Читать книгу "Мусульманские легионы во Второй мировой войне - Олег Романько"

В состав ОКВ организационно входило Управление разведки и контрразведки, более известное как абвер. Его вторым отделом (им руководил генерал-майор Э. фон Лахузен[2]— 1939–1943), отвечавшим за диверсии и саботаж в тылу противника, также был создан ряд иностранных добровольческих формирований, имевших специфический разведывательно-диверсионный характер.

Главным органом управления сухопутными войсками, а после нападения Германии на СССР и всеми сухопутными войсками на Восточном фронте, было Верховное командование сухопутных сил (ОКХ). Организационно в него входил Генеральный штаб сухопутных войск, в составе которого имелась группа генерал-инспекторов родов войск. 16 декабря 1942 г. при этой группе было создано Управление генерал-инспектора восточных войск (General der Osttruppen). Его начальником был назначен командир 23-й пехотной дивизии вермахта генерал-майор Г. Гельмих. Это управление должно было упорядочить процесс создания и использования добровольческих формирований из граждан СССР. В его задачи входило обучение новых подразделений: пехотных, инженерных, строительных батальонов, конных эскадронов и артиллерийских дивизионов. Однако оно не имело права вмешиваться в тактическое руководство добровольческими формированиями. В целях руководства процессом организации и подготовки добровольческих формирований на местах при каждом штабе группы армий создавался отдел генерал-инспектора восточных войск, подчиненный своему управлению только административно.

В 1943 г. генерал Гельмих был заменен генералом-от-кавалерии Э. Кестрингом. А уже 1 января 1944 г. эта инстанция была переименована в Управление генерал-инспектора добровольческих формирований (General der Freiwilligen — Verbande).

Формированиями вспомогательной полиции, которые находились под контролем военной администрации на оккупированных территориях, руководила другая инстанция, также входившая в состав ОКХ, — Управление начальника вооружений сухопутных войск и главнокомандующего армией резерва, который одновременно являлся и начальником тыла. С 1939 по 1944 г. этим управлением руководил генерал-полковник Ф. Фромм. Как начальнику тыла, ему непосредственно подчинялись командующие тыловыми районами групп армий и коменданты армейских тыловых районов, в подчинении у которых находилась указанная категория добровольческих формирований.

Что касается иностранных добровольческих формирований, находившихся в структуре ВВС или ВМФ, то ими руководили: Верховное командование Люфтваффе (ОКЛ) и Верховное командование Кригсмарине (ОКМ).

Войска СС (прилож. 2, рис. 2). С 17 июня 1936 г. рейхсфюрером СС и шефом германской полиции являлся Г. Гиммлер. Под его руководством до этого две самостоятельные организации были объединены в Корпус охраны государства. С 1934 г. в системе СС стали создаваться военизированные «части усиления», которые 1 июня 1940 г. были преобразованы в войска СС.

Набором, подготовкой бойцов войск СС и руководством ими (в том числе и иностранными добровольцами в их составе) занимались следующие инстанции. Центральным ведомством всей организации СС было ее Главное управление, В его системе имелись: управление «Б», занимавшееся пополнением войск СС и регистрацией их членов, и управление «Ц», отвечавшие за их подготовку. С 1941 по 1945 г. руководителем этой инстанции был СС-обергруппенфюрер Г. Бергер.

Главное оперативное управление являлось центральной штаб-квартирой организации СС и осуществляло оперативный контроль над войсками СС. В его системе находились: управление «А», занимавшееся организацией и снабжением войск СС; управление «Б», отвечавшее за обучение командного состава войск СС; управление «Ц» — инспекция войск СС — орган, контролировавший работу предыдущих. С 1942 по 1945 г. руководителем этой инстанции был СС-обергруппенфюрер Г. Юттнер.

Полиция (прилож. 2, рис. 3). Как шефу германской полиции, Гиммлеру также подчинялось Главное управление полиции порядка, (возглавлявшиеся СС-оберстгруппенфю-рером и генералом-полковником полиции К. Далюге, 1936–1945). Это управление руководило всеми формированиями полиции порядка и частями войск СС, которые находились на территории, подконтрольной гражданской оккупационной администрации. На местах это руководство осуществлялось через фюреров СС и полиции.

«Оценивая немецкую политику относительно… народов Европы, — пишет американский историк Т. Гунчак, — можно сделать вывод о том, что единой политики не существовало… Напрашивается мысль, что нацистская Германия не была монолитом. В то время как Гитлер и его гигантская политическая машина преследовали свои расистские цели, армия использовала все, что считала необходимым».[3]

Учитывая сказанное, можно сделать вывод, что процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований не был одномерным явлением. Происходили изменения, которые оказывали на него существенное влияние. Эти изменения зависели от:

— предвоенных планов нацистского политического руководства относительно будущего положения того или иного народа в системе «нового порядка»;

— эволюции в германской внешней, национальной и оккупационной политике, которые находились в прямой зависимости от положения на фронтах войны;

— взаимоотношений и противоречий между немецкими партийными органами, командованием вермахта и аппаратом СС.

В связи с влиянием данных компонентов в процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований можно выделить два этапа. Важной вехой, т. е. тем периодом, во время которого прямо или косвенно были приняты решения, повлекшие изменения в этом процессе, следует назвать события, происходившие с осени 1942 по осень 1943 г. Это прежде всего: Сталинградская битва (сентябрь 1942 — февраль 1943 г.), разгром немцев в Северной Африке (май 1943 г.) и капитуляция Италии (сентябрь 1943 г.). Каждое из этих событий явилось поворотным моментом соответственно в немецкой «восточной», ближневосточной и балканской политике, а также повлияло на процесс создания и использования добровольческих формирований из народов данных регионов.

На первом этапе создания иностранных добровольческих формирований политико-пропагандистские цели явно превалировали над военными. Это, по сути, и было самым главным.

На втором этапе происходит если и не усиление роли военной стороны этого процесса, то, во всяком случае, ее уравнение в значении со стороной политической. Для этого этапа характерны следующие основные изменения.

Уже в самом начале 1943 г. была предпринята попытка более широкого привлечения населения еще оккупированных государств и территорий к сотрудничеству с Германией, в том числе и к военному. При создании добровольческих формирований немцы в ряде случаев отошли от принципа добровольности в этом процессе. При поддержке местных коллаборационистских «правительств» ими были использованы различные степени призыва в воинские формирования населения оккупированных территорий. Так, в феврале — марте 1943 г. в Латвии и Эстонии был объявлен призыв на службу десяти, а в Литве шести возрастов. В начале 1944 г. то же самое произошло в Белоруссии, где был объявлен набор в Белорусскую краевую оборону (БКО). Однако эти акции зачастую не имели успеха. Например, в Литве на призывные пункты прибыло менее 20 % лиц, подлежащих освидетельствованию.