Читать книгу "Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько"

Это мартовское совещание знаменательно еще и тем, что на нем все вопросы будущего административно-политического планирования на «восточных территориях» были переданы в ведомство Розенберга. Теперь только он и его подчиненные могли заниматься этим. Уже 2 апреля 1941 года Розенберг представил первый меморандум, в котором полностью отразил свои политические взгляды и концепцию решения национального вопроса в СССР. В целом он предлагал разделить его на семь регионов:

Великороссия с центром в Москве;

Белоруссия с Минском или Смоленском в качестве столицы;

«Балтенланд» (Эстония, Латвия и Литва);

Украина и Крым с центром в Киеве;

Донская область с Ростовом-на-Дону в качестве столицы;

Кавказский регион;

Туркестан (российская Центральная Азия).

Согласно концепции, изложенной в этом документе, Россия (или, вернее, то, что от нее оставалось) должна была быть отрезана от остального мира кольцом нерусских государств. Однако это было еще не все: по замыслу Розенберга, она еще и теряла целый ряд территорий с русским населением. Так, Курск, Воронеж и Крым отходили к Украине, а Ростов-на-Дону и нижняя Волга — к Донской области. В будущей России «полностью уничтожалась еврейско-большевистская администрация», а сама она «должна была быть подвергнута интенсивной экономической эксплуатации» со стороны Германии. Кроме того, это территориальное образование получало статус гораздо ниже, чем даже у окружавших его «государств», чтобы служить своего рода «приемником» для всех «нежелательных элементов с их территорий».[12]

Этот план вызвал существенные замечания Гитлера, который считал, что деление будущей оккупированной территории не должно быть таким дробным, а создаваемые административные единицы — искусственными. Например, организация отдельной Донской области не было, на его взгляд, обусловлено ни политически, ни экономически, ни даже с точки зрения национальной политики. Это же касалось и Белоруссии. Фюрер считал, что ее необходимо объединить с Прибалтикой — так будет удобней с административной точки зрения. И такие замечания были высказаны практически по всем пунктам меморандума Розенберга. Однако следует признать, что его генеральной линии они почти не затронули. Гитлер ничего не имел против таких пассажей, в которых шла речь о «дальнейшей дифференциации среди населения оккупированных территорий», «украинском народе и его свободе», «освобождении народов Кавказа» и «спасении эстонской, латышской и литовской наций». Что же касается «России или русских территорий, то о каких-либо изменениях в их судьбе не могло быть и речи».

Розенберг работал над своим новым меморандумом больше двух месяцев. Наконец, 20 июня 1941 года в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру новый план будущего административно-политического устройства «восточных территорий». Согласно этому плану предполагалось создать пять административных единиц — рейхскомиссариатов (Reichskomissariat):

«Московия» (центральные области России).

«Остланд» (Прибалтика и Белоруссия).

«Украина» (большая часть Украины и Крым).

«Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и

«Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия).

Эти административные единицы планировалось создавать по мере продвижения линии фронта на Восток и после военнополитического умиротворения указанных регионов.[13]

В целом Гитлер согласился с таким решением проблемы и уже 17 июля 1941 года, почти через месяц после нападения на СССР, подписал приказ о введении гражданского управления на оккупированных территориях. Этим приказом было создано Министерство оккупированных восточных областей (Reichsministerium für die besetzen Ostgebiete) — главный руководящий орган для указанных административных единиц. Возглавил министерство А. Розенберг.[14]Провал планов «молниеносной войны» против Советского Союза привел к тому, что удалось создать только два рейхскомиссариата — «Остланд» и «Украина». Юридически они начали функционировать 1 сентября 1941 года. В своем же окончательном виде их территория оформились только к декабрю 1941 года.[15]

Согласно планам Розенберга, Крымский полуостров вместе с Херсонской и Запорожской областями должен был войти в генеральный округ «Крым» (Generalbezirk Krim), с общей площадью 22 900 км[16]и населением 661 981 человека (по состоянию на 1 сентября 1941 года). По вертикали эта новая административная единица являлась составной частью рейхскомиссариата «Украина» (Reichskomissariat Ukraine). Во главе генерального округа был поставлен видный член нацистской партии и бывший гауляйтер Вены А. Фрауэнфельд. За период немецкой оккупации система управления на территории Крыма несколько раз подвергалась изменениям. Однако более подробно об этом будет рассказано в следующих разделах.

Руководство Третьего рейха в целом понимало, что победить СССР одной военной силой и без использования политических методов практически невозможно. Одним из таких методов могла быть игра на национальных противоречиях в советском обществе, которые не исчезли, а были только искусственно притушены большевиками. Но как, где и в каких масштабах использовать эти противоречия? Германское военно-политическое руководство так и не решило этот вопрос до самого конца войны. Вообще, на всей национальной политике Третьего рейха лежала печать какой-то двойственности. Часто одни инстанции на одной и той же территории разрешали делать то, что параллельно запрещали делать другие. Этому есть несколько причин. О первой было достаточно сказано выше — это неоднородность немецкого оккупационного аппарата.

Вторая вытекала из нее и заключалась в том, что каждая из ветвей немецкой оккупационной администрации претендовала на свое (и единственно правильное) понимание национальной политики. Как известно, у немецкого военно-политического руководства не было единого взгляда на оккупационную политику в СССР вообще и национальный вопрос в частности. Из всего многообразия мнений в целом можно выделить две основные точки зрения: «прорусскую» и «национальную». Носителями первой являлись в основном офицеры вермахта среднего и отчасти высшего звена, которые считали, что для успешного проведения оккупационной политики надо наладить отношения только с русским народом, как самым многочисленным и влиятельным в Советском Союзе. Национальные движения же других народов казались им слабыми и неспособными на серьезную оппозицию большевизму. Здесь следует подчеркнуть, что многие из этих офицеров оказались впоследствии замешаны в заговоре против Гитлера 20 июля 1944 года. Основным недостатком этой группировки было то, что она не имела ярко выраженного лидера, при наличии большого числа сторонников. Главным апологетом второй точки зрения был А. Розенберг. В отличие от своих оппонентов он считал, что в СССР надо опираться прежде всего на нерусские народы и национальные меньшинства. И всю национальную политику здесь надо свести к тому, чтобы как можно глубже разъединить русских и всех остальных. Розенберг был главным идеологом и теоретиком нацистской партии. Однако он не имел серьезного политического веса в глазах ее лидеров. И сторонников проведения своей политики Розенберг имел значительно меньше, чем предыдущая группировка. Тем не менее на территориях, где гражданская администрация существовала, пусть Даже как в Крыму, формально, его точка зрения составляла достойную конкуренцию своим «прорусским» оппонентам.[17]