, сдав вахту, играли в бридж, в дверях появился старший матрос: в руках у него был узел, так называемая “голова турка”. Такой узел вообще сложно вязать, но этот был самой замысловатой разновидностью, сплетенной из четырех канатов.

“Капитан передает поклон, – сказал старший матрос, – и просит сделать такой же”.

По воспоминаниям Бестика, партия в бридж прекратилась, “и остаток собачьей вахты” – с шести до восьми вечера – “мы провели, пытаясь вспомнить, как он делается”. Это оказалось нелегко. Такой узел обычно использовался для украшения, и никому из них давно уже не приходилось его вязать. Бестик писал: “Таково было Тернерово чувство юмора”26.

Под командой Тернера “Лузитания” побила все рекорды скорости, чем привела в полное смятение Германию. В 1909 году, совершая вояж из Ливерпуля в Нью-Йорк, корабль покрыл расстояние от скалы Донт-Рок, что у побережья Ирландии, до нью-йоркского пролива Эмброуз за четыре дня одиннадцать часов сорок две минуты, двигаясь со средней скоростью 25,58 узлов. До тех пор подобная скорость казалась недостижимой. Проходя мимо плавучего маяка у острова Нантакет, “Лузитания” продемонстрировала скорость 26 узлов.

Тернер приписывал это достижение новым винтам, установленным в июле предыдущего года, а также мастерству своих механиков и котельных машинистов. Одному репортеру он сказал, что корабль шел бы еще быстрее, если бы не плохая погода и встречное волнение в начале плавания и не шторм, поднявшийся в конце. Репортер отметил, что Тернер выглядел “бронзовым” от солнца.