Читать книгу "Берег варваров - Норман Мейлер"

Впервые Вилли упомянул при мне имя Гиневры, видимо, для того, чтобы воспользоваться им как трамплином и перейти к своей очередной нравоучительной лекции.

— Когда-нибудь, — пригрозил он, — я напущу на тебя хозяйку. — Вилли сделал драматическую паузу и повертел перед собой стул. — Вот это женщина, вот это характер. Подожди, Майки, ты еще ее узнаешь, и помяни мое слово: как только ты поймешь, что это за фрукт и что ей от тебя нужно, ты сам будешь держаться от нее подальше.

— Почему?

— Останешься с ней наедине — и тебе не поздоровится. — Очередная эффектная пауза. — Гиневра — нимфоманка.

Помню, при этих словах я ухмыльнулся.

— Не поздоровится, говоришь? А с тобой что она сделала, Вилли?

— Ничего. Она не в моем вкусе. Старовата для меня, да и толстовата. — Он не без брезгливости поджал губы. — И потом, Майки, внебрачные половые связи видятся совсем по-другому, когда ты женат; я имею в виду психологический аспект подобных отношений. Сам понимаешь: семья, дети; в общем, я просто не могу позволить себе подхватить какую-нибудь заразу. Разок не уследишь — а там, глядишь, слепота, паралич и прочие радости. Я хоть в армии и не служил, но научно-популярного кино про венерические болезни насмотрелся. — Он покачал головой. — Помнишь, показывали одного парня, у которого от какой-то инфекции язык отнялся? Он совсем говорить не мог, а только свистел. Нет, блин, нам диспансеры по всей стране строить нужно, особенно на Юге. Я прошлым летом поездил по южным штатам, материал для пьес собирал. Господи. если б ты знал, в каком невежестве они там пребывают!

Он потер подбородок, явно намереваясь проповедовать и дальше.

— Ситуация у нас в стране просто ужасная, люди живут в чудовищных условиях: трущобы, детская преступность. В общем, сложишь это все вместе и получаешь приговор нашему обществу, особенно если учесть его психологическое состояние. Возьми ту же Гиневру или еще кого-нибудь в том же роде: это же не человек, а ходячая проблема, а если точнее — потерянный человек с точки зрения психологии. Лично я в этом уверен. По крайней мере, Майки, я могу встать на ее точку зрения и понять, что она по этому поводу думает. На самом деле все заключается в том, что она одинокая. Был момент, когда она стала раздавать мне некоторые авансы, намекать на переход наших отношений в другую плоскость, но ты ведь меня знаешь, я за словом в карман не полезу. Пара шуточек, пара хорошо подобранных ехидных экспромтов — и все стало на свои места. Может, я и задел ее чувства, но это уже, сам понимаешь, не мое дело. Люди всегда хотят, чтобы о них думали хорошо, вот и она стала рассказывать, как она видит эту ситуацию, словно оправдывалась: наверное, лучше бы она этого не делала. Я только лишний раз убедился в своей правоте. Интеллектуальные ресурсы у этой женщины весьма ограниченны, а то немногое, что имеется, расходуется на огромное количество работы, которое ей приходится делать, чтобы поддерживать свой сарай в приличном состоянии. В общем, типичная судьба американской домохозяйки — вариант сказки о Золушке, только рассказывается она задом наперед. Если бы ты знал, у скольких женщин припрятаны про запас байки о том, как у них было все хорошо в юности и как они дошли до такой жалкой жизни. Готов поспорить, что она выписывает какой-нибудь женский журнальчик вроде «Правдивых историй».

— Тебя послушать — так расхочется не то что общаться, а даже знакомиться с таким убожеством.

— Да нет, в смысле сексапильности у нее все в порядке, но она просто слегка чокнутая. Если честно, у меня даже были насчет нее кое-какие соображения, но все пришлось отложить в долгий ящик, когда я выяснил, что она, оказывается, замужем. Самое смешное, что мужа ее я так и не видел, но сам понимаешь — заводить шашни с женщиной, муж которой живет в этом же самом доме… не очень-то красиво.

Вот таким образом Динсмор заочно представил мне женщину, в чьей власти было предоставить мне его уютное гнездышко. Ожидание несколько затянулось, и представьте, каково же было мое удивление, когда в один прекрасный день Вилли явился ко мне в общежитие и объявил, что все-таки уезжает за город. По правде, к этому времени я уже стал подозревать, что он успел договориться о комнате с кем-нибудь из своих более близких знакомых. Не веря своим ушам, я быстро оделся и наскоро позавтракал в столовой; Вилли сидел напротив и стряхивал сигаретный пепел в мой соусник.

— Тут такое дело, — сказал он. — Я-то, конечно, обеими руками за тебя, но кто ее знает, эту Гиневру, может, она кому-то уже пообещала комнату. Чтобы не промахнуться, мы с тобой должны придумать план.

— Надеюсь, он сработает, — заметил я.

Мы вышли на улицу и направились к дому, где он квартировал. Для июньского утра воздух был достаточно свежий, тротуары не успели раскалиться под лучами солнца, и в таких комфортных условиях я обратил внимание, что окрестные кварталы из бурых кирпичных домов выглядят очень даже пристойно. В воздухе пахло листвой и даже свежей травой; мне не составило труда вообразить, какими были эти места лет этак пятьдесят назад: с окружавшими особняки садами и увитыми плющом вековыми стволами и изгородями. Мы шли по улице, которая вела к прибрежным скалам, докам и гавани. По другую сторону пролива маячили в утреннем мареве шеренги небоскребов. Ниже по течению виднелся океанский лайнер, маневрировавший перед заходом в док.

Миссис Гиневра, как я выяснил, занимала полуподвальную квартиру, дверь в которую, как и следовало ожидать, находилась под парадной лестницей дома. Заходить туда нужно было через отдельную калитку в ограде, минуя лужайку — естественно, крохотную, но неестественно утрамбованную и каменистую. Земля здесь была настолько плотной, что на ней не росло ровным счетом ничего, даже сорняки. Динсмор нажал на кнопку звонка, и я услышал раздавшийся за дверью звон.

В квартире послышались шаги, а затем повисла пауза. Человек по ту сторону двери явно чего-то выжидал и не горел желанием общаться с незваными гостями. Наконец раздался резкий голос:

— Кто там?

Вилли назвался, и я услышал звук медленно отодвигаемой щеколды: долгий скрежет одной железки по другой.

— Да давайте, давайте, — хрипло и недовольно подбодрил Вилли, — вы что думаете, нам время девать некуда?

— А, это вы, — проскрипел в ответ женский голос. — Какого черта вам нужно? — Дверь наконец приоткрылась, и в образовавшейся щелке появились короткие толстенькие пальчики, а затем и пара глаз и кончик носа. — Вечно вы приходите, когда я больше всего занята.

Мало-помалу в щели между косяком и дверью появилось наконец почти все лицо нашей собеседницы. Кроме того — от неожиданности я даже вздрогнул — на свет божий явились две завитушки необычайно рыжих волос.

— Выходите же. Позвольте представить вам моего друга и собрата по перу Майки Ловетта. — Это представление Динсмор адресовал не столько хозяйке, сколько дверному косяку который с его места был виден гораздо лучше, чем лицо женщины.

Я поздоровался, чувствуя себя довольно глупо, и почувствовал, что глаза женщины просто впились в меня.