Читать книгу "Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов"

Клинки его дружины разом блеснули в лившемся из гробницы красноватом свете. Но ещё ярче сверкнул бронзовый кинжал в руке неупокоенного златоволосого царя.

Десятый день отряд росов двигался на север. Распараган хотел добраться до городка Лунг-отыра прежде, чем туда из-за Тобола подойдёт Бейбарс со своими воинами. Местность постепенно менялась. Среди белого ковыльного моря появились зелёные островки берёзовых и сосновых рощ. Они встречались всё чаще, становились всё больше и гуще, и Ардагаст радовался, вспоминая приднепровские леса, среди которых он рос до тринадцати лет, прячась от своего безжалостного дяди Сауаспа и другого, ещё более жестокого и страшного дяди — колдуна Сауархага, Чёрного Волка.

Рощи изобиловали лесной дичью, и Ардагаст часто отправлялся с дружиной на охоту. Как-то они с Ларишкой погнались за стадом оленей и сами не заметили, как оторвались от остальных охотников. Больно уж хороши были олени, особенно крупная стройная самка со снежно-белой шерстью. Стадо долго мчалось степью, потом вдруг метнулось между двух курганов и скрылось в распадке. Росич с женой последовали за ним и увидели, как олени преодолевают вброд озерцо, стремясь к спасительному берёзовому леску.

Вдруг спокойная зелёная вода озерца забурлила, и из неё бесшумно поднялась лёгкая боевая колесница, запряжённая четырьмя конями, — такая же, как в кургане Кришнасурьи, только кони были белые и вороные. И колесничий чем-то напоминал царя арьев, хотя его кафтан, штаны и башлык были из белой кожи, а длинные волосы — совершенно белые, но, похоже, не от возраста, а от рождения. Красные глаза смотрели так же повелительно и безжалостно, как синие глаза неупокоенного царя. Колесничий был вооружён бронзовым кинжалом, умело отшлифованным каменным топором, копьём с бронзовым наконечником и большим луком.

Словно не замечая Ардагаста, беловолосый внимательно оглядел Ларишку и заговорил по-тохарски:

— Я знаю тебя, ты — дочь тохар. Я — Мануолло, Лунный Царь, правивший тохарами в этой стране. Понятна ли тебе моя речь?

— Да. Мы уже двести лет живём в Бактрии, но помним язык предков, — ответила Ларишка и тут же без малейшего смущения спросила: — Не тебя ли прозвали Йоло-Уолло, Злым Царём?

Беловолосый гордо усмехнулся:

— Да, меня так называли. Передо мной трепетали все местные племена. Но лишь тохары меня любили. Никогда прежде они не пригоняли столько скота и пленных, не захватывали столько мехов, золота и меди. Искусные рабы ковали для нас бронзу, нас услаждали узкоглазые девушки из восточных степей. Я предал огню город Аркаим, где жрецы арьев ворожили им о набегах и насылали злые чары на тохар.

— И за эти славные дела ты, конечно, пребываешь теперь на небе Царя Богов? — спросила тохарка, чуть покривив углы губ.

Злой Царь угрюмо стиснул рукоять каменного топора:

— Нет. Ибо не исполнена моя клятва: принести в Аркаиме Кришнасурью, царя арьев, в жертву моим богам — Месяцу и Грому — и обратить Аркаим в их святилище. Дочь тохар! Кришнасурья изгнал вас из этой благодатной страны. Отомсти же арьям, помоги мне исполнить мою клятву! Скоро я поведу на Аркаим воинов двух народов, но среди них нет ни одного тохара. Я чувствую: ты и этот златоволосый муж — славные воины.

Ларишка смело взглянула в красные глаза Злого Царя:

— Арьями теперь зовут себя многие народы, и ни от одного из них ни я, ни моё племя не видели зла. Мы живём в стране бактрийцев и говорим их языком. Вот мой муж — Ардагаст из сарматского племени рос. А его друг и главный дружинник — индийский арья Вишвамитра.

— О боги! Во что обратились тохары? Забыть священную ненависть к арьям, смешать свою кровь с их нечистой кровью...

— О такой вражде я не слышала даже от стариков. Зато я хорошо знаю, как изгнали нас с Золотого Алтая гунны — те самые, кого ты натравил на сарматов.

— Мы с женой и дружиной поклялись Солнцем защищать Аркаим от тебя и твоей своры, — решительно произнёс Ардагаст по-тохарски.

— Клялся? Солнцем? — расхохотался беловолосый. — Ты не знаешь ни людей, ни богов! Кто ты здесь? Чужак! По волосам вижу — ты не из здешних росов. Они же потом найдут причину от тебя избавиться, лишь бы не делиться добычей. А Месяц и Гром сильнее Солнца. Куда оно девается, когда мрак ночи покрывает мир, когда бушует гроза и не видно даже голубого Неба-Отца?

— Есть свет и среди тьмы: в огне, в молнии, в месяце и звёздах, в душах людей, — убеждённо сказал росич. — Так учил меня волхв Вышата, мой воспитатель. Месяц и Гром — боги Света, а не Зла и Тьмы и не станут помогать клятвопреступнику.

Грудь неупокоенного царя заколыхалась от смеха.

— Зло? Добро? Добрый бог — это тот, кто помогает тебе, злой — тот, кто мешает. А помощь богов покупается жертвами, богатыми жертвами! Привози с войны много добычи — и всегда будешь прав перед богами.

Ардагаст презрительно усмехнулся:

— А если богов можно купить, то воина и подавно? Даже с нечистой кровью... Да только я не из тех бродяг, что мечом торгуют. А законы Солнца — одни для всех, и для царей тоже. Сунешься в Аркаим — убедишься в этом. Прочь с дороги, нежить! Не мешай охоте!

— Как бы вы не увидели богов раньше, чем вам хочется... — зловеще осклабился царь. — А если они приберегут вас для битвы за Аркаим, помните: это лишь мой дух, а тело моё не истлело. И не истлеет, пока не исполнится клятва. В оружии моем — сила Грома! Ну а теперь охотьтесь дальше. Вот ваша добыча!

Злой Царь со своей колесницей исчез в водах озера, а среди берёз снова появилась белая олениха. Только теперь на её лбу вдруг выросли сияющие дивным серебристым светом рога. Олениха мотнула головой, словно маня за собою, и опять скрылась в лесу. Ардагаст вспомнил слышанный от греков миф о лани Артемиды-Луны, которую смог догнать лишь Геракл, и погнал коня через озеро. Следом лихо поскакала Ларишка.

В самой глубине леса охотники почти нагнали олениху. И тут вдруг что-то обрушилось сверху на Ардагаста, опутало, сковало движения, стащило с коня. Рядом в такой же ловчей сети барахталась тохарка. Низкорослые скуластые люди быстро и сноровисто связали их обоих, разоружили. Потом, не вытаскивая из сети, словно дичь, пристроили между двух коней и, нахлёстывая лошадей, помчали на север. Их предводитель, довольно усмехаясь, сказал по-сарматски:

— Ай, больших волков мы сегодня поймали, степного волка с волчицей. Ваши теперь не скоро вас найдут, их отвлекут гунны. А что с вами будет — решит Лунг-отыр, Чёрт-богатырь... Зачем за небесной оленихой гнались? За ней охотились два брата — орёл и медведь, в нашу землю пришли, нашими предками стали. А вы не манжары, такая дичь не для вас.

Манжары везли их весь день и лишь под вечер въехали в густой дубовый лес. Наезженная тропа вывела на берег реки. За рекой зеленели поля, а над ней на высоком обрывистом мысу стоял городок, защищённый рвом и валом, над которым поднимался крепкий дубовый частокол. Отряд въехал в ворота. Внутри городок был застроен небольшими, но добротно срубленными избами. Жители были одеты небогато, но нарядно: не только рубахи, но даже чулки изукрашены вышивкой и узорами из цветной кожи. На женщинах были простенькие, но яркие бусы, бронзовые (а кое у кого даже золотые) серьги, подвески-уточки. А сами люди — простые, беззлобные: над пленными степняками смеялись, показывали пальцами, но не кричали, не ругались, не бросали ничем. Ардагаст тихо произнёс: