Читать книгу "Рус. Заговор Богов - Вадим Крабов"

– Чик! – разгорячился Андрей. – Я понимаю, ты – пасынок Френома, побратим Эледриаса, практически божественных кровей…

– Брось, Андрей! – раздраженно прервал его усталый Рус. – Что ты повторяешь разные глупости за простонародьем? С Френомом, каюсь, правда, но зачем разносить эти слухи о якобы побратимстве?

Он никому не рассказывал о своих «встречах» с Эледриасом и Эскулапом.

– Да что ты говоришь! – возмутился Андрей. – А кто боялся в пятно шагнуть? Кто заставил Грацию принять посвящение тогда еще нерожденному богу? Уж по крайней мере – не я! А откуда у тебя столько знаний о каганах и альганах? Я смирился, ни о чем тебя не расспрашиваю, но народу языки не привяжешь. Так что будешь побратимом! Радуйся, что хоть кровным братом тебя не считают, а могли бы… – Текущий выдохся и устало, даже со стариковским – явно напускным – кряхтением, сел на белесую траву, которая сухо захрустела под ним, словно выражая негодование. – Думай, Чик, у меня идей нет. Где твоя божественная наглость?

– Была да сплыла… – задумчиво ответил тоже успокоившийся друг. Лег на землю, привычно не замечая поднятой им пыли, так и норовящей пощекотать в носу, дабы вызвать сопливый чих. Стерпел. В руке появилась медная фляга, он с наслаждением сделал один глоток и предложил Андрею. Тот взял и попил от души, напоследок крякнув от удовольствия.

– Вспотеешь, Андрюша, – подколол друга Рус.

– А я – Текущий, вспотею – высохну. Ну не могу терпеть так, как ты – каменный. Приятно на жаре испить холодной водички, согласись. Словно божественный нектар по горлу льется…

– Кстати, фляжечку наполни, пожалуйста. Родничок похолоднее отрой.

– Сейчас, отдохну немного. Чуть до отката с тобой не дошел. Соленая ему, видите ли, вода пошла… а пресная еще глубже залегает, между прочим…

Андрей ворчал, чтобы не было скучно, а Рус размышлял.

Он уже пожалел, что взял за основу «пыльную стену» – чисто местное творение. Вроде разобрался в ней, изучил «от» и «до», а что-то упустил. И уже догадывался, что именно, – Волю. Исповедуя принцип «от добра добра не ищут», полностью положился на искусство местных магов. Сильно врос он в местный мирок, и это давало свои минусы. Земля забывалась, ее реалии становились все менее фундаментальными, а магия, с ее почти полной иррациональностью, уже воспринималась как норма. Рус постепенно терял то, чем и был силен – веру в неизменность мира, в его незыблемые объективные логичные законы. Раньше это мешало ему поверить в свою Волю, а теперь, когда он ее осознал и побывал на короткое время Богом, стало препятствием в обратном – внесении земных законов чисто технологичного, научного мира в местные магические Силы. Слишком близко он познакомился с магией и поверил в ее действенность почти так же, почти на том же бессознательном уровне, как верил прежде в обычные физические явления. Например, в закон всемирного тяготения, который, кстати, здесь пока что преодолеть не смогли. Люди не летали – ни как птицы, ни при помощи «ковров-самолетов». Даже маги-Пронзающие умели заставлять левитировать исключительно неодушевленные предметы. Стоило сесть на то же бревно человеку – и на пядь поднять не смогут. Самих себя от земли отрывать не получалось. Магистры Ревущие при помощи сложнейшей структуры могли совершать длинные прыжки. И это все! Ну, Хранящие наловчились подниматься на своих «лифтах». А где полет? Не встречалось еще на благословенной Гее такого явления. Слияние с Силой и перемещение могучих магов над поверхностью – не совсем то. В этом случае само тело «теряется». Да и перевелись те досумрачные мастера, теперь это умел один Рус. Возможно, и некоторые магистры, чтобы компенсировать потерю Звездных троп, тоже научились – Рус о том не ведал. Отиг точно пока не мог и, похоже, освоив «зыбучую яму», особо не стремился.

Андрей прервал вяло копошащиеся мысли друга:

– Может, бросим этот амулет к даркам!

– В смысле? – Рус удивился, сел и бросил на Андрея непонимающий взор. И чуть было не обманулся: лицо друга было непроницаемо серьезно, но где-то в глубине глаз плясали дарковы огоньки, которых «актер любительского театра» скрыть не смог. «Ну, черт Текущий! Зацепила тебя, зубрилу, эрудита задачка…» – довольно отметил Хранящий.

– А ты, Чик, вспомни историю. – Андрей говорил самым серьезным тоном. – После Сумерек случилась Война орденов. Из двадцати осталось девять: Пронзающие, Ревущие, Текущие, Пылающие, Хранящие, Светящие, Исцеляющие, которые не воевали, а также Родящие и Ищущие, которые сейчас сгинули. То есть осталось семь сильных магических сообществ… но речь пойдет о тех временах, когда было девять. Тогда маги решили и государства потеснить. Помнишь, чем все это кончилось? Большими потерями с обеих сторон и заключением всеобъемлющего клятвенного договора «Об основах доброй жизни между государями и склонными к Силе». Орденам предписывалось создавать практически независимые друг от друга отделения во всех странах и их фактическое подчинение владетелям этих стран…

– Ну, Андрей, мы-то с тобой знаем, что ордены все равно остались государствами в государстве. Царь не может управлять генералом…

– Правильно! Он может только просить. А ты слышал, чтобы хоть кто-нибудь отказывался? Я – нет. В армиях всех просвещенных стран есть разнарядка на орденских магов…

– Которые служат за деньги, которые царь или князь выплачивает ордену. Кроме того, при каждом уважающем себя ордене есть совершенно неподотчетная государю гвардия…

– Далеко не при каждом! Лооски да Пылающие скорее исключение…

– …которое подтверждает правило. Могут? Могут. И царь ничего не сделает… А, вообще, ты это к чему?

– А к тому я, разлюбезный мой Чик, что в ойкумене сложилась такая ситуация, какая сложилась… Дарки, Чик! Сбил меня с мысли своей гвардией… Во! Какое ни есть, но равновесие существует. А что мы пытаемся сделать сейчас, в довесок к твоему «отражателю»? Амулет «универсальной защиты»! – Торжественный тон подкрепился поднятым вверх пальцем и воспаленным взором. – Ни мечом меня не возьмешь, ни структурой! Я – не склонный к Силе, любого мага в землю втопчу и попляшу на его могиле! Чуешь, чем пахнет?

– А-а-а, вот ты о чем! Я думал – о чем-то серьезном. Да ничего с так называемым равновесием не случится: оно выгодно всем, и никто из царей и генералов и не подумают на него покуситься. Нашел о чем беспокоиться, тоже мне…

– А о чувствах магов ты подумал? – упрямо, явно играя, не сдавался Андрей. – Раньше они считали себя чуть ли не посланниками богов, теперь согласились быть «склонными к Силе», что тоже, по сути, высшее благоволение. Они же любого человечка могут скрутить! Не буквально, конечно, законы в большинстве стран соблюдаются, но сама эта мысль им душу греет…

– А теперь, стало быть, они не смогут чувствовать себя всемогущими… И дарки с ними! Меньше надо чваниться и строить из себя небожителей. Ну, хватит, Андрей, – сказал Рус, вставая. – Тебя я знаю, ты не такой, а поэтому… давай-ка работать.

– Эх, Чик, Чик, Френомов ты отпрыск. – Андрей медленно поднимался, усиленно кряхтя и хватаясь за поясницу. – Меня, старика, не жалеешь, как не жалеешь ты все мироздание. Почто Эребуса обидел, изверг? Лоос я тебе еще могу простить… а красотулек-лоосок – никогда! – Нарочито хромая, он подходил к невозмутимому Русу и продолжал дурачиться, говоря дребезжащим стариковским голосом: – Ты зачем «Ссору» устроил, громила? А каганы с альганами чем тебе, душегубу, не угодили? Законы свои в мире устанавливаешь, аки бог какой… – При этом, не глядя другу в глаза, так хитро косился исподлобья, что Русу почудилось, будто Андрей заглянул ему в душу. Пасынка Френома невольно передернуло: «У, черт артистичный! Все хочет, чтобы я признался. А я думал, он давно успокоился… Обломись, Андрюша! Ты выстроил мою биографию, ей и довольствуйся… Ха! А расскажи я сейчас правду, что я просто человек из немагического мира – это будет шагом назад… но надо когда-нибудь… с доказательствами… потом! Блин, влез в душу, артист… а о законах, которые, мол, я устанавливаю, хорошо, что напомнил… кажется…» – Додумать не успел, потому что провалился в «изумрудный омут» – андреевский аналог его «зыбучей ямы».