Читать книгу "Жаркая луна - Мемпо Джардинелли"

— И куда же вы отправляетесь?

— Кто?

— Да вы. Когда сбегаете.

— Напиваюсь.

— Ну а сегодня ночью что вы делали?

— Да я ж говорю тебе, дружок: клюкнул слегка. Понятно или нет? Мужик так мужик, а хлеб — так хлеб, говаривал Лорка.

— Да, но где же вы пьете? Я что-то не расслышал.

— На кухне. У меня в доме всегда есть вино. Много вина. Все вино на свете для доктора Браулио Теннембаума, врача-терапевта, с отличием окончившего медицинский факультет в Росарио, — он высморкался в руку и вытер ее о брюки, — а теперь он застрял в этом говенном местечке.

Рамиро прибавил газ и выехал на асфальтированную дорогу. «Форд» ревел в ночи, нарушая ее тишину. «Гомулка — замечательный механик, — сказал он себе, — я доберусь до Клоринды вовремя». Он вдруг встревожился, в порядке ли документы на машину… ведь чтобы попасть в провинцию Формоса, надо переехать Рио-Бермехо, а там как раз караульная будка жандармерии. Он потянулся вправо, пошарил в бардачке и сразу нашел документы. Все будет в порядке. Избавиться бы только от Теннембаума.

— А Арасели, че? — спросил вдруг доктор.

Рамиро передернуло, он насторожился. Он не поворачивался, но знал, что тот смотрит на него.

— Красивая девочка, верно? Какая женщина будет, черт меня побери!

Рамиро крепко сжал руль и продолжал упорно молчать. Показались огни Ресистенсии.

— Если ее кто-нибудь когда-нибудь обидит, — продолжал Теннембаум, — я его убью. Кто бы он ни был.

Рамиро вспомнил, как дергалась в конвульсиях Арасели, когда он душил ее подушкой, как силы покидали ее… Он вспомнил, что она показалась ему раненой чайкой, непокорной, но сдавшейся наконец, не выдержав его тяжести. Рамиро лихорадило. Взглянув украдкой вбок, он заметил, что доктор пристально смотрит на него. Он встревожился не на шутку. Вдруг он что-то знает? Может быть, это ловушка и так же, как он вытащил из кармана бутылку вина, он вытянет сейчас револьвер? Рамиро затошнило, сильно закружилась голова. Он затормозил и съехал с дороги, остановившись на обочине. Открыв одним рывком дверцу, он высунул голову наружу, и его вырвало.

— Тебе нехорошо, — констатировал доктор.

— Твою мать! А что, не видно? — крикнул Рамиро.

Он какое-то время посидел еще так, с опущенной головой. Потом вынул из кармана брюк платок и вытер рот. Но продолжал сидеть в том же положении, убеждая себя, что скорее всего это был только страх. И если это ловушка и доктор знает, что произошло с его дочерью, то лучше всего было бы убить его тут же, и дело с концом.

V

Патруль остановился позади «форда», и на крыше полицейской машины зажегся сигнальный фонарь, сильным снопом лучей осветив Рамиро и доктора. Теннембаум запрокинул голову и жадно припал к бутылке.

— Проклятие, оставьте бутылку и не двигайтесь!

— Плевать я хотел на полицию!

— А я нет, идиот вы этакий! — заревел Рамиро, не понижая голоса, выдернул у него из рук бутылку и бросил ее на дно машины. — Вы хотите, чтобы они нас перестреляли?

— Не двигайтесь, — предупредил голос из полицейской машины. Это был спокойный, почти ласковый, но очень твердый и властный голос.

Двое полицейских открыли задние дверцы своей машины и вышли. Рамиро наблюдал за ними, глядя во внешнее зеркальце. Третий открыл переднюю правую дверцу. Втроем они быстро окружили «форд», пальцы на взведенных курках. Двое целились из обрезов марки «Итака», как отметил Рамиро, а передний, похоже, командовал операцией и держал в руках стандартный армейский пистолет сорок пятого калибра.

— Не опускайте рук и не двигайтесь. Вы окружены.

— Хорошо, капитан, — громко произнес Рамиро, стараясь выглядеть спокойным и уверенным. — Выполняйте ваше задание.

Полицейский приблизился к окошку и заглянул в машину. Рамиро представил себе, как другие два, в тени, целятся в них. А четвертый, который управлял машиной, наладил уже, наверное, радиосвязь с главным управлением. В любую секунду на горизонте мог появиться армейский бронетранспортер. Ему рассказывали, что именно так живут в его стране уже не один год.

— Где документы? — спросил капитан. — Не двигаться!

— В бумажнике, — сказал Рамиро, — в заднем кармане брюк.

Они оба ждали ответа от второго пассажира машины. Похоже было, что Теннембаум заснул.

— Это доктор Теннембаум из городка Фонтана, — объяснил Рамиро. — Он пьян, капитан. Он, кажется, заснул.

— Выйдите из машины, будьте любезны. — Полицейский открыл дверцу левой рукой, не переставая держать Рамиро под прицелом. Это был в самом деле пистолет сорок пятого калибра. Капитан добавил: — Стойте спокойно, руки вверх.

Он позвал другого полицейского, которому пришлось растолкать Теннембаума, чтобы тот вышел из машины. Доктор молча вылез и остановился в нескольких метрах от них с поднятыми вверх руками.

Капитан просмотрел их документы, в то время как другой полицейский переворачивал все внутри машины; он искал под сиденьями, под резиновыми ковриками, под панелью, в бардачке и в багажнике.

Наконец капитан спросил:

— Почему вы остановились?

— Доктор Теннембаум и я, мы оба чувствовали себя плохо. Я не выпил ни одного стакана, но меня вырвало. — И Рамиро показал на пятно рядом с дверцей «форда». — Извините…

— За что я вас должен извинить?

— Да вот вы сейчас наступили…

Капитан отскочил и принялся обтирать каблуки о землю. Рамиро подумал, что при других обстоятельствах он бы улыбнулся.

— Надо быть осторожнее, в наше время подозрительные передвижения гражданского населения в такой поздний час делают возможным как наше вмешательство, так и проведение других подобных акций.

Рамиро задумался: что было подозрительного в том, что кто-то остановился на шоссе и его вырвало; гадко было, что его называют «гражданским населением». Но такой теперь была его страна, ему об этом уже рассказывали. Он ничего не ответил, сердце бешено стучало. Ночь была на исходе, луна по-прежнему была раскаленной, но труп Арасели там, в ее спальне, вероятно, уже остыл. Слезы подступили к глазам.

— Можете ехать, — сказал капитан и, подозвав своих, сел в полицейскую машину, завел мотор и уехал.

Оба они молча влезли в «форд», Рамиро стал разворачиваться и почувствовал, что слезы катятся по его щекам.

VI

Доктор заговорил первым. Он начал слабым голосом, растягивая слова:

— Это говенная страна, Рамиро. Она была прекрасной, но сейчас ее превратили в говно.

Рамиро не знал, протрезвел ли Теннембаум. Его голос был горьким и каким-то особенно печальным.

— Здесь у нас применяют греческие принципы шиворот-навыворот, — продолжал Теннембаум, — арифметика демократична, потому что она учит равенству, справедливости; а геометрия — принадлежность олигархии, потому что показывает соотношения неравенства. Это Мишель Фуко. Ты читал Фуко?