Читать книгу "Год грифона - Диана Уинн Джонс"

Гном вскинул рыжие лохматые брови.

— То есть как — что? Разве это не очевидно?

— Для меня — нет, — откровенно признался Коркоран. — Я из всего, что вы сказали, понял только, что вы гном из пещер Центральных пиков. Повторите это, пожалуйста, еще раз, но так, чтобы вас могли понять не только гномы, но и другие разумные существа.

Гном гулко вздохнул.

— Я-то думал, что волшебникам положено все понимать с полуслова! — проворчал он. — Ну ладно. Так вот, я принадлежу к одному из самых низших сословий. Мы — ремонтники. Это понятно? Третьи снизу. Ниже нас только уборщики и точильщики. А над нами — еще шесть кланов: рудокопы, художники, конструкторы, ювелиры и так далее. И выше всех — кузнечные мастера. И все нами командуют, распоряжаются и помыкают, а также заботятся о том, чтобы мы не приобрели умений и навыков, которые могли бы дать нам те же привилегии, что и им. И вот примерно год назад, как раз в эту же пору, мы сумели наконец доказать, что это несправедливо. Сторн и Бекула — оба ремонтники, а Бекула вообще девчонка! — отковали такое волшебное кольцо, равного которому не делали до сих пор даже кузнечные мастера. Однако сокровищем это кольцо не признали — ведь они всего лишь ремонтники! Понимаете? И вот мы, ремонтники, разгневались и сговорились с уборщиками и точильщиками. Оказалось, что они тоже не раз изготавливали хорошие вещи, но даже не пытались предъявить кому-нибудь свою работу, потому что заранее знали, что сокровищем ее не признают. Это тирания, вот что это такое, чистая тирания!

— Хорошо, хорошо. Только не увлекайтесь. Просто объясните, при чем тут вы, — сказал Коркоран.

— Как при чем? Ведь я же избранный! — сказал Рёскин. И гордо улыбнулся себе в бороду. — Нужен был кто-то достаточно молодой, чтобы его не хватились, и достаточно толковый, чтобы смог учиться здесь, в университете. И наши кланы избрали меня. И вот собрались гномы всех трех кланов, молодые и старые, мужчины и женщины, и собрали по кусочку золота в качестве платы за обучение, и вложили в меня по частице своей магической силы. Так я стал апостолом. Потом я потихоньку ушел оттуда. Это мы называем освобождением по факту. И мне нужно выучиться на настоящего мага, чтобы потом вернуться обратно и стереть в порошок этих кузнечных мастеров и всех прочих угнетателей. Свергнуть старый, прогнивший строй, который давно изжил себя. Понимаете?

«А теперь еще и гномий революционер! — подумал Коркоран. — Все хуже и хуже!» Он понял, что если Мирна отправит в Центральные пики письмо с просьбой о пожертвовании, сюда наверняка явится целая толпа разъяренных кузнечных мастеров и прочих угнетателей, которые потребуют вернуть Рёскина и заберут его плату за обучение. Волшебник сделал еще одну пометку, напротив имени Рёскина, и спросил:

— Так вы поэтому ходите в полном доспехе?

— Нет, — ответил Рёскин. — Но я полагал, что мне надлежит явиться к своему наставнику в подобающем облачении. Разве не так?

Он еще раз окинул взглядом футболку и галстук Коркорана и снова нахмурился.

— Советую вам в будущем одеваться попроще, — сказал Коркоран. — Железо мешает магии, а тому, как с этим бороться, вас научат только на втором курсе. А у вас и так будет немало проблем, раз вам придется использовать обрывки чужих магических способностей.

— Не думаю, — прогудел Рёскин. — Нам, гномам, к этому не привыкать. Мы постоянно занимаем магию друг у друга. И постоянно имеем дело с железом.

Коркоран пожал плечами и наконец обратился к грифонше:

— Ну, а вы?

Все это время грифонша сидела, обращая сверкающий взор по очереди на каждого из говорящих и дрожа от нетерпения — похоже, она не могла дождаться, когда же наступит ее черед. И теперь она буквально устремилась вперед, встопорщив крылья и подергивая хвостом, так, что Фелиму с Ольгой пришлось посторониться.

— Меня зовут Эльда! — радостно сообщила она. — Я дочь волшебника Дерка. Раньше я была самая младшая, но теперь у нас появились еще двое, Анджело и Флоренция. Фло такая славная, и крылышки у нее такие розовые! Она у нас еще совсем малютка, но такая прелестная! А у Анджело крылья бурые, почти как у Калетты, только без полосочек, и он уже сейчас владеет магией! Мама говорит, что...

— Погодите, погодите! — перебил ее Коркоран. — Но ведь волшебник Дерк — человек! А вы — грифонша. Как же может быть, что...

— А-a, про это все спрашивают! — солнечно улыбнулась Эльда. — Понимаете, папа нас создал. Он взял частицу себя, частицу мамы, частицу орла, частицу льва, а для меня — еще и частицу кошки, вложил все это в яйцо, и получились мы. Ну, то есть яйцо-то было у каждого свое. И вот, значит, мы — то есть я, Лидда, Дон, Калетта и Кит — мы все грифоны. А Шона и Блейд — те люди. Анджело с Фло тоже люди, только у Шоны с Блейдом крылышек нету, а у них есть. Шона — она замужем. Она с нами не живет, потому что она заведует Школой бардов — знаете, этой, новой, на восточном побережье. У нее три дочки и два сына, так что я теперь тетя. А все остальные, кроме мамы, папы и малышей, поплыли сейчас на Западный материк, на двух кораблях, потому что там идет война, только Лидда не поплыла, а полетела, потому что она у нас стайер и может пролететь полтораста миль без отдыха, но папа заставил ее дать слово, что она будет держаться в виду кораблей, просто на всякий случай, потому что Кит и Блейд владеют магией. А Калетта, она...

— А что вы можете рассказать о себе? — перебил Коркоран, окончательно запутавшийся во всей этой семейной истории.

— Что именно? — уточнила Эльда, склонив набок золотистую орлиную голову и уставившись на волшебника круглым оранжевым глазом. — Вы хотите знать, почему мама отправила меня сюда, от греха подальше?

— Да, что-то в этом духе, — ответил Коркоран, поежившись: ему сделалось не по себе под этим пронзительным взором. — Я так понимаю, что магический дар у вас есть...

— Ну да, конечно! — весело кивнула Эльда. — Магии у меня ужасно много! И время от времени неожиданно проявляются все новые способности. Поначалу я только и могла, что снимать заклятие стасиса, но с тех пор, как у нас побывали боги, я с каждым годом могу делать все больше и больше. Мама с папой меня учили понемногу, но у них столько возни с малышами и со всем миром, что мама говорит, я вконец от рук отбилась. А когда все уплыли на кораблях, а меня не взяли, я так обиделась и разозлилась, что улетела на Пустоши и своротила там целую гору. И тогда мама сказала: «Все, Эльда, с меня хватит. Ты поедешь в университет, что бы там ни говорил твой отец». Папа до сих пор не знает, что я здесь. Мама как раз сегодня собиралась ему об этом сказать. Думаю, будет жуткий скандал. Понимаете, папа не очень одобряет университет.

Эльда повернула голову и твердо уставилась на Коркорана другим глазом, как будто ожидала, что он попытается отослать ее домой.

Но Коркорану и в голову не могло прийти ничего подобного. От одной мысли о том, чтобы отослать куда-то грифоншу, способную своротить гору, он покрылся холодным потом. От одного вида этой птицы... — то есть львицы... то есть девицы... короче, этого существа! — у бедного волшебника подгибались колени. Он поправил галстук и прокашлялся.