Читать книгу "Любовь среди рыб - Рене Фройнд"

— Да. С тех пор я ем только вегетарианскую пиццу и эти китайские креветочные блюда.

А он, к сожалению, и впрямь свихнулся, подумала Сюзанна.

— Знаете что? А не совершить ли вам паломничество к могиле апостола Иакова? Это уже многих навело на другие мысли.

Альфред язвительно рассмеялся:

— Да у меня только от одного упоминания о паломничестве к могиле Иакова уже наступит кризис.

— Он у вас уже насупил.

— Вы думаете, я уйду и вернусь оттуда, как Хапе Керкелинг[1]от поэзии, с рюкзаком, полным стихов?

— Перемена обстановки пошла бы вам на пользу. Вот все, что я думаю.

Фред ничего не сказал. В установившейся тишине он открыл третью бутылку красного вина, правда, подлил только себе.

— Ну вот что, — холодно сказал он, — хорошо, что вы заглянули ко мне. Спасибо за вино.

— Три недели назад у меня умер отец, — сказала Сюзанна.

— Мне очень жаль.

— Не надо жалеть. Он был озлобленный старый человек. С тех пор как умерла мама, он не хотел ничего, кроме как покинуть этот мир. Жаль упущенного хорошего времени, которое он еще мог бы использовать. Я его потом уже почти не видела. Он жил в Мюнхене. Раньше он каждое лето проводил в нашей хижине на Эльбзее, но два года назад перестал туда ездить. Больше не хотел. Несмотря на словацкую помощницу. «Выглядит как стриптизерша, — все время говорил он, — и готовит так же».

— Вы что-то хотите мне этим сказать?

— Хижина свободна. Вы могли бы там творчески уединиться.

Поскольку Фред не отвечал, Сюзанна принялась сгребать в кучку остатки еды, не отказывая себе в том, чтобы проглотить при этом еще кусочек-другой. Теперь она хотела еще немного помучить Фреда, он этого заслужил.

— А Шарлотта? Когда она съехала отсюда?

— Три месяца назад. Я не хотел бы об этом говорить.

— А у вас есть друг? Хороший друг?

— Я не хотел бы ни с кем об этом говорить.

— Вам недостает Музы.

— Прекратите.

— Вам нужна женщина.

— Так же неотложно, как выстрел в собственное колено.

Фред внезапно вскочил. Его шатало. Лицо побагровело, его прошиб пот, и капли потекли из растрепанных волос.

— Что это за вино? Не калифорнийское ли? У меня аллергия на калифорнийское!

— У вас прямо кровь бросилась в лицо! Сядьте же!

— Это все танины, дубильные кислоты.

Фред дотащился до шкафа с выдвижными ящиками и достал аппарат для измерения давления.

— Это южнофранцузское, из биодинамического виноградника, — сказала Сюзанна. — Не двигайтесь при измерении!

Она точно знала, как измерять давление, достаточно натренировалась при нечастых посещениях отца. Прибор пропищал.

— Вот видите, ошибка! — упрекнула Сюзанна.

Фред начал измерять заново. Сюзанна встала, чтобы видеть маленький дисплей.

— Этого не может быть. Согните руку!

Фред повторил процесс. Оба смотрели на дисплей.

Фред простонал:

— Давление 180, это у меня уже было. Но пульс 195!

Тревога Сюзанны усиливалась и переросла в легкую панику. Она нервно схватила руку Фреда и прижала палец к его запястью.

— Сердце-то как колотится!

— Я знаю!

Фред встал, нетвердой походкой двинулся к софе и со стоном опустился на нее.

— Опять это начнется… Пожалуйста, уйдите теперь… — с трудом выдавил он.

Сюзанна достала из сумки телефон.

— Фред! Дышите! Дышите глубже! Я сейчас вызову неотложку.

24 июня

Трое врачей стояли у постели пациента Фирнайса, Альфреда: мужчина и две женщины — пожилая и молодая. Взгляды их казались мрачными — наверное, оттого, что нижние части лиц были скрыты масками. В таких масках люди редко выглядят дружелюбно, это в равной степени касается грабителей банков, злодеев в вестернах и врачей.

Врачи пристально смотрели на разные мониторы, которые, казалось, зависли над головой Фреда и показывали крайне негармоничные линии. Ускоренно и неритмично попискивал звук, отражающий частоту сердцебиения. Мужчина-врач проверил электроды на руках Альфреда. Он глянул на часы. Было пять минут первого.

Женщины-врачи переглянулись. Внезапно писк прибора зазвучал как визг, потом как крик автомобильной сигнализации. И разом — тишина. А затем — звенящий ровный продолжительный звук.

На экранах больше не вспыхивали пульсирующие зубчики жизни.

Тянулась ровная линия.

25 июня

Несмотря на свой долгий опыт, пожилая докторша испугалась, войдя в залитую солнечным светом палату. На больничной койке лежало тело. Оно было накрыто простыней, закрывая лицо и голову.

В три быстрых шага докторша очутилась у кровати и сорвала простыню с тела. Фред Фирнайс рывком сел на постели.

— Вы меня до смерти напугали, — сказал он.

— Посмотрите-ка, что он делает! — воскликнула докторша с добрыми глазами и выраженным берлинским акцентом. — Играет в покойника, а?

— Был такой яркий свет, я не мог спать.

— Вы хотите спать? Утомились? — спросила докторша.

— После такой нагрузки с ЭКГ вы бы тоже утомились!

Докторша рассмеялась. Она села на стул у кровати Фреда, продолжая смотреть на него. Фреду она сразу понравилась. Ее пропитанное табаком дыхание и загорелое лицо с заметными морщинками действовали на него успокаивающе. Поэтому он отважился задать решающий вопрос:

— Как долго я еще протяну?

— Именно из-за этого я и пришла, — сказала докторша.

Фред прямо-таки почувствовал, как бледнеет. Он снова лег.

— Сегодня после обеда мы вас выпишем, — сказала докторша.

— Это неизлечимо? Вы от меня отказываетесь?

— Господин Фирнайс, вы совершенно здоровы! Хотя минувшей ночью вы на короткое время побывали на том свете.

— Что?

— Как вы это перенесли? Некоторые пациенты описывают опыт клинической смерти как очень неприятный.

— Я совершенно ничего не почувствовал! Я умирал?!

— Мы ограничиваем срок такой тахикардии, как ваша, при помощи медикаментов, если это показано.