Читать книгу "Парень из моих снов - Анна Одувалова"

Он смеялся. Кружился вокруг серебристой метелью, а потом с довольной улыбкой уселся на коньке и протянул руку. Маша робко улыбнулась в ответ и помотала головой – до конька было слишком далеко идти, да и опасно зимой разгуливать по скользкой крыше. Безопаснее оставаться здесь на относительно ровной поверхности и чуть в стороне от самого сказочного знакомого. Парень погрустнел и, понурив голову, уселся на коньке.

– Я бы рада. – Девушка решилась заговорить. – Но действительно не могу. Боюсь. А вдруг сорвусь вниз? Тут очень скользко. Это тебе, подозреваю, ничего не будет, а я разобьюсь насмерть. К кому тогда будешь вечерами стучаться в окно?

Этот аргумент сработал. Парень встрепенулся, ловко поднялся и не спеша двинулся по направлению к Маше. От него веяло холодом и первобытной, какой-то мистической силой. Маша сжалась от страха, ругая себя на чем свет стоит. Ну зачем она поддалась искушению и вышла на улицу? Сидела бы лучше дома, пила чай и делала вид, что за плотно задернутыми шторами в окно бьется ветер, а не странный и опасный поклонник.

Он замер совсем рядом. И от холода у Маши занемело лицо. Словно чувствуя, что ей неприятно, парень не подходил ближе, стоял ровно и немного отстраненно улыбался, позволяя себя разглядеть как можно лучше. Пожалуй, он мог бы сойти за обычного симпатичного парня лет шестнадцати, если бы не неестественная бледность кожи, лед в волосах и странная, легкая не по сезону одежда, которая состояла из одних лишь свободных, словно сотканных из лунных лучей штанов. Обнаженный торс, казался словно высеченным из снега.

Маша медленно, словно зачарованная, сделала шаг вперед и остановилась, изучая его лицо. Глаза, голубые, словно озера, подернутые сверху коркой льда, ресницы, припорошенные инеем, и снежно-белая кожа. Девушка осторожно, не снимая варежку, провела рукой по ледяной щеке и отпрянула – мороз обжег пальцы даже через толстую, плотно связанную шерсть, и Маша испуганно ойкнула, а в глазах Ледяного парня на секунду мелькнула и исчезла боль. Девушке стало его жалко, наверное, сложно вот так жить вдали от всех.

– Как же тебя зовут?.. – пробормотала она, и на лице парня появилась хитрая усмешка. Он беззаботно пожал плечами и немного взлетел, закручивая вокруг себя водоворот снежинок.

– Будешь Лед! – внезапно решила Маша, вспомнив, что давно уже про себя окрестила парня Ледяным. Потом девушка назвала свое имя, за что получила огромную снежинку, которая, долго не растаивая, лежала у нее на ладони.

Официальное знакомство состоялось, и, как ни странно, именно после этого Маша перестала чувствовать себя скованно. Как можно не до конца верить в существование парня, которому ты сама придумала имя?

Снег кружился и теперь не казался Маше таким холодным, а смеющийся Лед сейчас выглядел почти совсем живым. С ним было легко и не требовалось слов, достаточно лишь улыбок. Маша сама танцевала на крыше и не боялась соскользнуть вниз, знала – новый знакомый непременно поймает. Только вот трогать Льда она опасалась и убежала домой, когда щеки коснулся обжигающий ледяной поцелуй.

А Лед не обиделся, он помахал ей вслед, засмеялся и растворился в набирающем силу буране. А Маша еще долго не могла прийти в себя. Сердце стучало, как у испуганного зайца, руки дрожали, и перед глазами все еще кружились снежинки. Девушка сначала пыталась отдышаться в комнате, которая теперь казалась слишком жаркой и душной, а потом пошла в душ и долго разглядывала себя в зеркале – лихорадочно горящие глаза, алые губы и белое, обмороженное пятно на алеющей от избытка чувств щеке – след от поцелуя.

Дыхание сбивалось, а сердце билось в груди так быстро и часто, что Маше стало нехорошо. С одной стороны, она была рада, что в ее жизни появился Лед. С другой… он был тем, о ком не расскажешь ни подружкам, ни маме. Не поймут, не поверят, отправят лечиться, а если вдруг и поверят, то отошлют на всю зиму в Тайланд, и наплевать на школу – лишь бы рядом с любимой кровиночкой не было больше льда и снега. И Маша понимала, что они будут правы. Она сама осознавала, что Лед опасен, не сам по себе, а та стихия, воплощением которой он является. Девушка видела, на что он способен – и на снегопад, и на буран. Настоящий Дед Мороз, только еще маленький, точнее, очень молодой и безумно красивый. «Обычные парни такими не бывают», – подумала она и невольно загордилась. Такой парень – нереальный, притягательный и загадочный – был только у нее. От этого девушка ощущала свою избранность и уникальность. Приятно знать, что ты отличаешься от всех остальных. И хранить тайну тоже приятно, хоть и волнительно.

Сон долго не шел, Маша вертелась с боку на бок, то куталась, то скидывала с себя одеяло и не могла успокоиться. Странный, совсем непохожий на человека и в то же время невероятно притягательный, Лед буквально лишил ее сна. Чтобы хоть как-то отправиться в царство Морфея, Маша сходила на кухню и выпила несколько таблеток валерьянки и только после этого провалилась в беспокойный, бредовый сон, почти не приносящий отдыха.

А с утра следов на щеке не осталось, и ничего не напоминало о том, что произошло вечером. Маша даже решила, что все случившееся – очередной сон, но на оконном стекле, выведенный инеем, красовался шикарный ледяной цветок, не похожий ни на один растущий на земле. Такой подарок мог оставить только Лед, и никто больше. Непонятно почему, но после этого на губах девушки сама собой появилась улыбка и захотелось снова танцевать, если не на крыше, то хотя бы по комнате.

То, что Лед действительно существует где-то там, за заснеженным окном, радовало и заставляло быстрее стучать сердце. В школу Маша собиралась в приподнятом настроении, она предвкушала, что вечером ее Ледяной принц прилетит снова, и перспектива замерзнуть на свидании Машу совершенно не пугала, она просто собиралась одеться потеплее, не подходить ко Льду слишком близко и, уж конечно, не позволять ему целовать себя в щеку. Вдруг в следующий раз следы никуда не исчезнут?

* * *

В школе выдался такой бешеный и суматошный день, что Маша забыла и о Льде, и о ночном свидании, да и вообще о том, что на свете существуют парни хоть обычные, хоть сделанные изо льда. Голова шла кругом с самого утра. Сначала учительница математики на первом уроке неожиданно устроила самостоятельную работу, мигом прогнав романтическое настроение и влюбленную задумчивость.

С математикой у Маши были весьма сложные отношения. За свою выстраданную четверку в четверти девушка боролась ежедневно, начиная с пятого класса. Стоило только расслабиться и потерять бдительность, как сразу же вылезали трояки, а из-за трояков расстраивалась и Маша, и ее мама-бухгалтер, не мыслящая жизнь без цифр. Правда, Маша расстраивалась сильнее. Она любила быть если не лучше всех, то, по крайней мере, не хуже. И эта черта характера очень часто заставляла ее биться головой о стенку. Вот и сейчас пришлось, закусив губу, решать хитрые задачи и вымаливать помощь у Таньки.

Подружка вообще не понимала Машиных трудностей и безо всяких проблем решала свой вариант, а потом азарта ради Машин, чем усугубляла ситуацию. Формулы и теоремы совсем не удерживались в голове. И если в средней школе Маша еще пыталась учить и вникать, то к старшим классам расслабилась, поняв, что математика – не ее дисциплина и по ней важно только сдать не на трояк ЕГЭ, а в дальнейшей жизни можно обойтись калькулятором, а все эти тангенсы и синусы будут без надобности. Поступать Маша все равно планировала в гуманитарный вуз. Девушка мечтала о журналистике, но отдавала себе отчет, что может и не поступить. Поэтому рассматривала и другие варианты.