Читать книгу "Договор крови - Таня Хафф"

Однажды Вики вынуждена была провести весь день в спальне Генри, потому что боялась выйти — открытая дверь могла ненароком впустить в спальню солнечный свет.

Она до сих пор не могла избавиться от впечатления, что это было точь-в-точь бодрствование около постели покойника Но только еще хуже, потому что Генри таковым не являлся. Ей не хотелось бы еще хотя бы раз пройти через подобное испытание.

Вики выбежала от него, как только темнота позволила ей выбраться из квартиры. Досего дня она не была уверена, сбежала ли оттуда из-за странности природы вампира, или испугавшись груза доверия, который он возложил на нее, позволив ей находиться рядом, в то время как сам был совершенно беспомощен.

Она не оставляла его надолго.

Несмотря на то что они были вместе только ночью (хотя, как было в тот раз, и не ночью вовсе), Генри Фицрой стал неотъемлемой частью всей ее жизни. Хотя его физическая привлекательность до сих пор заставляла сжиматься ее сердце, и дыхание у нее перехватываю даже теперь, после года близкого с ним общения, женщину более всего беспокоила, почти пугала мысль о том, насколько глубоко он вторгся в ее жизнь.

Генри Фицрой, вампир, незаконнорожденный сын Генриха VIII, был тайной. Даже если бы она посвятила всю свою жизнь ее разгадке, ей никогда бы не удалось узнать о нем всего. И, помоги ей Бог, Вики не могла сопротивляться этой тайне.

А теперь еще и Майк; она перекатилась на бок и обвилась вокруг его тела. Селуччи, согласно китайской религиозной психологии, был женским началом — инь — ее мужского начала — ян. Женщина нахмурилась. А может быть, все наоборот. С ним можно было шутить, у них были общие интересы, общее прошлое. Он соответствовал ее жизни, как кусочек головоломки-паззла, сцепляясь с ней и завершая ее в целом. И теперь, когда Вики думала об этом, она пугалась и этого тоже.

Она была самостоятельной личностью и без него.

Разве не так?

«Боже, Боже милосердный, когда же это моя жизнь стала напоминать музыку в стиле кантри и вестерн одновременно?»

В этот момент Селуччи — вероятно, разбуженный ее глубокими вздохами — зашевелился.

— Чуть не забыл, — пробормотал он. — Звонила твоя мать.

Позднее утреннее солнце заливало светом эркер в комнате Вики, когда она наконец села и потянулась к телефону. Пока Майк одевается, самое время ответить на звонок матери и на ее обычные вопросы. Одним из которых, без всякого сомнения, будет: «Почему Майкл Селуччи находится в твоей квартире в твое отсутствие?» А завершится все ее постоянным и неизменным: «Когда же ты наконец приедешь меня навестить?»

Женщина вздохнула, подкрепила свою решимость глотком кофе и взялась за телефонную трубку. Прежде чем она приподняла ее с рычага, телефон зазвонил. От неожиданности Вики с трудом удалось не поперхнуться кофе, но пришлось пропустить с полдюжины звонков, прежде чем удалось привести в порядок сбившееся дыхание.

— Частные расследования. У телефона Нельсон.

— Мисс Нельсон, с вами говорит миссис Симмонс. Я уже подумала, что вас нет дома.

— Простите. — Она взяла кухонное полотенце и принялась вытирать лужу на столе. — Чем могу быть полезна?

— Я получила фотографии. Моего мужа.

Вики взглянула на часы. В Торонто почти полдень, стало быть, в Виннипеге около одиннадцати. «Кто бы мог подумать. Рекламе, оказывается, иногда можно доверять. Я наткнулась на курьера, который соблюдает сроки вручения корреспонденции».

— Это несомненно мой муж, мисс Нельсон. Это определенно он. — В голосе миссис Симмонс слышались слезы.

— Тогда я сегодня же предъявлю материалы полиции. Они возьмут его и еще до вечера свяжутся с вами.

— Да, но ведь уик-энд...

— Полиция работает и в конце недели, миссис Симмонс. Не беспокойтесь. И я лично вам гарантирую, что ему не удастся сбежать.

— Вы действительно уверены?

— Абсолютно.

— Мне только хотелось спросить его, почему он так ужасно поступил с нами...

Боль, звучавшая в голосе другой женщины, заставила пальцы Вики, державшие трубку, напрячься так, что побелели костяшки. Сдерживать свой гнев ей удавалось только до конца разговора.

— Чтоб тебя черти разодрали, подонок, поганый сукин сын!

Блокнот, который она швырнула в стену, ударился о нее с такой силой, что переплет развалился, и отдельные листки бумаги разлетелись по полу, словно стайка потревоженных птиц.

— Кто-нибудь из тех, кого я знаю? — поинтересовался Селуччи. Он с трудом уклонился от столкновения с блокнотом и полагал, что должен благодарить судьбу за то, что не опрокинул на себя кружку с горячим кофе.

— Нет. — Вики порывисто встала с табурета, оттолкнув его с такой яростью, что тот отлетел и перевернулся.

— Что-то связанное с поиском пропавших? — Догадаться было нетрудно; он знал суть этой истории и слышал, как его подруга в разговоре по телефону произносила фамилию Симмонс. Кроме того, он знал Вики, и если к ней можно было применить любые эпитеты, назвать ее простодушной было нельзя, хотя ее реакции всегда стремились к абсолютной прямоте.

— Мерзкий засранец! — взорвалась Вики; ее очки немедленно съехали на кончик носа, так что ей пришлось резко вскинуть голову, чтобы водрузить их на место. — Ему плевать на страдания, которым он подверг свою семью. Если бы ты слышал ее, Майк! Он разрушил буквально все, во что эта несчастная женщина верила. По крайней мере, когда она думала, что он умер, у нее оставались воспоминания, но и они теперь разлетелись ко всем чертям. Он просто раздавил ее, ты представляешь, она даже обозлиться на него как следует не в состоянии.

— И потому ты решила обозлиться на него вместо нее.

— А почему бы и нет?

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет, в самом деле. — Близко, и отнюдь не понаслышке знакомый с характером Вики, Майк Селуччи думал, что видит в этой вспышке гнева нечто большее, чем женскую обиду. Бог знает, она достаточно повидала горя за годы службы в полиции и никогда — ну, разве что изредка — не выказывала свои чувства с такой непосредственностью. — Твоя мать, она пришла в такую же ярость, когда вас бросил отец?

Вики резко остановилась и внимательно взглянула на него.

— Какое, черт возьми, это имеет отношение к тому, о чем я говорила?

— Твой отец бросил твою мать. И тебя.

— Мой отец, по крайней мере, сохранил остатки достоинства и не скрывал своих намерений.

— А твоя мать в результате этого вынуждена была содержать вас обеих. Возможно, у нее просто не хватало времени, чтобы как следует рассердиться.

Глаза женщины зловеще сузились.

— О чем, дьявол тебя побери, ты толкуешь?

Селуччи прекрасно видел приближающуюся грозу, но не мог упустить такую возможность. Уже долгое время все предвещало разговор на подобную тему, а ее гнев по поводу миссис. Симмонс оставил его подругу столь беззащитной эмоционально, что он понимал, что лучшего шанса ему никогда не представится. «Какого черта? Если так должно случиться, то я, по крайней мере, не должен быть безоружен».