Читать книгу "Воин неба и земли - Сергей Зверев"

— Объект номер четыре, — деловым тоном пояснил я. — На случай особого периода место базирования диверсионной группы ВДВ.

Жуков — парень понятливый. Более вопросов он не задавал. Разведка ВДВ, как и всякая уважающая себя разведка, имеет несколько подобных объектов, где в случае так называемого «особого периода» можно отсидеться, переждать, подлечиться, подготовиться к выполнению поставленной задачи. Ну, а особый период это, как правило, война.

— Много народу знает про этот «объект 4»? — задал вопрос по существу Жуков.

— Он закреплен за мной, осведомлены еще несколько человек в разведотделе, сам адрес под грифом «секретно».

Жуков в ответ лишь кивнул. Вид у него был невеселый.

— Жарко, — вдруг произнес он, вытирая со лба испарину, и добавил: — Как на реакторе.

— А что, приходилось бывать? — тут же уточнил я.

— Да так… — неопределенно пожал плечами Жуков.

Слова лишнего из него не вытянешь. А жара действительно с самого утра какая-то лютая, сезону не соответствующая, как-никак начало сентября.

— Работать здесь сможете? — спросил я.

— Почему нет? — вопросом на вопрос отозвался Жуков. — Работать-то я могу. Вот только… Что дальше? Чему вы улыбаетесь, Валентин?

Я в самом деле позволил себе усмешку. Надо как-то разрядить обстановку, дать понять Жукову, что я уверен в себе и своих бойцах на все двести процентов.

— Ну, для начала определимся, — перестав улыбаться, продолжил я. — Кто командир? Вы или я?

— В боевых условиях — вы. А так — я, — произнес в ответ Жуков.

— А сейчас у нас какие условия?

Жуков слишком поспешно принял на себя командование. Человек он, судя по всему, сугубо штатский, сейчас ему надо что-то отвечать мне, но что именно, он не знает. Поэтому опускает взгляд, держит театральную паузу, мысленно подбирая нужные слова.

— Что могло произойти с Комбригом? Ну, с Петром Петровичем? — таким вопросом я прервал паузу.

— Не знаю.

Похоже, не врет. Что он может знать, ведь все время был под нашей «опекой»?

— Он жив? — уточняю я.

— Думаю… нет, — достаточно уверенным голосом ответил мне Жуков.

— Вот и я, Жуков, тоже так думаю… Ничего более не хотите мне сообщить?

— Нет, — покачал головой Жуков, впрочем, на сей раз не очень уверенно.

Или мне это только показалось.

— Тогда работайте, а я посовещаюсь со своей командой на втором этаже.

После этих слов Жуков раскрыл свой ноутбук, а я отправился на второй этаж, к своим бойцам. Командиром на сегодняшний день буду я. На последующие, скорее всего, тоже. Если доживу.

* * *

— Эти ребятишки мне не нравятся, — Лемберг указал за окно.

Возле нашей калитки прохаживалось двое молодых узбеков в мятых строительных спецовках.

— Ты скинхед? — уточнил Кирилл.

— Шутки отставить, — командую я.

На пустые разговоры нет времени. Узбеки, скорее всего, местные гастарбайтеры, бродят в поисках заработка. А тут кто-то видел, что в пустующий дом вошли люди, вот они теперь здесь и околачиваются. Именно так я и объясняю вслух их появление.

— Послать их куда подальше? — спросил Олег.

— Не надо, — ответил я. — Наоборот, если чего спросят, попросим их огород вскопать. Во-первых, маскировка, во-вторых, оба будут у нас под контролем.

Возражений на сей счет нет. Степаныч кивнул, не отрываясь от монитора, — за подступами к участку ведется видеонаблюдение, но пока ничего подозрительного дядя Гриша не заметил.

— Нам предстоит выяснить, с кем мы воюем. Кому перешел дорогу наш драгоценный господин Жуков, — продолжил я, отметив, что все бойцы в хорошей боевой форме, кислых физиономий не наблюдалось (кажется, я не ошибся, формируя команду). — Думаю, есть смысл добыть «языка», — после этих слов я остановил взгляд на оторвавшемся от монитора Степаныче, как самом старшем и опытном.

— Каким образом? — не удержался от вопроса Олег, напротив, самый молодой в команде.

— Пойдешь со мной, узнаешь. Лемберг, возьмешь вторую машину и за нами, но на расстоянии.

Немец слегка наклонил голову в знак согласия. У нас два автомобиля — джипы повышенной проходимости с затемненными стеклами. В местном гараже имеется мотоцикл с коляской и, в духе времени, два скутера.

— Понято, — отозвался Олег своей излюбленной фразой.

Он человек не армейский, а милицейский, «так точно» у него в ходу.

— Кирилл и Григорий Степанович останутся с Жуковым, — подвел я итог совещания, поймав понимающий взгляд Кирилла.

У нас с пограничником есть некоторая договоренность, о которой остальные не осведомлены.

Не проходит и сорока минут, как мы въезжаем в Москву и попадаем в пробку. Как хорошо и вольно было на шоссе, как чудовищно в столице…

* * *

— Мне «языков» брать не доводилось, — произнес сидящий за рулем Олег. — Бандюков разных там скрутил немало, одному ноги прострелил, чтобы не махал ими.

Олег в недавнем прошлом — младший лейтенант СОБРа, милицейского спецназа. Невысокого роста, но с мощными ручищами, накачанной шеей и бочкообразной грудной клеткой. Плюс сломанный нос и золотые коронки во рту. То ли мент, то ли совсем даже наоборот.

— Стрелять, Олег, не надо, — категорически отозвался я.

— Понято, — кивнул младший лейтенант.

Он тронул машину с места, мы проехали метров шестьдесят и снова увязли в следующей пробке. Олег тяжело вздохнул, но промолчал. Это мне очень на руку, так как в правом ухе у меня вставлен наушник и помимо прочих дел я имею возможность слушать, чем в данную минуту занимаются Кирилл и дядя Гриша. Комбриг снабдил меня средствами тайного прослушивания, точно предвидел все возможные ситуации.

И как только мы завязли в пробке, разговор между Степанычем и пограничником завязался на редкость занимательный.

— Как вам, Григорий Степанович, наше положение? — спросил голос Кирилла.

— Режим секретности редко бывает лишним, — службистским тоном отозвался Степаныч. — Хотя… Перевалят нас в этом самом «режиме», потом пара высоких начальников пожмет друг другу руки и выяснится, что погибли мы все из какой-то херни…

— Не понимаю, — произнес в ответ Кирилл.

— Два генерала не могут что-то поделить. Вот этого самого Жукова, будь он неладен. Не мое дело, чем он занимается, но суть в том, что кому-то Жуков сильно надобен. А кто-то другой не хочет его отдавать. А мы между ними, и первые пули нам. Но у нас «режим секретности», расшифровываться не имеем права.

«Браво, Степаныч, мои мысли читаешь!» — усмехнулся про себя я.