Читать книгу "Как организовали "внезапное" нападение 22 июня 1941. Заговор Сталина. Причины и следствия - Борис Шапталов"

В дневнике генерального секретаря исполкома Коминтерна Г. Димитрова 21 июня 1941 года записано:

«– Слухи о предстоящем нападении множатся со всех сторон… Звонил утром Молотову. Просил, чтобы переговорили с Иос. Виссарионовичем о положении.

– Мол(отов): «Положение неясно. Ведется большая игра…»[7]

Итак, велась большая игра. Но что за игру затеял режиссер и актер по совместительству Иосиф Сталин?

Неожиданно ниточка из клубка обнаружилась в книге воспоминаний И. Стаднюка «Исповедь сталиниста» – автора нашумевшего в 70-х годах романа «Война» (в ней впервые за многие годы на страницы книги был выведен Сталин).

Стаднюк неоднократно встречался с Молотовым, чтобы уточнить детали сцен в Кремле, и тот охотно делился информацией о событиях в верхах. Рассказал Вячеслав Михайлович и о том, как проходила ночь с 21 на 22 июня.

По словам Молотова, 22 июня 1941 года между двумя и тремя часами ночи ему позвонил германский посол фон Шуленбург и попросил срочно принять для вручения важнейшего документа. Стало ясно, что ночной визит может быть связан лишь с объявлением войны. Согласовав встречу с послом, Молотов позвонил Сталину на дачу. Сталин приказал принять посла только после того, как военные доложат, что вторжение началось.

Решение было понятным и обоснованным. Гитлер хотел остаться «чистеньким». Мол, война официально объявлена до начала боевых действий, как и полагается по нормам международного права. Потом, уже в наше время, В. Суворов и тут сделал сенсационное открытие: мол, советским людям солгали, будто германская армия напала без объявления войны. Гитлер объявил войну вовремя, и потому вины на нем нет. «Открытие» подхватили, и пошло по книгам: Германия войну объявляла… объявляла… Авторы будто не знают: война Германией, равно как и Японией, объявлялась в момент нападения и потому это было чистой формальностью, тогда как в международной практике было принято объявлять войну заранее. Так поступили великие державы в 1914 году, так сделали Англия и Франция в сентябре 1939 года. Предварительное объявление войны позволяет приготовиться не столько солдатам, сколько гражданскому населению. Узнав о скорой войне, они имеют время увезти хотя бы детей из зоны боевых действий. То есть предварительное объявление войны не столько военная, сколько гуманитарная мера. Иначе представьте ситуацию: вас будят среди ночи, вы видите человека, приставившего нож к вашему горлу. «Сейчас грабить буду», – объявляет он. Предупредил ведь, какие могут быть претензии? Так что справедливо затем пели на мотив «Синего платочка»: «22 июня ровно в 4 часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Потому Сталин был прав, приказав не принимать ловкого Шуленбурга раньше времени. Но вернемся от защитников рейха к действующим лицам разыгравшейся драмы.

Стаднюк спросил о нестыковке с мемуарами Жукова.

«– …Уважаемый маршал пишет, что он, получив известие о начале немцами военных действий, с трудом заставил по телефону охранника Сталина разбудить его.

– Я тоже об этом размышлял, – перебил меня Молотов. – Полагаю, что дежурный генерал охраны Сталина, получив звонок Жукова, не доложил ему, что Сталин уехал. Не полагалось. И в это же время Сталин позвонил Жукову, тоже не сказав ему, что он в Кремле…»[8]

А что дальше? Может, Сталин приказал обзвонить штабы приграничных округов и сообщить, что война вот-вот начнется? Ничего подобного, вместо этого Сталин предпочел провести совещание. В его кабинете собрались Жуков с Тимошенко, Молотов, Ворошилов.

Казалось бы, Сталин должен был рассказать о визите германского посла, объявить присутствующим, что это означает, и поставить четкие задачи. Однако разыгралось совершенно иное действо. Слово Жукову.

«В 4 часов 30 минут утра все вызванные члены политбюро были в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.

И.В. Сталин был бледен… Он сказал:

– Надо срочно позвонить в германское посольство.

В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.

Принять посла было поручено В.М. Молотову.

…Через некоторое время в кабинет быстро вошел В.М. Молотов:

– Германское правительство объявило нам войну.

И.В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная и тягостная пауза»[9].

Ну и как сие трактовать? Конечно, воспоминания спустя много лет могут грешить неточностями, но мемуары Жукова вышли при жизни участников того совещания, и никто их не опроверг. Тогда выходит, что Сталин, разговаривая с Жуковым по телефону, уже знал о предстоящем визите Шуленбурга и то, что боевые действия вот-вот начнутся, но разыграл «непонимайку». Ведь не считал же он, что посол разбудил посреди ночи наркома по иностранным делам, чтобы покалякать с ним по поводу укрепления советско-германской дружбы? Получается, прекрасно сознающий сложность ситуации политик актерствовал перед почтенной публикой. Но зачем?

Зачем он скрывал свое местонахождение в ночь на 22 июня? Зачем притворялся перед Жуковым, что только что пробудился от сна? Зачем выдавал себя за непонимающего, что происходит? Ответ напрашивается такой: ради своего алиби! Других причин не находится. Сталин знал, что предстоит гигантская катастрофа, тем более что он ее и готовил. Оставалось отвести от себя подозрение. Роль «непонимающего» вполне подходила к данной ситуации.

4

Если бы Сталин хотел нанести упреждающий удар по фашистской Германии, как это утверждается в одной из версий событий 1941 года, то его желание отвести беду от страны можно было б только приветствовать. Благодарить за то, что не хотел, чтобы разрушались города и заводы, зондеркоманды не гнали людей на расстрел, не умирали от голода дети в блокадном Ленинграде. И только недруги Белоруссии, Украины и России могут осуждать Сталина за желание воевать на территории врага. Но Сталин не выполнил свой долг правителя. Он не спас государство от нашествия, а народы СССР от колоссальных бедствий. Более того, накопилось немало фактов, свидетельствующих, что он и не пытался предотвратить нападение. Его действия в канун войны вызывают недоумение, а с позиции следователя образца 1937 года деятельность Сталина накануне войны не чем иным, как предательством, не являлось. Но тогда непонятно – зачем вождю устраивать катастрофу для собственного государства? Как понять действия Сталина накануне войны: как род умственного затмения или как реализацию непонятного нам, может даже гениального, плана? На эту тему уже написано множество книг, в которых авторы пытаются найти поступкам Сталина рациональное основание. Но при детальном рассмотрении вопроса о причинах катастрофы 1941 года, едва не приведших к крушению социалистического государства, выходим на проблему другого уровня: хотя и позже, но СССР все равно потерпел поражение. Причем «сдвиг лавины» (вольно или невольно) организовали сами правители. Так что параллели напрашиваются, а с ними вопрос: «Кто (и зачем) подставил Советский Союз?» Для ответа требуется провести своеобразные археологические раскопки, чтобы добраться до «генотипа» происшедшего.