Читать книгу "Семейная педагогика. Воспитание ребенка в любви, свободе и творчестве - Юрий Азаров"

Только Песталоцци – больной, измученный, но готовый в любую секунду принести себя в жертву во имя одного несчастного ребенка, – мог сформулировать так свой основной метод влияния на детскую душу: «С утра до вечера я был среди них. Все хорошее для тела и духа шло к ним из моих рук… Моя рука лежала в их руке, мои глаза смотрели в их глаза. Мои слезы текли вместе с их слезами, и моя улыбка следовала за их улыбкой».

И как апофеоз этой линии духовного общения – Януш Корчак, переступивший вместе с детьми порог фашистского крематория…

Завоевавший право сказать: «Сердце отдаю детям», – В. А. Сухомлинский напишет в одной из последних своих книг: «Имея доступ в сказочный дворец, имя которому – Детство, я всегда считал необходимым стать в какой-то мере ребенком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас как на человека, случайно проникшего за ворота их сказочного мира, как сторожа, охраняющего этот мир, сторожа, которому безразлично, что делается внутри…»

Конечно же, такое деление педагогических линий на два типа весьма условно, неточно, уязвимо. Но реальность не сбросишь со счета, тем более что она заявляет о себе в педагогическом почерке, в педагогической палитре. Больше того, эти самые личностные нюансы находятся в особом сцеплении со всем мировоззрением личности, они индивидуальны и различны, смыкаются в демократизме и человечности, в той неуемной педагогической жадности, стремящейся охватить все факторы становления души человеческой, чтобы ребенку стало лучше, чтобы матерям и отцам жилось радостно. Поэтому и вершины у обоих типов одни и те же: создать системы, обеспечивающие всестороннее и гармоническое развитие, – вот единственная цель педагогического дерзания. Здесь требуется некоторое разъяснение.

Талантливость педагогической личности определяется способностью любить детей, умением предоставить им максимум свободы, обеспечить полную защищенность ребенка.

Когда мы так формулируем цель, невольно каждый родитель задает вопрос: «А не слишком ли высоко – всесторонне и гармонически?»

Отвечу: совсем не высоко. Нормально. Иначе просто нельзя. Каким бы плохим воспитателем ни был родитель, он все равно не упускает из виду умственное, физическое, эстетическое и нравственное воспитание. Под гармоническим я понимаю гармонию ребенка с Природой и Культурой, с людьми и с самим собой. Миновать эти четыре вида гармонии невозможно: гармоническое развитие осуществляется и тогда, когда родитель старается красиво одеть ребенка, чтобы пойти в гости или просто на прогулку. И тогда, когда читает с ребенком книжку, и тогда, когда учит не обижать куклу, и тогда, когда настаивает на самообразовании подростка или юноши. Гармоническое и всестороннее – это наша обыденность, а не утопия. Есть более высокий идеал – отношение к Богу. Это идеал Любви и Свободы. К истинной Любви и к истинному освобождению от суетности, рыночной психологии, жадности, потребительства и паразитаризма можно прийти только через гармонию с культурой, через гармонию с самим собой. Когда в русском Ренессансе начала двадцатого века была выдвинута максима: «Отнесись к себе, как к Богу», – речь пошла о самом главном воспитателе человеческой души – о Любви к собственной Личности. Вот этой Любви нам, в России, всегда не хватало. Просто эту Любовь к самим себе, к своим возможностям, к своим талантам и дарованиям всегда убивали. Убивали тем, что низводили всех до винтиков и «членов» некоего абстрактно-авторитарного коллектива. Убивали, когда несколько десятилетий подряд талдычили каждому: «Будь скромен, не суйся, не выступай, не проявляй инициативы, потому что все это наказуемо…» Убивали, когда самоуничижение прививали каждому, как делали прививку от кори и оспы. Убивали тогда, когда воспитывали гордыню: «Я горжусь тем, что живу в самой лучшей стране, где самое лучшее правительство, самая лучшая милиция, самая лучшая школа и самые лучшие трудности!» Распятая человеческая душа современного россиянина начинает оживать. Но еще далеко до сошествия с Креста. Только Любовь и Свобода могут стать целебными средствами для окончательного духовного выздоровления и детей, и родителей. Вот почему в качестве цели я выдвигаю диалектическое единство общечеловеческих ценностей Любви и Свободы!

5. Воспитание в свободе – магическая формула подлинной педагогики

Воспитание в свободе и любви, через свободу и любовь, для свободы и любви – есть истинное гармоническое воспитание, всестороннее и гуманистическое. Это воспитание есть цель жизни семьи, государства и общества.

И эта общая цель снимает необходимость банального вопроса: «Какая из линий в педагогическом рисунке правильнее: мягкая или строгая?» Задавать такой вопрос так же неправомерно, как отдавать предпочтение Гегелю перед Бердяевым, Некрасову перед Тютчевым, Фолкнеру перед Хемингуэем. Просто мы имеем дело с разными уровнями человеческой талантливости. Хотя об этом можно долго спорить.

Все это я говорю не случайно, поскольку в педагогике, как и в искусстве, шараханье то в одну, то в другую сторону всегда приносило немало вреда: убивало поэтическую форму в ущерб содержанию, а в педагогике порой разъединяло нерасторжимое – бережное отношение к личности ребенка и всю организацию жизни детей, гарантирующую их суверенность и защищенность.

Какова же педагогическая палитра Бенджамина Спока? Каким образом система «доктор Спок – современное американское общество – личность ребенка» сформировала те установки, которые пришлись по душе родителям во многих странах? Каков же Спок как человек?

Не скрою, по многим публикациям о нем, да и по его книгам у меня сложилось определенное представление – скорее педагог корчаковского плана. Этакий добрый-предобрый, конечно же, нежно-сентиментальный сказочный Айболит. А оказалось наоборот. И я рад тому, что рухнули мои построения о двух педагогических линиях. Укрепилась вера в то, что подлинный воспитатель – это уникальная личность, в ней органично сплавлены гражданственность и человечность.

Много лет назад по всему миру прокатилась волна дискуссий вокруг педагогических взглядов Спока. Появились статьи и в нашей печати. На страницах «Литературной газеты», в частности, было опубликовано такое характерное письмо геолога А. Силуянова из Кургана:

«Уважаемая редакция! В нашей стране хорошо знают американского педагога и педиатра доктора Спока по его замечательной книге «Ребенок и уход за ним», переведенной на русский язык. Сформулированные им прогрессивные, гуманистические идеи и педагогические принципы близки и понятны нам, они перекликаются с идеями и воспитательной практикой наших выдающихся педагогов К. Д. Ушинского, В. А. Сухомлинского, С. Т. Шацкого и других. Но вот за рубежом, о чем уже говорилось и в нашей печати, появились сообщения, что д-р Спок изменил своим принципам, отказался от системы воспитания, построенной на доброте и доверии к ребенку, и уповает теперь прежде всего на жесткость и дисциплину. Что же произошло с д-ром Споком? Мне не совсем понятно, почему нужно противопоставлять дисциплину доверию, – разве одно исключает другое? И почему указание на то, что помимо доброты полезна бывает и жесткость, означает измену прежним взглядам?»

И в сентябре 1974 года я выступил на страницах «Литературной газеты» со статьей «Доктор Спок против доктора Спока?». Вопросительный знак в заглавии статьи был поставлен не случайно, ибо я, как мне представляется, доказал, что никакого отступничества у доктора Спока не было. Три года спустя, встретившись со Споком, я показал ему эту статью. Споку понравился заголовок, а когда переводчица познакомила его с содержанием статьи, Спок, в общем-то, согласился с тем, что я написал, и подчеркнул, что никакого изменения своим принципам у него не произошло. Не скрою, я тогда как бы уходил от категорических, безапелляционных заявлений, так как кое-что мне самому оставалось непонятным, проблема была необыкновенно сложной, дискуссионной.